Комбриг (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 13

— А электрика можно? — сказал и подумал, а чего не электронщика попросил. Дали бы?

— Чего же нельзя, вон Микола есть, Кравчук. Подойдёт? — пан директор махнул рукой и из толпы зрителей вынырнул чернявый хлопец с красным носом.

— Подойдёт. Всё. А, нет, стойте. Нужны вёдра с водой, мыло, и что-то типа веника, да, вот веник и подойдёт. Мягкий. Теперь все, кыш и не мешайте. Удалите, пан директор любопытных. — Любопытные загудели. Зрелища лишают, не каждый день вениками рентгеновские аппараты ремонтируют.

Помолились. Почесали репу, прошлись веником, убрали прошлогодние засохшие арбузные корки, снова помолились, и преступили к ремонту. Проверили проводку. Работает. Вовнутрь пока не полезли, как там устроен этот пепелац, Брехт не знал от слова совсем. Открыли коробку, куда шнур входил. Прошлись веником и протёрли спиртом. Микола трудился, Брехт до протирания не полез. Бациллы! Нет, чуда не произошло. Полковник посмотрел на катушки, на лампы, что-то знакомое. Семён Семёныч! Да это же обычный выпрямитель, ну, ладно не обычный, а очень навороченный, но древний. Сейчас при современных лампах, можно в два раза меньше и два раза более надёжный собрать. Ещё бы знать нужный ток.

— А есть паспорт? — поинтересовался у пана директора, спрятавшегося в кабинете и сделавшего вид при стуке в дверь, что бумагами занят. А спиртиком-то попахивает. А чем должно в больнице попахивать?

— Если бы был. Он, в смысле, пан Виктор Кошек, его облил, только на нескольких страницах и видно кое-что.

— Давайте.

Дали. Да, природа на Кошеке не отдыхала, он отдыхал на природе. Залит немецкий паспорт всякими разными жидкостями. Есть молоко, есть винишко красное, есть вода, и ещё что-то подозрительно желтоватое. На счастье Брехта и на радость пана директора страница, где нанесена принципиальная схема выпрямителя, залита только наполовину. Сама схема не читаема, а вот входные и выходные параметры есть. Всё, большего и не надо.

— Пан директор …

— Зовите просто — пан Вацлав. — И такой жест театральный, вон, я какой простой, как царский червонец. — И всё же спиртиком попахивает. Вот, при разговоре ощутимей.

— Пан Вацлав, мне надо с Миколой Кравчуком прокатиться до места, где можно купить запчасти, он знает, где это?

— У Пороховой Вежи. Конечно, знает и проводит, да, тут недалече, мы вам машину выделим.

Съездили, купили лампы и катушку. Заодно и паяльник нормальный, а то у того, который нашли в больнице, нужно было жало огнём разогревать.

Время вечер и пора прекращать дозволенные речи, предложил Иван Яковлевич в пивнушку сходить, отметить, так сказать, первый рабочий день. Микола идею поддержал. В принципе, вот ради этого Миколы, Иван Яковлевич и затеял с этим ремонтом, нет, снимок тоже жизненно необходим, но его уж точно можно добыть в Варшаве, а здесь ещё есть ли люди с такими переломами, или самому помочь какому индивиду подходящего возраста и роста проявиться. Каких только специалистов можно найти в НКВД, есть же и такие, которые по снимку рост и возраст определят.

Так про Миколу. Брехту нужен был выход на ОУН. А кто это может обеспечить, естественно украинец. И лучше, чтобы он при этом был под серьёзным градусом.

— Ну, Микола, за знакомство! — встретились керамические кружки полулитровые. Нет, со стеклянными лучше, нет того звона, создающего настроение.

— Воблы? — к столу подошёл парень со связкой приличных рыбин на шее.

— Естественно. Нормально Микола? Отлично Константин!

— А откуда вы знаете, как меня зовут? — захлопал глазами рыбак.

