Горькая правда (СИ) - "Ann Li" - Страница 26

Под рассказы Артура в дороге, я немного успокоилась, хоть мне все еще было обидно от слов родителей. Я даже не пыталась их простить, понимая, что для этого нужно время. А сколько — я не знаю. Я была опустошена, устала, и видимо, поэтому задремала под размеренную езду автомобиля Артура.

Очнулась я уже, когда мы подъезжали к Москве.

— Не думал я, что настолько не интересный собеседник, — сказал со смехом в голосе Артур, когда я потягивалась, намекая на мой сон.

— Очень интересный! Просто я устала, — ответила честно.

— Куда тебя подвезти? — спросил Артур.

Первым порывом, конечно, было желание, назвать домашний адрес, но я вдруг поняла, что там все напоминает о Стасе, о наших встречах… Не хочу. Не могу.

— А куда ты едешь? — спросила я.

Артур удивленно глянул на меня.

— Сегодня у моей сестры день рождения. Собираюсь к ней.

— Высади меня около какого-нибудь отеля по дороге. Скажи адрес, куда тебе, а я поищу сейчас что-нибудь.

Артур недоверчиво посмотрел на меня.

— Так не пойдет. Поедем со мной?

— Что?!

— Приглашаю на день рождения к моей сестре.

— Нет, нет. Ты меня довез и этого достаточно! — отрицательно машу головой, подтверждая свои слова.

— Ее день рождения будет в большом частном доме, в хорошей компании. Места хватит всем. Отдохнешь, а завтра отвезу тебя, куда скажешь. Побудешь моей парой на этот вечер?

Мне хотелось спорить, но сил не было даже на это.

— Как друг?

— Как друг.

— Не уверена, что это хорошая идея.

— Ты же все равно домой не хочешь. Компания у нас хорошая.

— Ладно, — сдаюсь я, но уже жалею о своем согласии. Я хочу побыть одна и в тоже время не хочу оставаться в одиночестве.

Глава 22

Глава 22

Стас

Я вылетел от родителей с такой скоростью, что не схватил ключи, которые небрежно бросил около входа, когда пришел. Не могу сейчас вернуться туда. Сажусь на лавочку на детской площадке во дворе, вернее опускаюсь, с поникшей головой. Смотрю на свои окровавленные руки и понимаю, что этого мало. Как я могу вообще оправдаться перед Юлей? Это возможно в принципе? Мне необходимо приехать, извиниться, но разве извинения будут что-то значить? Это всего лишь слова.

Закрываю глаза, откидываясь на спинку лавочки, слушаю как бешено стучит мое сердце, колотиться, будто собирается выпрыгнуть. А я не против, лучше бы он выпрыгнуло и ничего не чувствовало. Пока пытаюсь отдышаться, взять себя в руки, чувствую, что кто-то подсел ко мне рядом. Вернее, знаю по знакомому запаху. Родному запаху. Но сейчас меня от него тошнит.

— Сынок… — говорит отец.

— Лучше не надо, — отрезаю я.

— Держи ключи, — я открываю глаза, и на мою ладонь падают ключи от машины и от дома родителей, — и документы.

Я тупо смотрю на них, замечая обеспокоенный взгляд отца, смотрящего на мои руки. Встаю и иду уверенно к машине, не прощаясь. Но отец идёт за мной, догоняя меня уже садящегося в машину.

— Станислав! — говорит резко, и я обращаю на него свой взгляд полный ненависти и обиды, — не наделай глупостей, — просит мягко.

— Уже наделал, — с горькой усмешкой отвечаю ему.

Вместо того, чтобы вдавить педаль газа в пол, как я хотел сделать секунду назад, я опускаю голову на руль.

— Может поднимемся и поговорим? — предлагает отец мягко.

Я поднимаю взгляд, смотрю на отца и понимаю, что жил в какой-то иллюзии. За последние несколько лет мы с ним сблизились, я советовался с ним в делах бизнеса, рассказывал о друзьях, делился своими мыслями, идеями. Нет, мы не были прямо лучшими друзьями, наши отношения все же были, как у отца и сына, но довольно близкие. Достаточно близкие, что я безоговорочно ему доверял. А сейчас мне это все кажется враньем. Последние семь лет жизни кажутся сплошным враньем.

— Я слышал достаточно. Мне необходимо найти её, — говорю настолько спокойно, насколько могу.

— Кого?

— Юлю! — рявкаю я.

