Любовь в смертельной прогрессии (СИ) - Худякова Наталья Фёдоровна - Страница 12

— Наверное. Моя тетка тоже так считает.

— Тетка? А что говорят ваши родители, они знают про случившееся? — осторожно спросила она.

— Ну, скорее всего, знают. Если верить тому, что умершие все видят с небес, то, безусловно, знают. Моих родителей давно нет в живых, — решил я быть откровенным.

Мы посмотрели в глаза друг другу. Если она начнет сейчас сочувствовать мне, то все испортит, решил я для себя в эту минуту. Тема родителей была для меня очень болезненной, и я ревностно относился к любым высказываниям на этот счет. Особенно меня раздражали сочувствия. Глупо, конечно.

Она отодвинула от себя чашку, облокотилась на стол и отвернулась к окну.

— Печально, — наконец отозвалась она и вновь замолчала, думая о чем-то своем.

Не знаю, как бы выглядела наша встреча в иной ситуации, но сейчас я безмерно благодарен был судьбе за этот случайный поход в магазин. Несмотря на все неприятности, мысль позвонить этой странной женщине меня не покидала ни на мгновение, и листок с заветным номером, предусмотрительно запрятанный мной в книгу, грел душу. Я уже представлял себе неуклюжие фразы, которые я произношу в трубку, придумывая повод для разговора. Но кто-то «сверху» решил помочь и устроил эту встречу здесь, случайно.

Меня удивляла та метаморфоза, которая произошла с Селеной всего лишь за сутки. Еще вчера она производила впечатление уверенной в себе женщины, четко знающей, что ей в этой жизни нужно. Сегодня я видел в ней хрупкость и нежность, прикрытую какой-то неясной завесой тайны. Возможно, атмосфера ночи создавала такую иллюзию. Меня это смущало и будоражило одновременно. Невольно чувствовал себя назойливым юношей, который пристает к взрослой женщине, а та терпит, пытается быть деликатной, чтобы не навредить ранимой психике подростка. Как ни странно, но даже это обстоятельство меня не останавливало. Пусть будет так, я согласен на все, лишь бы иметь возможность побыть рядом. А вдруг это последний раз? Необъяснимый страх потери незримо витал где-то рядом.

— Знаете, а я тоже живу не так далеко отсюда, — решил сменить я тему. — И ужасно хочу пригласить вас в гости.

Моя прямолинейность, похоже, сбила ее с толку. Губы Селены невольно дрогнули.

— Кто ходит в гости по ночам, тот поступает мудро. Так считаете?

— Представьте себе — да! — с детской уверенностью подтвердил я. — Или вас дома грозный муж заждался?

— Мужа у меня нет. Надо понимать, что вас тоже дома никто со скалкой в руке не дожидается?

Мы одновременно рассмеялись. Спустя минуту, Селена сделалась серьезной.

— Если честно, то я ужасно устала, — отмела она жестом мое предложение. — Да и поздно, а завтра мне рано вставать. — Она коснулась рукой сумки с продуктами, давая понять, что аудиенция окончена.

— Да, понимаю. Можно подвезти вас домой? — ляпнул я.

— Меня? — Ее брови взметнулись вверх. — Я же на машине. А вы как?

— Ну да, следовало предположить, что вы на машине, — я поднялся из-за стола. — Я тоже с транспортом. У приятеля одолжил. На днях займусь покупкой.

Мы вышли из супермаркета, перекинулись на улице несколькими ничего не значащими фразами и разошлись каждый в свою сторону. Все закончилось. Настроение стремительно падало. Полчаса, проведенные с Селеной, вызвали в душе сумятицу, а неуверенность в себе нарастала с каждой минутой. Теперь, почему-то считал я, трудно будет найти повод позвонить ей, попросить о встрече. Разве что выяснить завтра, как она доехала. Примитивно.

