Монгольские степи. Халхин-Гол (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 45

В весе Ивана восемь человек было. Взвесились, и с них и начали, в смысле, с их весовой категории. Вышел он на первую схватку. Накаченный такой мужик. Взрослый. Взял Иван захват и понял, что соперник бороться не умеет. Он правила-то толком не знает. Сила приличная у мужика в руках, шея бычья. Может, тяжелоатлет, но ни как не самбист. Брехт не стал с ним силой меряться. Попёр на него буром, назад толкая. Борец настоящий бы понял, что нужно отойти, не выпуская захвата и поймать придурка толкающегося на переднюю подножку, а этот тяжелоатлет упёрся. Всё, Брехт его и запустил через себя с упором стопы в живот, и сразу на болевой приём перешёл. Нет, сломать не смог — силища у мужика, но восемь балов заработал, снова повторил толкание, и снова сработало. Только решил для разнообразия переднюю подножку сделать. Плюх, уронился шкаф, двенадцать — ноль, и победа за минуту.

Остальные были ещё слабее, там и силы не было, и только в финале пришлось немного пободаться. Товарищ был либо вольник, либо какой народной борьбой занимался. Явно монголоидного типа был соперник. Но все эти кураши при борьбе в куртках по правилам самбо — просто не катят. Тут жёсткий захват и совсем другие правила. Победил и в финале, грамоту получил, талоны на питание на шоколад поменял, и десять рублей, не обманули, дали. И вот такое же чувство, что чужое забрал у слабенького и маленького.

Сейчас то же самое. Японские снарядики из пукалок отскакивали от брони его танков. «Браунинги» и «Эрликоны» просто рвали японцев на куски десятками. Пятнадцать минут избиения и пять с лишним тысяч трупов и раненых. Стон и крики на поле между двумя высотами, куда японцев согнали. Словно не война идёт, а пленных он расстреливает, да даже не пленных, а детей. Хреново на душе.

Событие пятьдесят седьмое

Бесплатная депанциризация!

Для рыцарей, участвовавших в Ледовом побоище.

— Товарищ комбриг, там наши подъехали, старшего ищут. — Пашка Фёдоров нашёл Брехта активно вразумляющего Колоскова, который предлагал, нет, просто требовал, переправиться на тот берег и гнать самураев до самого Токио.

— Какое Токио?! Отставить, хренью страдать. Разворачивай машины и полным ходом к переправе.

Ох, уж эти вампиры, всё им крови мало. За пару часов восемь с лишним тысяч человек в фарш превратили, и всё мало. Сколько в Квантунской армии человек, тысяч сто? Двести? Всех покрошат, дай волю. Нельзя. А почему нельзя? Да, вот хрен его знает, почему, но нельзя. Прямо чувствовал Иван Яковлевич, как заскрипели тормоза Истории, встающей на стрелке этой на новые рельсы. Зачем? Там неизвестность впереди. Нет, нельзя, пока есть послезнания, ими нужно и можно пользоваться. Хотя бы до Великой Отечественной дотянуть. А то свернёт это поезд не в ту сторону, и Япония не нападёт на США и эти Гаврики за океаном не станут союзниками, а без всех этих помощей и Ленд-лизов очень тяжко стране придётся. Может это оказаться той соломинкой, что переломит хребет СССР. Японии нужно крепко надавать по мордашке очкастой (Это у императора Хирохито очки.), но воинственный дух и желание всех победить оставить. Пусть воюют с Китаем, пусть захватывают всякие Филиппины и прочую Океанию. Пусть сбросят бомбы на Перл-Харбор. Всё в этой части мира должно идти по неплохому для СССР сценарию.

— Товарищ комбриг! Наши там … — лейтенант Фёдоров всё стоял рядом, с сидевшим у танка и смотрящим вслед уходящему командиру танкового батальона, Брехтом.

— Веди. — Иван Яковлевич встал со ступеньки бронетранспортёра и пошёл вслед за Пашкой. Его из вида не потерять. Брехт себе такого ординарца специально выбирал. Фёдоров был не просто рыжим, а прямо красные волосы были у человека. Жуть. Да ещё кудрявились, из под пилотки чуб красный выбивался волнистый, словно из будущего Пашке краску для волос присылают.

