Английская наследница - Джеллис Роберта - Страница 44

Неудовлетворенность отличала даже тех, кто одобрял казнь Луи. Они надеялись на какой-то необычный исход, на решение всех экономических и социальных проблем нации. И теперь неуправляемая чернь, не такая многочисленная, как та, которая врывалась, чтобы свергнуть короля десятого августа или учинить бойню двенадцатого сентября, но такая же агрессивная, несколько раз вторгалась в Конвент с требованиями и протестами. Осуществляя свои «гражданские права» собственным манером, они не совсем по-граждански оскорбляли и грабили всех, кто подворачивался под руку, и совершали набеги на магазины. Одной из первых пострадала улица, где находилась мастерская Роджера. Чернь ворвалась в булочную на углу и жестоко избила беднягу хозяина за то, что цены на хлеб были очень высоки. Роджер слышал шум, но не придал ему большего значения, так как был очень занят своим ремонтом и не отрывал глаз от работы. Леония вышла из кухни и выглянула за дверь, когда толпа вломилась в булочную. Она издала резкий крик, от чего Роджер вскочил с проклятиями.

— Черт побери, Леония…

— Санкюлоты, — она задыхалась, — они ворвались в булочную.

Роджер выругался, к счастью, на английском, надеясь, что Леония не поняла. Он понял, что запирать мастерскую уже поздно и потянул Леонию обратно, туда, где хранился товар на продажу и законченная работа.

— Заряжай! — приказал он. — Заряжай все ружья, которые сможешь. Я с удовольствием прикончил бы их, видит бог, но…

Он бросился к бакалейщику, чей магазин был рядом с булочной. Хозяин выбегал с женой, сыном и новорожденной дочерью на руках. Движение привлекло внимание тех в хвосте толпы, что не поместились в булочной. Некоторые с криками бросились вдогонку за бакалейщиком. Роджер выстрелил из револьвера поверх их голов. Это вызвало замешательство, затем толпа двинулась к нему. Он хорошо прицелился и свалил бандита, бежавшего за бакалейщиком.

Из дверей мастерской грянул выстрел еще из одного револьвера. Второй попал в толпу. Будь Роджер не так напуган, он бы смеялся, зная, что успех Леонии — чистая случайность. Бакалейщик с семьей уже подбирался к ним. Роджер подталкивал их к мастерской, когда выстрелил второй револьвер Леонии. Ружья лежали в ряд на прилавке у двери. Роджер рывком подхватил два. Бакалейщик отдал малышку матери и выхватил еще два. Леония заряжала ружья.. Будь толпа побольше, никто в доме Роджера не остался бы в живых. Их вытеснили с улицы в мастерскую. Там перевес был на их стороне, потому что больше двух одновременно в дверь войти не могли. Трое убитых и пятеро раненых лежали в дверях. Толпа убедилась, что их улица слишком «твердый орешек». Исторгая проклятия и угрозы, чернь удалилась в поисках легкой добычи.

Роджер и бакалейщик побежали помочь булочнику. Леония стояла с револьвером в руке, наблюдая за мужчинами, лежавшими в дверях. Они еще могли быть опасны. Жена бакалейщика пыталась успокоить орущих детей. Через несколько минут Роджер вернулся с потемневшим от гнева лицом. Вышли и остальные лавочники, запирая помещения на случай, если толпа вернется. Все хотели оказать посильную помощь.

Они отделили раненых от мертвых. Леония вместе с другими женщинами перевязывала раненых, тем временем Роджер с мужчинами уносили трупы. Что они сделали с ними, Леония никогда не спрашивала, и Роджер не рассказывал. Раненых, наконец, погрузили в телегу бакалейщика и отвезли в ближайшую больницу. Потом все пошли помогать булочнику и бакалейщику спасать то, что осталось после грабежа. Вечером к Роджеру пришла делегация мужчин выразить благодарность.

— Вы очень добры, — ответил он, — но я не заслуживаю особой благодарности. Я спасал себя. Рад, что принес и вам пользу, но, должен заметить, вы сейчас в большей опасности. Если кто-нибудь из этой банды пожалуется Конвенту, нас могут обвинить в нарушении гражданских прав, и вы знаете, чем это грозит.

— Гильотиной!

— Именно.

— Что же делать?

