Английская наследница - Джеллис Роберта - Страница 28

Потребовалось время, чтобы приобрести Леонии новую одежду, не вызывая подозрений, поэтому в первый день они проехали не очень много. Темнело, и Роджер уже стал подумывать о ночлеге в фермерском доме. Встретившийся им человек сказал, что рядом находится город Тонне. Он еще меньше, чем Салю, но там есть гостиница, где они могут получить комнату. Роджер попросил дешевую комнату. К его радости она оказалась достаточно чистой, но очень маленькой. По прежним ценам Роджер ожидал, что комната будет другой. Обычно в ней стояли удобные стулья или скамья, на которых он спал. Здесь же не оказалось ничего, кроме кровати, шаткой подставки для кувшина и тазика для умывания:

Роджер застонал в душе и приготовился спать на полу. Они накормили Фифи и оставили ее около сундуков, потом спустились и хорошо поели — второй раз за этот день, остановив свой выбор на омлете, густом луковом супе со свежим хлебом.

Роджер отметил, как мило выглядела Леония. Новое платье было сшито из грубого материала, но у Роджера был наметанный глаз, и он выбрал мягкий чистый голубой цвет, оттеняющий золотой свет ее глаз. Он также прекрасно знал размеры. Жена одевалась сама, но шлюхи и даже достойные женщины становились любезнее, получив в подарок прелестное платье. Таким образом, новое платье Леонии сидело на ней как волшебно сшитое. Солнце и свежий воздух сделали смуглой ее кожу, а напряженные морщинки на ее лице разгладились. Стало не по себе, когда он подумал о ночи в этом крошечном номере, а Леония превращала это в кошмар. По их замыслу, она должна быть застенчивой, сидеть рядом с ним и опускать голову на его плечо при разговоре.

Хорошее питание и отдых усложняли ситуацию. Освобождение от пережитых волнений стимулировало Роджера, физически он чувствовал себя хорошо, слишком хорошо. Вначале он хотел оставить Леонию одну в номере, но в пустом коридоре вспомнил свое обещание не оставлять ее ни на минуту одну. Хотя подозрительных лиц не было, он не думал, что его уход обрадует Леонию. Ему пришлось остаться.

Когда дверь закрылась, Леония сорвала чепец и встряхнула головой.

— Слава Богу, ты пришел. Если бы мне пришлось играть в сморщенную фиалку еще минуту, я совершила бы что-нибудь отчаянное. Мне эта роль совсем не подходит.

Это слишком напоминало роль, которую она играла для Луи, и Леонию трясло от этого.

— У тебя хорошо получается, — сказал Роджер.

Он чувствовал себя ужасно неловко и не знал, что делать. Они были одни в подземелье, но это проще, чем быть одним в спальне. Как только он сел на кровать, Леония вскрикнула:

— Нет!

Роджер подскочил, а она выхватила свою шляпу из-под Фифи, которая решила, что ее объемная основа и оборки послужат прекрасным местом для сна. Роджер почувствовал себя лучше, когда понял, что Леония не заметила его реакции, и подошел к маленькому окну. Леония смеялась и ласково журила Фифи.

— У нее хороший вкус, — сказала она Роджеру, приказав собаке лечь на пол под кроватью. — Я думаю, что чепец — прекрасная кроватка для собачки.

— Тебе гораздо лучше без нее, — согласился Роджер, глядя в окно. — Я выбирал ее, чтобы скрыть твои волосы, а не для красоты. Леония удивленно посмотрела на его напряженную спину. До сих пор Роджер всегда добродушно отвечал на ее подшучивание. Она заметила, что он очень тих в течение обеда, но считала это предосторожностью.

— Я не хотела критиковать твой выбор, — мягко сказала она. — Я только пошутила. Не сердись.

— Я не сержусь, — проворчал Роджер, пугаясь своего тона.

— Ты не выглядишь счастливым, — справедливо заметила Леония. — Если я чем-то расстроила тебя, пожалуйста, скажи мне, потому что я очень волнуюсь. Я ценю все, что ты сделал для меня, и не хочу тебя огорчать.

— Я не злюсь, — еще свирепей ответил Роджер и вздохнул. — Извини, — сказал он, но уже не так резко. — Я не злюсь на тебя, Леония. Ты ни в чем не виновата.

