Синдикат (СИ) - Николаев Игорь Игоревич - Страница 40

Пройдя множество удивительных приключений и трансформаций, похоронив члена команды, что не выдержал испытания чемоданом наличности, пережив две национализации с последующей приватизацией, небольшой кооператив сменил несколько форм, а затем официально превратился в государственное унитарное предприятие, из которого мутировал в межотраслевой комитет. Организация занималась «администрированием и функциональным управлением проектами по линии межправительственных соглашений СССР в области электронно-вычислительных технологий, строительного базиса и вопросов связи, а также урегулирования задолженности по сохраняющим силу долговым обязательствам».

Идея была простая — «мудрецы» брали длиннейший список должников Союза, у которых водились хоть какие-то денежки, затем выбирали очередную жертву и предлагали обратить пустые обязательства во что-то более-менее вещественное. По принципу «вы все-таки отдадите нам часть денег, а мы вам за это что-нибудь номинально построим». Заведение не имело никаких собственных активов и занималось исключительно посредничеством, собирая проектировочно-управленческую бригаду под каждый проект отдельно.

Управленческие навыки организаторов были, скажем дипломатично, крайне сомнительными (во всяком случае поначалу), схема работы еще более сомнительна и насквозь коррупционна. Однако, как ни удивительно, все заработало и крутилось уже более четверти века. В значительной мере потому, что распиливая бюджеты и списывая задолженности, «мудрецы» никогда не забывали — длинная рука правосудия может дотянуться до любого и в самый неподходящий момент, какая бы анархия не царила на дворе. Так что поступали в соответствии с цитатой из О. Генри:

«Я принципиально никогда не брал у своего ближнего ни одного доллара, не дав ему чего-нибудь взамен — будь то медальон из фальшивого золота, или семена садовых цветов, или мазь от прострела, или биржевые бумаги, или порошок от блох, или хотя бы затрещина»

По мере развития конверсии, а также проникновения капиталистических веяний в сугубо социалистическое хозяйствование, комитет переориентировался со взыскания долгов на конкурсное проектирование и был готов лезть в любой тендер, демпингуя до упора. За время существования контора навыполняла всевозможных проектов на несколько миллиардов во всех сколь-нибудь серьезных валютах, отстроила с десяток полноценных отраслей промышленности, не считая отдельных заводиков, шахт, сетей связи, контрольно-плановых комплексов ЭВМ и прочих рудников. Поверх всего этого было наверчено, как сахарная вата на палочку, бесчисленное количество мутных схем, разовых «перекусов», связей с империалистическими разведками и прочей романтики [4]

Удивительно, однако, несмотря на столь увлекательную жизнь комитет до сих пор жил и умеренно процветал. Организация, как маленькая, но изворотливая и очень злобная крыса, вполне успешно лавировала меж неповоротливых лап корпоративных динозавров, периодически больно огрызаясь на очередных любителей корпоративного захвата.

Фирсов отвалился от общих дел где-то на стадии плотной работы с Минэкономразвития, когда организация залезла в промышленный шпионаж, прикрытый лицензионной покупкой и адаптацией технических решений из стран дальнего зарубежья. Виктор перешел на постоянную работу в «Главный комитет химико-металлургических производств (ГК ХМП)», которому еще только предстояло назваться «Правителем» и стать одним из крупнейших советских трестов. Но с коллегами Фирсов разошелся мирно, связей не рвал и даже время от времени помогал комитету проворачивать разовые комбинации. Теперь старые товарищи и сослуживцы стали надеждой и спасательным кругом, который мог помочь. Мог не помочь. Мог тихо прикопать где-нибудь или сдать «Правителю».

