Тень сомнения - Джексон Лайза - Страница 75

– Ничего со мной не происходит, – солгал Уэстон.

Мысленно он одернул себя: надо скрывать от посторонних свое эмоциональное состояние. А он не удержался и начал метаться по гостиной, где Пейдж, Стефани, Кендалл и его отец играли в бридж. Инвалидное кресло Нила подкатили к карточному столу. Ходить он не мог после удара, но речь у него сохранилась, а левой рукой он пользовался достаточно ловко, чтобы принимать участие в еженедельной карточной игре.

– Что-то происходит, это точно, – сказал Нил, сощурив единственный живой глаз на сына. – Ты всегда места себе не находишь, когда тебя что-то тревожит.

– С папочкой все в порядке, – вступилась за отца Стефани. – Оставьте его в покое. Мам, твой ход.

Уэстон ощутил благодарное тепло в груди. Она всегда была на его стороне – эта девочка с волосами цвета спелой пшеницы и ярко-синими глазами. Стефани унаследовала от обоих родителей удачную комбинацию генов, сделавшую ее ослепительной красавицей. «Папина дочка!» – с гордостью подумал Уэстон. Но права была все-таки не она, а остальные. Он действительно сходил с ума.

Разжиревшая, вечно трясущая своим дурацким браслетом Пейдж видела его насквозь и порой доводила до смертного страха. Иногда она улыбалась ему жутковатой улыбочкой, словно намекая, что у нее против него кое-что есть: что-то смертельно опасное, некий компрометирующий материал, который она готова пустить в ход при первой же его попытке повредить ей. Она даже открыто намекала на нечто подобное.

– Смотри, как бы со мной не случилось чего-нибудь непредвиденного, Уэс, – как-то раз сказала она ему. – Если я вдруг умру от какого-нибудь «несчастного случая», полиция придет прямо к тебе. – Уэстон тогда сделал вид, что это шутка, и попросил ее выражаться яснее, но она только одарила его своей замогильной усмешкой.

– Ты мешаешь мне сосредоточиться, – Пейдж бросила на него убийственный взгляд и вновь вернулась к картам. – Или сядь, или уходи.

– Ты никуда не должен идти, папа.

Умница, Стефани! Покажи им, кто тут главный.

– Ты мечешься и всех раздражаешь, – неодобрительно заметила Кендалл.

Уэстон почувствовал, что больше ни минуты не может оставаться в четырех стенах.

– Я поеду в контору, – объявил он, и Кендалл подозрительно покосилась на него.

Уэстон знал, что она ему никогда не доверяла, считала, что он гоняется за любой юбкой. Это было не совсем правдой, хотя свою долю развлечений он, конечно, урвал.

– Новое дело? – спросил Нил, всегда интересовавшийся тем, что происходило в «Таггерт Индастриз».

– Да нет, просто подбиваю некоторые итоги.

Уэстон схватил свои ключи и вышел из дома через заднюю дверь. Ветер заметно усилился, около гаража образовалось завихрение из сломанных веток, с моря доносился запах разложенных на берегу костров.

Он отъехал от дома и попытался успокоиться. Пейдж права: он весь разваливается на куски. Но у него были на то веские причины. Во-первых, Денвер Стайлз вот уже почти неделю значился в его личной платежной ведомости, но пока не сообщил ничего нового ни про Датча, ни про любого другого из Холландов.

Ничего. Пусто. Ноль. Либо он просто бьет баклуши, либо утаивает от Уэстона информацию – наверное, хочет выманить побольше денег. Но в таком случае он совершает ошибку. Печальную ошибку.

Во-вторых, ведутся работы по расчистке участка под вторую очередь «Камня Иллахи».

И в довершение всего в ближайшие выходные Датч собирается официально объявить о своем участии в губернаторских выборах. При мысли о том, что Бенедикт Холланд сделает хотя бы попытку занять самый высокий пост в этом штате, Уэстон чувствовал себя физически больным. Нет, это не должно случиться.

Он мчался как безумный, не соблюдая ограничений скорости, срезая углы на двух колесах, пока впереди не замаячило помпезное здание его конторы. Этим вечером у него была назначена встреча со Стайлзом, и ждать он больше не мог. Любым способом он заставит Стайлза отработать выплаченные ему деньги. Если этот мошенник решил прикарманить денежки и ничего не дать взамен, он заплатит головой.