Уже сидя в машине и перебирая в памяти нашу недолгую беседу, пришел, в конце концов, к выводу, что вел себя как жалкий мальчишка. Я не сумел стать интересным для нее. В ее облике по-прежнему, как и вчера, сквозила отстраненность. Как будто невидимая стена стояла между нами. Что это — наваждение? Или я начисто лишился способности разговаривать с женщинами? Тронув машину с места, я оглянулся на окна кафетерия, светившиеся бегающими огоньками. Оттуда веяло откровенной грустью. Я придавил педаль газа…

Глава 3

Утро выдалось солнечным, тихим, умиротворенным. Вместе с ночью ушло мое желание копаться в себе, а встреча с Селеной и вовсе казалась чем-то нереальным. Ее образ загадочной женщины со странным именем растворился в утреннем свете, как и блики настоящей Луны. Приняв контрастный душ и наспех позавтракав, я помчался к себе в офис. Сегодня было много дел на работе, и то, что я вчера перекинул часть своих личных проблем на Подмазова, придавало мне сил.

В приемной сидела Катя, ее пальцы, как кошачьи лапки, почти неслышно перемещались по клавиатуре. При всем этом скорость печатания у нее была просто фантастическая.

— Доброе утро, Алексей Викторович, — поприветствовала она меня, не переставая перебирать клавиши. — Кофе будете?

— Нет, спасибо. Найди мне, пожалуйста, Шведова. Сейчас. А через полчасика подгони Ряскина Ваню с отчетом по партнерам.

— Будет сделано. — Катя оторвала глаза от монитора и дала передышку пальчикам. — Других распоряжений не будет?

В этой фразе слышался замаскированный вопрос о моих делах. Я не стал ходить вокруг да около, чтобы не вынуждать ее приходить в кабинет каждые десять минут под разными предлогами.

— Ничего больше не надо. Все нормально, Катерина Игоревна. Работаем.

Она коротко кивнула и взяла в руки мобильник.

В ожидании Кирилла Шведова, своего помощника по общим вопросам, я включил компьютер и пробежался по новостям. Все было спокойно, никто не упоминал мою персону всуе. Это уже хорошо. Не хотелось бы попасть на липучку к журналистам, тогда уж размазывать будут при каждом удобном случае год, если не больше.

Я заложил руки за голову и крутанулся в кресле. Смерть Сереги Петренко не выходила у меня из головы. Я оказался зажат между этими двумя событиями: взрывом моей машины и убийством однокашника. Про его гибель, кстати, в прессе информации было тоже весьма и весьма скупо. Как будто рядовой случай, так себе, канарейка сдохла. Я разозлился. Что творится в этом городе? И телевизионщики, любители рыться в помоях, тоже, судя по всему, не спешат распространять ароматы. Хотя, вечерком надо поваляться на диване перед экраном, может, какая подсказка и появится. Серега, Серега… что же такое у тебя произошло, зачем тебе понадобилось страховать фирму непременно у Авдеева? Бред. В очередной раз на ум приходит только это слово — бред. Да не нужен был ему Авдеев, вот не нужен — и все. Тогда зачем все это? К чему фотографии? Уж если бы он собирался действительно меня шантажировать, то выглядело бы это несколько иначе. Мне так кажется. Никак не получается уловить смысл. Хоть тресни! Нигде наши интересы не пересекались до этого. И сейчас тоже никаким боком… Если предположить, что я согласился бы поговорить с Тимуром Авдеевым по поводу мутной конторы Петренко… Только предположить — и что? Что дальше? Солидная компания, само собой, проверит все свои риски и пошлет Серегу куда подальше. Ведь Петренко не мог не понимать этого, он, может, и разгильдяй, но никак не дурак. Каковы его действия дальше? Начал бы мне тыкать в нос этими фотографиями опять, точнее, не мне, а Авдееву. И уж тогда…

В кабинет вошла Катя.

— Алексей Викторович, Шведов в приемной.

Я посмотрел на секретаршу, как на привидение. Нарушила все мои зарождавшиеся умозаключения!

— Екатерина Игоревна! — сорвался я, — с каких пор у нас такие политесы, а? Пришел, так пусть входит. Я же не для того его вызывал, чтобы вы там глазки друг другу строили!

Рыжее чудо никак не прореагировало на мой выпад.

— Само собой, — с достоинством изрекла в ответ Катерина, — никак не для этого. Входите, Кирилл Сергеевич.

В кабинет вошел, сияя как масленичный блин, Шведов.

— Здрассьти, — отвесил он в мою сторону поклон. — Что-то, смотрю, Алексей Викторович не в духе.

— А по-твоему, должен? — поинтересовался я.