Тень сомнения - Джексон Лайза - Страница 62

– Что ты хочешь знать? – спросила Клер.

– Это правда – то, что о нем говорит Шон?

Клер стиснула зубы. Сердечная боль давно утихла – даже когда она впервые узнала о неверности Пола, это не стало для нее большим ударом. Зато теперь ее охватили угрызения совести.

– Твой отец неплохой человек, – осторожно начала она, с отвращением чувствуя собственную неискренность. – Он просто слабый.

– Слабый?

– Да. Он... м-м-м... Видишь ли, ему всегда нравились женщины.

– Девочки, – поправила ее Саманта.

– Да, иногда и девочки.

– Значит, он плохой человек.

– Я не хочу, чтобы ты считала его плохим.

– Но ведь ты считаешь! – горячо возразила Саманта.

Она очень страдала – это было видно по глазам. Подтянув ноги к животу, она положила подбородок на грязноватые колени, но Клер не стала делать ей замечаний. Это был не тот случай, когда нужно напоминать о гигиене и вреде микробов.

– Я просто не хочу о нем думать, и точка, – отрезала Клер.

Лгать было бессмысленно: все равно дети видели ее насквозь.

Сэм наморщила нос.

– Да, я тоже не хочу. – Она задумчиво прикусила нижнюю губу. – Теперь его посадят в тюрьму?

Щеки Клер вспыхнули от стыда.

– Я не знаю. Может быть. Я полагаю, он может получить условный срок, но лучше нам не гадать, а просто подождать. Там видно будет.

– Если он сядет в тюрьму, я больше никогда не захочу его видеть, – решила Саманта, вскинув голову. – И даже если не сядет. Он нехорошо поступил. – Подбородок у нее задрожал. – Отцы не должны так поступать!

– Да, родная, они не должны так поступать, – согласилась Клер, обнимая хрупкие плечики дочери. – Но они всего лишь люди, и иногда они совершают ошибки.

Саманта уткнулась ей в плечо и начала громко всхлипывать.

– Мы этого не заслужили!

– Нет, детка, не заслужили, – подтвердила Клер. – Но мы должны с этим жить, нравится нам это или нет. Знаешь что? Давай-ка я сварю тебе чашку какао, и мы попробуем найти по телевизору какое-нибудь интересное кино.

– Со счастливым концом! – воскликнула Саманта, соскакивая со стола.

– Да, со счастливым концом.

В полночь Клер поняла, что не сможет уснуть. Она отбросила тонкое одеяло, не зажигая свет, сунула руки в рукава халата и босиком прошла по коридору мимо дверей, за которыми спали ее дети, вниз, на первый этаж. Голова у нее кружилась, в памяти вихрем мелькали образы Кейна, Харли и Пола. Ей необходимо было отвлечься и развеяться.

В кухне она захватила коробок спичек и вышла через застекленные двери столовой на заросшую сорняками дорожку, ведущую к озеру, по пути зажигая нардовые факелы от москитов, установленные через каждые десять шагов до самого причала. Вскоре вся дюжина факелов запылала, распространяя вокруг свой горьковато-сладкий запах, а Клер присела на последней доске причала, спустив босые ноги в воду и подняв лицо к небу, в котором ярко мигали звезды. Полумесяц низко висел над горизонтом, бросая серебристый отсвет на темную воду. В озере играла, выпрыгивая из воды, рыба, сверчки трещали, а где-то вдалеке тихонько ухал филин.

Клер всегда любила это место. Несмотря на все страдания, перенесенные в юности, и трагедию, связанную со смертью Харли Таггерта, здесь, в большом старом доме на берегу озера Эрроухед, она ощущала покой. Ее взгляд устремился на другой берег. Окна коттеджа Моранов ярко светились в темноте, и она спросила себя, что сейчас делает Кейн. Неужели работает над своей проклятой книгой? Откапывает тайны прошлого, раскрывает старые секреты, которые лучше было бы оставить в покое? Сердце у нее заныло при воспоминании о глупой и отчаянной детской любви к нему. Было в нем что-то такое, от чего она была готова позабыть о разуме, пожертвовать всем на свете, даже собственной гордостью, лишь бы быть рядом с ним.

– Дура! – выругала она себя.

