Цикл «Идеальный мир»: Реквием по мечте (СИ) - "rrrEdelweiss" - Страница 12

Молодой рыжий мужчина, стоявший навытяжку справа от Модо — там, где почти три десятка лет становился его отец, — дернулся было к сестре. Увидев, что ее есть кому поддержать, Харлей закусил губу и сглотнул, но остался в строю среди элитных офицеров, не теряя выправки, хотя кончики его плотно сомкнутых идеально прямых пальцев дрожали, когда он отдавал честь погребальному костру собственных родителей. Он провожал их в последний путь так, как велела ему традиция сына касты воинов.

«Не уберег!» — эта мысль в сотый раз резанула Модо, словно ножом.

По официальной версии в дом Троттла и Карабины проникли грабители и, не ожидая застать хозяев, запаниковали и убили. Точным, снайперским выстрелом в голову. Тех, кого не смогла достать пуля плутаркийских асов в течение многолетней войны. Семье говорили, что кого-то даже арестовали, но никто из близких не следил за расследованием. И так было понятно: друзей просто заставили замолчать. Видимо, слишком сильно стали мешать эфиры радио «Свобода», и его лишили голоса.

Модо с ненавистью посмотрел на Скаббарда. Не он ли, предатель, отдал этот приказ?! Информация, которую удалось за последние несколько месяцев найти Огоньку, сходилась к тому, что министр лично руководил операцией по поимке организаторов эфиров и мог опознать каким-то образом Карабину. С учетом прочих скользких дел, в которых он был замечен, Модо вполне готов был представить, как тот, вместо того чтобы искать доказательства и арестовать подозреваемых, посылает убийц. Вариант с арестом кого-то из них друзья просчитывали и надеялись в этом случае на шумиху в прессе и социальных сетях, которая также сыграла бы на руку общему делу. Но никто и подумать не мог, что замолчать голос «Свободы» заставят вот так, еще и не пожалев ребенка! В груди воина поднялся гнев: если бы не политика правительства, неужели они, Борцы за свободу, положившие полжизни на благо Марса, стали бы поднимать мышей на мятеж?! Все, чего они хотели — это мир и спокойствие на родной планете.

По сигналу Скаббарда государственный флаг приспустили. Модо сглотнул и приготовился увидеть, как тела его друзей, его родных поглотит огонь.

Стокер запалил факел и вложил его в руки Нагинаты как старшей из рода Троттла. Руки девушки дрожали, и муж накрыл ее кисти своими, поддерживая в эту страшную минуту. В полной тишине они двинулись к костру. Слева ухо уловило задушенный хрип — Винни, как и он сам, из последних сил держал выправку, провожая в последний путь брата и его семью.

Модо не видел, как факел коснулся пропитанного маслом настила, как тот запылал, как огонь заревел и поглотил тела, — взгляд снова замутился от слез, и влажная дорожка поползла вниз по серой щеке. Его накрыло осознанием, что это все, это конец! Друга, брата, которого он знал полжизни, больше нет! И даже в смерти Троттл остался верен той, с которой делил одну на двоих дорогу… И до воя было жаль их младшего — последнего из «их» ребятишек.

По команде Скаббарда почетный караул дал залп, который через мгновение перерос в артиллерийский салют. Он заглушил рев пламени, сжирающего тела, и рыдания Нагинаты. Военный оркестр снова заиграл похоронный марш, торжественный и протяжный. Земля завибрировала, воздух сгустился, и из-за горизонта вынырнул ровный строй боевых марсианских истребителей. Гремя двигателями на самой низкой из возможных для полета высот, корабли держали курс четко на место погребения, следуя идеальной связкой из трех. За левым тянулся шлейф белого дыма, за правым — серого. За истребителем, что шел посередине, тянулся огненно-рыжий хвост. Достигнув координат погребального костра, средний истребитель резко ушел вверх, практически по прямой устремившись в небеса, а белый и серый, не меняя курса, полетели дальше.

Душа Модо взвыла.

На могиле друзей он поклялся, что найдет виновного в их смерти и отомстит!