Уэстон свирепо стиснул челюсти и оскалил зубы. Он не любил оставаться в дураках и работал долго и упорно, чтобы подобная ситуация вообще не возникала. Если Стайлз собирается его надуть, он за это заплатит. Жизнью своей никчемной заплатит, как и те, кто раньше пытался обойти Уэстона.

В административном здании Уэстон отпер заднюю дверь и оставил ее открытой, как и было условлено, а потом поднялся на лифте в свой кабинет. Не успел он налить себе порцию бренди и ослабить узел галстука, как в кабинет вошел одетый во все черное Денвер Стайлз.

Уэстон молча кивнул в сторону бара, а Стайлз так же молча отрицательно покачал головой. Он прислонился к стеклянной стене и уставился на него неподвижным взглядом. Уэстона это всегда страшно раздражало.

– Что вы нашли?

Стайлз пожал плечами:

– Не много.

Гнев полыхнул в душе Уэстона и разлился по жилам.

– Уж за неделю-то можно было что-нибудь раскопать! Стайлз повернулся к нему лицом.

– Кое-что есть. Но не насчет той ночи, когда был убит ваш брат, хотя Датча больше всего волнует именно это.

Уэстон пытался проявить терпение, понимая, что это в его интересах. Пусть Стайлз выкладывает свои новости по порядку, с привычной для него скоростью. Но у него руки чесались схватить Стайлза за плечи и вытрясти из него ответы на свои вопросы.

– Думаете, одна из его девиц убила Харли?

– Не знаю, – ответил Стайлз. – Пока.

– А что вы вообще знаете? – Уэстон не смог скрыть издевки.

– Что Датч боится, как бы кто не обнаружил, что одна из его дочерей – убийца. Сам он, судя по всему, считает, что так и есть, хотя доказательств у него нет. И еще я знаю, что Клер Холланд была беременна, когда покинула Чинук шестнадцать лет назад.

Эта новость ошеломила Уэстона.

– Беременна? Клер?! – Но ведь это Миранда была беременна!.. Он быстро подсчитал кое-что в уме. – Вы хотите сказать, что ее сын был зачат здесь?

– Именно так. Шон Харлан Сент-Джон. Он родился не в июле, как она утверждает, а в апреле. А это означает, что она была беременна до того, как познакомилась с мужем.

– Выходит, это сын Харли?

Уэстон вдруг почувствовал, что ноги его больше не держат, ему пришлось сесть. Это было невозможно, невероятно. У него просто в голове не укладывалось, что появился еще один Таггерт. Харли не мог быть отцом ребенка! Хотя... В его памяти всплыла другая метрика – та самая, которую он сжег много лет назад. Свидетельство того, что у его отца есть незаконнорожденный сын. Уэстон ощутил болезненный спазм в желудке. Так, значит, существует еще один претендент на наследство Таггертов! Он так много работал, чтобы получить все, а теперь этот мальчишка, этот безродный выскочка, ублюдок... О, черт!

Россыпь нервной испарины выступила у него над верхней губой, ребра непроизвольно сжались и вытолкнули весь воздух из легких. Нет, нет, нет! Только не сейчас. Он был так твердо уверен, что унаследует состояние отца целиком, за вычетом небольшого процента. В завещании все было ясно сказано. Даже Пейдж знала, что, будучи всего лишь дочерью, она унаследует только старый дом, где все они выросли. Но теперь, когда на сцене появился сын Харли...

– Кому об этом известно?

– Только Клер Сент-Джон, хотя Моран, несомненно, до этого докопается.

– Будь оно все проклято!

– Сам мальчик ни о чем не догадывается, а его предполагаемый отец, Пол Сент-Джон, настолько увяз в собственных проблемах, что ему плевать, если правда выйдет наружу.

– Думаете, Моран это опубликует?

Мысли в голове Уэстона неслись с бешеной скоростью. Если Шона Сент-Джона признают урожденным Таггертом, Нил будет в восторге, даже несмотря на то, что мать мальчика носит фамилию Холланд. Одним из сильнейших разочарований в жизни Нила стало отсутствие наследников мужского пола, продолжателей рода Таггертов. Кендалл категорически отказалась рожать второго ребенка, даже сделала операцию, чтобы обеспечить себе бесплодие. Ее первая беременность протекала очень тяжело, и она твердо решила, что больше ни за что не обречет себя на подобные муки. Идиотка! Да и сам он тоже хорош – не смог настоять.