Нет на свете такого мужчины, ради которого женщине стоит жертвовать своим достоинством. Ни одного. И все-таки даже сейчас, будь у нее возможность поцеловать Кейна, прикоснуться к нему, ощутить рядом его сильное обнаженное тело.

– Прекрати! – приказала себе Клер. – Ты больше не девочка-подросток! Опомнись, тебе уже за тридцать! Ты мать двоих детей, и тебе уже причинили столько боли.

Вот если бы она была похожа на Миранду! Была бы такой же сильной, независимой, храброй.

Увы, иногда она казалась сама себе испуганной маленькой девочкой.

Клер со вздохом пошевелила пальцами ног в воде и потуже затянула пояс халата. Много лет назад она похоронила свою любовь к Кейну, поняв, что у них нет будущего. Казалось, сама судьба вмешалась в их отношения. После гибели Харли Кейн ушел в армию, и она тоже покинула Чинук, убегая от сердечной боли и страшных воспоминаний.

С Полом Сент-Джоном Клер познакомилась в колледже, где он преподавал английскую литературу, а она проходила общеобразовательную подготовку перед сдачей экзаменов за курс средней школы. Однажды он нашел ее плачущей на скамейке в парке и предложил свой носовой платок, чтобы вытереть слезы, а также свое плечо, чтобы выплакаться. Клер не привыкла к доброму отношению со стороны незнакомых людей и никогда не обратилась бы к нему, но как раз в тот день она посетила местную клинику, где ей сказали, что она беременна. Это показалось Клер катастрофой. Миранда уже училась в колледже; Доминик, не в силах больше выносить бесконечные измены мужа, забрала Тессу и улетела в Европу, а Датч всегда относился к Клер с полным равнодушием. Харли был мертв; Кейн ушел в армию. Клер со своим будущим ребенком оказалась одна-одинешенька. Ее скромные сбережения подходили к концу, и она с ужасом думала о том, что ей ничего не остается, кроме как обратиться к отцу. Но Датч, скорее всего, назовет ее шлюхой и вышвырнет за порог, когда узнает, что она ждет ребенка от Таггерта.

По непонятной Клер причине Пол проникся к ней сочувствием. Возможно, его тронула ее беспомощность, хотя, скорее всего, объяснение лежало совсем в другой плоскости. Клер была как раз подходящего возраста – неполных восемнадцати лет, к тому же со временем она должна была унаследовать часть состояния Холланда. Как бы то ни было, Пол стал ухаживать за ней, помог окончить школу и наконец сделал ей предложение. В свои тридцать лет он был гораздо опытнее ее и куда больше знал о жизни, а Клер так отчаянно нужно было на кого-то положиться, кому-то довериться! Кому угодно. Даже чужому человеку, которого она едва знала. Пол показался ей надежным, и лишь через несколько лет она поняла, как жестоко ошиблась.

Когда родился Шон, Пол повел себя как настоящий отец, а Клер впоследствии оформила мальчику фальшивую метрику, передвинув дату рождения на три месяца, чтобы все выглядело естественно и никто никогда не заподозрил, что это сын Харли Таггерта.

Клер обожала сына – тем более что видела в нем живое воплощение Харли. И только когда он подрос, она осознала, что в его жилах нет ни капли крови Таггертов. Обнаружив, что ее мальчик как две капли воды похож на Кейна Морана, Клер была потрясена до глубины души, но ее любовь к сыну от этого только усилилась. Теперь у нее навсегда останется частица того отчаянного парня; которого она когда-то, на свою беду, полюбила. Она даже думала, что когда-нибудь отыщет Кейна и расскажет, какой у него замечательный сын.

Через три года Клер родила Саманту. Если ее жизнь и не была идеальной, по крайней мере она казалась наполненной. И хотя Пол уже не проявлял к ней такого внимания, как прежде, Клер думала, что он просто занят на работе. Но она ошибалась. Жестоко ошибалась.

Когда Саманте было всего семь месяцев, Клер впервые узнала, что муж ей изменяет. Одна из преподавательниц колледжа как-то раз проболталась, что Пол встречается с их коллегой по работе. С тех самых пор их брак покатился под гору и наконец развалился.

Клер охватило уже знакомое тошнотворное чувство, связанное с воспоминаниями о муже и пятнадцатилетней девочке, которую он соблазнил.

– Не думай об этом, – сказала она себе, снова взглянув на коттедж Морана.