— Я не уверен, — ответил Роджер напуганным делегатам, — но мне кажется, что самое безопасное для нас жаловаться самим, завтра же. Так они хотя бы услышат и нашу сторону, а граждане Диллок и Шуар могут требовать, чтобы их магазины исследовали как свидетельство жестокости. Иначе могут сказать, что мы стреляли в мирных граждан, ратующих за восстановление справедливости.

После короткого обсуждения никто не смог ничего предложить, остановились на том, что советовал Роджер. Когда они ушли, Роджер сказал:

— Это лучшее, что можно сделать, даже если я использую это в своих личных целях.

Леония сидела, положив руки на колени, и смотрела в окно. Жестокость толпы каждый раз воскрешала ужасы и утраты, которые ей пришлось пережить. Она повернулась, чтобы посмотреть в глаза Роджера, и улыбнулась ему.

— Конечно, это лучшее, что можно сделать. Даже если ни один из этой стаи зверей не пожалуется, все на улице знают, что санкюлоты выброшены отсюда. Начнутся разговоры и одному Богу известно, к чему это приведет. Раньше или позже кто-то обвинит нас по личным соображениям.

Возможно… — Леония вздрогнула. — Женщины сказали, когда я покупала провизию, что к нам так часто приходят люди. Возможно, это просто любопытство, но времена тяжелые. Любопытство может обернуться завистью.

— Все хорошо. Не беспокойся. Фуше подыщет нам новое место. Мы уедем отсюда на следующей неделе или позже. Квартал заканчивается в феврале, и я могу предупредить о выезде в начале месяца. Я скажу, что ты боишься жить близко к площади Конвента, боишься толпы, что тебя мучают кошмары по ночам.

— Так и было бы, — сказала она, подходя к нему, — если бы тебя не было рядом. Ты такой надежный, Роджер. Когда мы вместе, я ничего не боюсь.

Роджер надеялся, что она не заметила, как исказилось от боли его лицо. Было бы жестоко заставлять ее чувствовать себя виновной за это простодушное замечание. Возможно, он ей приятен, но теперь ясно, что она не любит его. Он заблуждался, думая, что она больше не боится и принимает его любовь только ради нее самой. Да, он безумец, мечтающий о солнце. По крайней мере, пока они во Франции, она будет с ним.

ГЛАВА 15

План Роджера уехать отсюда, где их слишком хорошо знали, был близок к осуществлению. К назначенному времени Конвент собирался дважды. К счастью, их улица не подверглась нападению, было лишь много шума, но естественно, что молодая женщина испугалась, а человек, не связанный корнями с этим районом, хочет переехать. Была лишь одна помеха — оружейников немного, и вряд ли отделение захочет потерять одного из них. Но Роджер подчеркнул, что остается в Париже, просто переезжает на улицу Кордэ. И ему разрешили.

Единственной серьезной неудачей было то, что бумаги, необходимые для переезда, пометили словами «внутри окрестностей Парижа». Роджер спросил с негодованием, почему к нему применили такую санкцию. Ему ответили, что не только к нему. В эти опасные времена его ремесло крайне необходимо. Все искусные ремесленники, которые могут пригодиться Франции, должны быть наготове, чтобы их легко можно было найти в случае крайней необходимости.

— Какой необходимости? Какая опасность? — спросил Роджер. — Разве французская армия не одерживает победы? Разве мы терпим поражение?

— Нет, но из Англии отозван наш посол, подвергшийся оскорблениям. В Англии траур по тирану Луи. Думаю, что Конвент объявит им войну, а, может быть, и Голландии.

— Понимаю, — пробормотал Роджер, на его лице не отразилось огорчение, хотя вести были очень плохие.

Больше он ничего не сказал о документах. Меньше всего он хотел вызвать подозрение, особенно сейчас, когда Англия и Франция находятся в состоянии войны, тем более несколько человек заметили его иностранный акцент, но пока не задумались над этим. Однако если на Францию нападут, все иностранцы попадут под подозрение. Хуже всего, что все северные берега будут под контролем, их станут охранять гораздо тщательнее.

Если бы он был один, то придумал бы, как бежать из города, пошел бы пешком и разыскал Пьера. Он спал бы в сараях или на открытом воздухе, хуже наемного работника, у которого, по крайней мере, есть место, где можно укрыться, и горшок, чтобы сварить еду. Подвергнуть таким испытаниям Леонию в это время года было невозможно, особенно когда прямой опасности не существовало. Летом, если ситуация ухудшится, Роджер знал, что делать. Сейчас лучше и безопаснее было делать вид, что они собираются остаться надолго.