— Не смей! — рычит в ответ отец, а мои глаза наливаются кровью, папа замечает это и говорит мягче, — изменить уже ничего нельзя.

— Ты прав. Прав. Но я попробую. Должен.

Больше не смотрю на отца, но не тороплюсь, медленно выезжаю из двора, желая контролировать теперь каждый свой шаг и не делать не обдуманных поступков.

Я еду к Юле со слабой надеждой на то, что она дома. Купил ей охапку белых нарциссов, остановившись по дороге на каком-то импровизированном рынке бабушек. Скупаю зачем-то все цветы, которые у них есть.

Проникаю в подъезд через консьержа, которая меня уже хорошо знает, ведь я тут бывал так часто в последнее время. Закрываю глаза в лифте, вспоминая с какими эмоциями я поднимался сюда последний раз. Радость? Счастье? Любовь? Сердце кольнуло от последней мысли так сильно, что я ее тут же отбросил, не в силах принять.

Я не слышу привычного шороха после звонка, но упорно стою под закрытой дверью, которую мне никто не открывает. Потому что ее нет. Значит, куда-то уехала. Беру телефон в руки, набирая ее номер, слышу знакомый голос, который сообщает, что абонент вне зоны доступа. А я ведь записал ее номер зачем-то, но ни разу не звонил за все три месяца наших стихийных встреч. Все наши встречи происходили по какой-то немой договоренности. Я ведь ни разу не пришел к Юле, когда я ее не было дома. Как так? Как будто не общаясь, мы чувствовали друг друга.

Она сбежала. Только куда? Я ведь совсем ее не знаю. Не знаю ее подруг. Позвонить Соне? Смешно. Она не станет мне отвечать после всего. Но я знаю, кто мне может помочь найти ее. Если, конечно, захочет со мной вообще разговаривать.

Я срываюсь и еду к Алимовым, понимая, что на часах лишь восемь утра. Надеюсь, они не спят. Должны не спать, ведь у них маленький ребёнок, а маленькие дети встают рано, так ведь?

Бросаю машину около ворот дома Алимовых, вбегая с нарциссами к ним на порог. Меня растерянно встречает Марат, который явно не так давно проснулся. Стоит с чашкой кофе в руке. Марат внимательно рассматривает мой взъерошенный вид, сканируя взглядом.

— Эти цветы мне? — спрашивает Марат с усмешкой.

— Где Лия? — спрашиваю я, не обращая внимания на его смех в голосе.

— То есть ты привез цветы моей жене в восемь утра? — спрашивает Марат уже не добрым голосом.

Я не успеваю ответить, замечая, как Лия спускается со второго этажа, протискиваюсь в дверь, быстро скидывая обувь, пробегаю к ней.

— Привет, — говорит Лия, немного смущаясь.

Чувствую злой взгляд друга на своей спине, и до меня доходит почему он такой. Резко разворачиваюсь, и отвечаю на вопрос Марата.

— Цветы для Юля. Были. Но ее нет дома, — замечаю как мышцы на лице Марата расслабляются.

А про себя думаю, неужели даже мои друзья меня считают настолько подонком, что я могу в наглую приставать к их женам? Становится не по себе, но я перевожу взгляд на Лию. Но сейчас мне нужен ответ на единственный вопрос.

— Лия, скажи мне, где найти Юлю? — спрашиваю, вручая букет нарциссов Лие. Она берет цветы, и проходит на кухню, я плетусь следом, а Марат следует за мной (как же иначе!).

Лия набирает воду в цветы, о чем-то размышляя.

— Зачем она тебе? — спрашивает строго.

— Затем, — не удерживаюсь я.

— Тогда не знаю, — спокойно отвечает, начиная подрезать цветочки перед тем как их поставить в стеклянную вазу, — Юля любит ромашки, лютики, орхидеи, — продолжает говорить невзначай Лия, тихо, но так, чтобы я услышал.

Марат не сводит глаз с нас, переводя взгляд то на меня, то на нее. Он растерян. Значит, Лия ему не рассказала.

— Я…я… — как же сложно признавать свои ошибки. Чудовищные ошибки! — я был не прав.

— В чем? — спрашивает Лия, невинно смотря на меня.

— Во всём.

— Извиниться небось хочешь?

— Хочу.

— Зачем?

Я прикрываю глаза, делая глубокий вздох, чтобы не ответить привычное «затем».

— Можно это останется между мной и Юлей? Я ошибся. Серьезно ошибся. Мне нужно попросить прощение за это.