— Что ж, сынок, жаль, что ты не можешь остаться. Доброго пути! — Модо по-отечески обнял Харлея. Парень, прижавшись к тому, кого считал дядькой, всхлипнул и кивнул ему в плечо, но всего лишь мгновение спустя отстранился. Он весь день держался, выстояв в почетном карауле на похоронах собственных родителей, только покрасневшими белками глаз и бледным лицом выдавая свои чувства. Великану очень хотелось дать ему возможность выговориться, выплеснуть боль, но молодой мужчина предпочел скрыть свои чувства даже от него. Хотя Модо подозревал, что именно к самым близким — своей команде — и рвется сын друга. Он надеялся, что трое его старших детей помогут своему рыжему лидеру справиться с утратой. За годы, проведенные вместе, мальчишки их семей стали так же близки, как и их боевая тройка когда-то.

— Спасибо, дядя Модо! — Статный лейтенант в парадной форме марсианских военно-космических сил уверенно и внимательно посмотрел на великана — совсем так же, как смотрел его отец. Тот же рост, тот же взгляд цвета марсианского песка, — он был совсем не похож на Карабину. Ему бы очки — и запросто можно было перепутать с Троттлом!

Не говоря больше ни слова, Харлей подошел к черному мотоциклу, с которым делил имя.

— Ну что ж, дружок, здравствуй…

Устроившись в седле, молодой мужчина кончиками пальцев провел по бензобаку, погладил руль, ладони опустились на ручки, идеально в них легшие. Харлей вставил в зажигание электронный ключ, только что перепрограммированный под его личные коды. Двигатель взревел, ИИ запищал, выдал долгую трель, считывая с чипа данные и будто пытаясь их перепроверить, засвистел, замигали тревожно лампочки на приборной панели… и мотоцикл покорно принял нового седока. Сердце Модо сжалось, в глазах защипало: вот и все! Верный байк навсегда попрощался с прежним хозяином.

Харлей тряхнул головой, откидывая с глаз челку тем же движением, каким делал это Троттл, осторожно обхватил шлем отца ладонями и надел его на голову. Спустя несколько секунд выкрутил газ и сорвался с места.

Серый проводил его взглядом. Очень хотелось хоть на минутку представить, что это старый друг спешит домой к Карабине и Стокеру, но обман великан ненавидел. Их лидера больше нет, как и его семьи. И теперь это — страшная реальность, с которой предстояло как-то ужиться.

Он постоял, подождав, пока высохнут слезы, и вернулся в свой дом, где собрались почти все, кто у него остался.

На кухне сидел Винни, обхватив руками голову и пустым взглядом глядя на стол. Перед ним стояла чашка чая, которую Терри поставила, когда ее муж только пошел провожать Харлея. Поза альбиноса не изменилась, чай был не тронут, только пар перестал клубиться над напитком.

— Винни, не знаешь, где Терри? — тихо, чтоб не напугать друга, ушедшего в свои мысли, спросил Модо. Белый все равно вздрогнул и едва не опрокинул посуду.

— А? Что?.. Терри повела укладывать девочек и сказала, что после сама ляжет.

— Хорошо. Нам всем тяжело дался этот день. — Он опустился на соседний стул.

— Проводил Харлея?

— Да. Байк Троттла принял его.

— Не сомневался, что так будет. ИИ парня знает, передача внутри рода соблюдена — у мотоцикла не было причин самоуничтожаться! Да и… их с пары метров вообще не грех перепутать. — Винни улыбнулся впервые за день, но как-то вымученно.

— Да. Я смотрел на него, когда Харлей уезжал, и твердил себе, что это его сын, а не Троттл. — Модо тяжело вздохнул.

— Я не могу поверить во все это! Кажется, что последние полгода — просто какой-то ужасный сон! Когда же я проснусь уже?! — альбинос растер лицо ладонями и снова уставился на стол.

— Мне тоже хотелось бы проснуться и понять, что это просто кошмар, — хриплый голос от двери заставил мужчин резко обернуться. Огонек вошел в кухню и закрыл за собой дверь.

— Дядя Модо, можно тут покурю? — он кивнул на окно. Получив утвердительный кивок, младший открыл створку, поджог сигарету, привычным жестом прикусив фильтр, и жадно затянулся. Потом посмотрел на тлеющую палочку в своих пальцах и сглотнул комок в горле.

— Мы с Троттлом эту пачку вместе начинали несколько дней назад, — ни к кому не обращаясь, проговорил он. Повисло молчание, прерывающееся лишь звуком вдыхаемого и выдыхаемого дыма да шуршанием извлекаемых сигарет. Вторая, третья…