Ох, ты. Мать моя женщина, да это сам комдив Жуков со штабом Особого 57-го корпуса пожаловал. Приехали большие начальники на конях… Или на лошадях? Как отличить? Нет, не в том смысле, что можно под юбку лезть, как Высоцкий советовал, а вот по морде, можно коня от кобылы отличить. Ведь, не секрет, что китайца от негритянки всяко-разно можно отличить. Наверное, и лошади от лошаков тоже отличаются. Разрез глаз, может, не тот или ресницы длиннее, скулы там, кадык.

— Здравия желаю, товарищи командиры, — подошёл он к трём всадникам. Апокалипсиса. Ну, в смысле, сидели в сёдлах и, выпучив глаза, рассматривали поле усеянное мёртвыми японцами. Тысячи. Пять тысяч, если не соврали мемуаристы.

— Ты кто такой? — сдвинул фуражку набекрень Жуков. А что, когда его актёр Михаил Ульянов играет, то вполне похоже получается. Узнаваемо. Разве чуть поширше ряха у будущего маршала, худоват Ульянов.

Брехта тон чуть покоробил. Барин такой сидит на лошади и сверху вниз вопрошает: «Ты чей холоп будешь»?

Тон можно так описать. Взял у Жукова Брехт в долг три рубля шестьдесят две копейки и обещал отдать через три дня, а сам, шельмец этакий, отдал не через три, а через четыре дня, да ещё не три рубля шестьдесят две копейки, а три рубля шестьдесят одну копейку. Пересчитал Жуков мятые карбованцы, мелочь замусоренную, на календарь глянул и спрашивает: «Всё тут»? Вот таким тоном и задал будущий маршал вопрос: «Ты кто такой»?

А чего, большой начальник. Ну, целый комдив и даже корпусом командует, в котором три таких бригады, как у Брехта. Ан, нет. Нужно ещё померяться пиписьками. У Брехта была простая бригада, потом к ней добавили его бывший особый полк, в котором по количеству людей, так тоже бригада. А потом танкистов два батальона добавили, потом эскадрилью целую, потом перед самой отправкой сюда ещё и автобатальон добавили. Так что, почти корпус механизированный и у него. И в отличие от будущего маршала он танки без пехоты не посылает на убой. Ну, пишут, что вынужденно посылал, что иначе бы отрезали тех, кто на восточном берегу. И кранты им там. Потом ведь, как разделался с япошками, целую армию окружил и уничтожил. И всё равно, мог бы и повежливее быть. Обидно, понимаешь.

— Командир 9-й мотобронетанковой бригады Герой Советского Союза комбриг Брехт Иван Яковлевич.

— Откуда? — и с коня или лошади не сходит.

— От верблюда, — нет не сказал.

— Товарищи с Приморья прислали. Съезди, говорят, Иван Яковлевич, помоги белорусам. Не справляются. Вижу, вовремя успел.

— Почему я не в курсе? — Всё это перебор.

— Я вам не подчиняюсь, Георгий Константинович. У меня командарм 2-го ранга Штерн Григорий Михайлович начальник, и по команде наркома оборона он назначен представителем главного командования, отвечающим за координацию действий советских войск и Монгольской народно-революционной армии. Вы бы товарищ комдив слезли с лошадки, поздоровались и обсудили со мной свои дальнейшие планы. Или наоборот моими поинтересовались. Я вам расскажу, что за утро, потеряв только двоих человек убитыми и восемнадцать ранеными, моя бригада уничтожила не менее восьми тысяч японцев. Да, вон сами можете видеть. — Брехт указал на чадящее и воняющее порохом и шашлыком поле между двумя высотами и рекой.

Событие пятьдесят восьмое

- Папа, а почему кошки могут видеть в темноте?

- Потому что до выключателя не достают!

Группе генерала Ясуоке была поставлена задача не разгромить русские и монгольские войска на восточном берегу Халхин-Гола, а по возможности привлечь к себе внимание противника и отвлечь основные силы гайдзинов, давая возможность группе генерал-майора Кобаяси Коити переправиться через реку и выти в тыл советам. Группа у генерала не была единым подразделением. Каждый полк действовал практически самостоятельно. Одна из самых сложных задач была поставлена танковому полку полковника Тамада. Сложность была в том, что ему надо было в одиночку без пехоты пройтись по восточному флангу русских, вдоль реки Хайластын-Гол — правому притоку Халхин-Гола.