Перебирая в голове мысли и варианты, Постников таки задремал и незаметно уснул. Кибернетику приснилось, что он решил не ходить на встречу с «флибустьерами», рассчитывая, что если кому достанется, пусть это будет один Фирсов (Кадьяк во сне куда-то исчез). В итоге бюрократ быстро договорился с собратьями по нелегкому делу, Постникова выкинули из проекта, и калека умер под мостом от реакции отторжения хрома. Бес проснулся, мокрый от пота, аккурат к посадке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Дальше все было довольно буднично и скучно. Их уже ждали, сразу проводив в специальный ангар как раз для подобных случаев, когда требовалось обезопасить пассажира или пассажиров. Там уже стояли пять бронеавтомобилей. Путем нехитрой жеребьевки неразговорчивые и хорошо вооруженные люди определили, кто в какой машине поедет. Такая рассредоточенная доставка крайне осложняла жизнь возможным убийцам и доставляла немало стресса живому грузу, который понятия не имели, куда их везут. И привезут ли куда-нибудь живыми.

Однако привезли, долгими окольными путями. Постников едва сдержался от облегченного выдоха, когда троица воссоединилась снова в подземном гараже, и держал каменное лицо во время не короткого подъема на лифте. Стрелки на красном циферблате «Востока» показывал одиннадцать утра и Постников спохватился, переведя часы на пять часов назад.

Комната напоминала кабинет корпоративного управленца средне-высоко звена, то есть привилегированность уже налицо, но до ультра-роскоши вроде личных садов еще далеко. Все скромно, но в то же время стильно и эффектно. Угловое помещение, идеально прозрачные стены из традиционно бронированного стекла. Стеклянный же стол, квадратный, с простыми никелированными стульями на каждой стороне. Пол из какого-то упругого материала слегка пружинил под ногами, а еще, судя по всему, его было удобно чистить, например от крови. Оригинальности декору придавал свободно висящий камин в виде овальной капсулы на тонкой цепочке. Огонь, похоже, был настоящий, не голограмма, он даже слегка пах жженым деревом. Хотя, может и дорогая голограмма с ароматизатором.

С высоты открывался красивый вид. Было еще темно, но, как и в любом большом городе, искусственного света хватало с избытком. В основном Филадельфия повторяла европейскую застройку, но высоток здесь было намного больше и почти все они представляли собой гигантские конструкции, смахивающие на могильные камни.

Атомная угроза оказала свое, весьма существенное влияние и на американскую архитектуру. Местные довоенные высотки строились по типовым требованиям, в числе которых значилось отсутствие зеркальных фасадов, бетон с антинейтронной подложкой, наличие бронеставен и соблюдение специальных форм, рассеивающих ударную волну, заставляющих ее обтекать здание. В некоторых башнях даже ставили успокоители качки. Дома могли быть эллипсовидными или в виде круглых башен, позже начали делать фасады сложно-призматического типа, в том числе обшивая до-атомные постройки каркасами с абляционной защитой для повышения их безопасности. В результате получалось нечто высокое, как правило, черное, похожее на сгоревшее дерево от которого остался лишь перекособоченный ствол. Недоброжелатели прозвали американские мегаполисы «могильниками», сравнивая их с погостом, где высятся черные обелиски.

Глядя на монументальную красоту с угольно-черными «обелисками» на светлом фоне, Бес припомнил, что по мере развития вычислительной техники росла эффективность решений в области аэродинамики ударных волн. Так зародилось второе поколение противоатомной архитектуры, прозванное «Римановским». Здания делались уже не в виде монолитов, а как сочленение модулей из сплошь кривых линий, состыкованных под причудливыми углами, с килями и гребнями. Идея заключалась в том, чтобы ударная волна не просто обтекала здание, а уходила в многочисленные отражения и интерференции, фактически «гасила сама себя». Получившаяся геометрия с непривычки вызывала нервный тик и ощущение оптической иллюзии, как с лестницей Пенроуза, но если привыкнуть, казалась даже по-своему красивой.

Что интересно, старые проекты с недавних пор начали доставать из архивов, сдувая пыль. Немало трестов отчего то — как по сговору! — начали строить штаб-квартиры по рецептам времен Горячей войны…

Кибернетик стукнул кончиком пальца по гладкой поверхности окна, усомнившись, а стекло ли это вообще. Возможно и экран, из новых разработок SOLOTO. В пользу предположения говорило то, что кабинет явно был арендован для разовых переговоров, а такие помещения, как правило, специально защищались, чтобы не искушать злодеев шансами пальнуть через большие окна чем-нибудь ракетным. Но слишком уж высококачественное изображение, даже с иллюзией смены перспективы.