— Это не так, — спокойно отметила Леония. — Что-то случилось или это связано со мной. Ты здесь только из-за моей семьи. Действительно, — добавила она, поворачиваясь к свету. — Ты не мог вдруг вспомнить, что забыл задуть свечи и твой дом в Англии сгорел.

Она не достигла своей цели и не рассмешила Роджера. Он молчал, прислонившись лбом к оконному стеклу. Все, что она делала и говорила, делало ее еще желаннее. Она была самой прекрасной женщиной из всех, встречавшихся ему. Но эта добродетель и бесчестие, которое она перенесла, делали близость с ней невозможной. Он в отчаянии подумал, что в городе должны быть проститутки, которые облегчат его страдания, и он перестанет терзать Леонию своим поведением. Но ведь он не сможет сделать это. У него на это нет денег. Кроме того, как он найдет женщину? Что подумают, если муж молодой и прекрасной жены пойдет искать проститутку? Роджер громко застонал.

— Что случилось? — взмолилась Леония. Она подошла к нему и положила руку на плечо.

— Не трогай меня! — зарычал Роджер.

Леония отошла. Ее опять мучила раздвоенность, как тогда в подземелье. Она хотела Роджера, но не могла предложить себя и не допускала мысли, что он может попросить ее отдаться. Он почувствовал, как упала ее рука, и услышал шаги. Он не догадывался, что нежелание отказать ему так замедлило ее движения.

Для Роджера ее уход казался уходом дикого зверя, пойманного на краю леса, который шаг за шагом удаляется таким образом, что его движения не заставят крадущегося охотника действовать перед последним, мягким прыжком в безопасное место.

Роджер повернулся.

— Мне жаль, что я напугал тебя, — сказал он глухо и пожал плечами. — Я выйду. Мы почти поссорились. Я посижу наверху до закрытия бара, а потом посплю на скамье в пивной. Никто не схватит тебя. Я буду начеку.

— Нет! — вскрикнула Леония. — Я не боюсь тебя. Повторяю это снова и снова. Только нужно придумать, как будет лучше.

— Я могу отдать тебе деньги, лошадь и карету, — проворчал он.

— Не будь смешным, — отрезала Леония. — Чем это лучше для тебя — остаться здесь без денег, а для меня быть одной?

— Это невозможно. Вот почему я не предлагаю это. Так как мы не можем разлучиться, ты должна простить меня и смириться с моим дурным нравом.

— А ты? С чем ты должен смириться?

Роджер взглянул на нее, удивленный. Голос ее был тверже, чем когда-либо, но это не было кокетством. Она выглядела взволнованной и озабоченной. Он опустил глаза. Небезопасно так долго на нее смотреть.

— Не беспокойся обо мне, — сказал он угрюмо. — Я понял, как мучительно желать того, что не можешь иметь.

Последовало короткое молчание. Леония почти собралась уйти.

— Это не стоит таких мучений, — прошептала она, наконец. — Мне нечего терять — я не откажу тебе.

— Леония! — воскликнул Роджер. Он ужаснулся своим словам, болезненной жалости к себе, своему предательскому требованию. Леония неправильно истолковала отвращение в его голосе. Краска бросилась ей в лицо, она резко обернулась к нему, вызывающе глядя в его глаза. Однако она поняла, что он не презирал, а лишь восхищался ею.

— Ты самая любимая, самая щедрая. — Он засмеялся. — Но я не… Умоляю тебя, не говори так. Я не могу. Я не могу принять этот дар.

Леония не знала, то ли заплакать от благодарности к Роджеру, то ли дать ему пощечину. Он отвернулся к окну. Леония размышляла, что же ей теперь делать? Такое благородство прекрасно, но оно поставило ее в ужасное положение. Леония знала, чего она хочет, но не могла сформулировать, почему она этого хочет.

— Тогда возникает вопрос, как мы будем спать? — сказала Леония.

— Кровать для тебя, пол для меня, — четко ответил Роджер, не меняя позы.

— Это несерьезно! — закричала Леония.

Роджер не смог удержаться от смеха. Странно, но он страдал меньше до того, как Леония предложила ему себя. Атмосфера становилась все напряженнее, а он смотрел в окно, боясь, что даже его одежда не скроет возбуждения, боясь посмотреть на Леонию, которая вызвала это состояние. Он физически страдал от желания, но не чувствовал себя униженным и несчастным, как было всегда, когда Соланж отказывала ему.