— Третьим будешь? — подозвал паренька, что кружки с пивом разносит, Брехт. — Не суетись, Константин, всю твою рыбу я покупаю. Присоединяйся. Малой, господину Константину, пару кружек, как и нам. Тёмного.

Эх, давно так культурно не отдыхал Иван Яковлевич. Холодное пиво! Карп горячего и холодного копчения! Душевный разговор о попираемой клятыми ляхами Ридной неньки Украины.

— Ну, за свободу.

Оковы тяжкие падут,

Темницы рухнут — и свобода

Вас примет радостно у входа,

И братья меч вам отдадут.

— Гарно сказано. Сам придумал? — Огромным глотком запил Пушкина Кравчук.

— Почти.

Глава 7

Событие девятнадцатое

Семья едет в машине. Маленький сын спрашивает у мамы:

— Мам, а ты мне машинку купишь?

— Конечно! И машинку тебе купим, и гараж к ней купим, и друзей алкашей купим, чтобы все, как у отца было!

Брехт в номере отеля смотрел на себя в большое зеркало в позолоченной раме. Опять мешки под глазами и взгляд мутный. Опять похмелье. Заканчивать нужно вояж. Так и спиться можно. То бывало годами не пил, а тут за последние два месяца третий раз. Точно заканчивать надо. Но ведь по делу всё пил, не ради удовольствия, а самому себе порученное задание выполняя. В жизнь претворяя. На гора выдавая. Это в кино только умный наш разведчик сидит, бухает с осведомителем каким и спаивает его, а сам только делает вид, что пьёт. Не сидел режиссёр, что такую муть снимал, в компании. Там с этим делом строго. Все же помнят про: «ты меня уважаешь?». Вот. Блюдут сотоварищи. А ты чего Ванька не допиваешь? Брезгуешь с народом выпить? Ты вообще нас уважаешь? Народ? Попробуй с народом не выпить. Ещё придумывают бездарные писатели и режиссёры, что в цветок выливает виски вместо собственного горла шпион нашенский. Окститесь, товарищи! В компании так только в книжках и может получиться. Там, все друг за другом приглядывают, хоть и искоса. Там, все за равноправие и справедливость, не дай бог, вон, Вовану, больше налили. Смотрят и контролируют процесс. А тут шпиён этот дорогущее и лимитированное пойло в кактус льёт. Всё, тут и конец бы пришёл его конспирации.

Пришлось Брехту с украинскими патриотами на равных бороться с … Чего уж душой кривить, очень даже не дурным тёмным пивом. Втянулся в роль. Даже не помнил, как вытянулся на кровати в Хотеле «Атлас Делюкс». Запах разбудил и мочевой пузырь. Нет, пахло не мочой. И не блевотины. Пахло офигительно. Пахло карпами холодного и горячего копчения. Прямо на ноги запах поднимал. Пузырь всё же сильнее поднимал.

Сделал все утренние дела, принял ванну и даже, как по сценарию и положено, выпил чашечку дорогущего, но вкусного и горячего кофе, коий тут «кавой» называют. Интересно, а как они тогда какао называют?

После кофе-кавы не удержался Иван Яковлевич и попробовал карпа горячего копчения. Лепота. И вспомнился сразу вчерашний вечер. Начинали пить вдвоём, потом этот рыбак присоединился. Потом Брехт им «Во глубине сибирских руд» прочитал. Народ стал подгребать. А вот между пятой и шестой кружкой познакомил его товарищ Кравчук с личностью одной. Щетинка, шрам на лице и глаза хоть и карие, но въедливые. Трезвые и изучающие глаза, про такие «буркалы» говорят. Пили себе пили, а потом буркалистый индивид поманил полковника в нужник уличный, обозначенный буквами… Да никакими буквами не был он обозначен. Сердечком вырезанным на двери обозначен.

— Кто ты мил человек? — спросил кареглазый, когда вышли на воздух.

Как там.

— Человек прохожий, на других не похожий.

— Ясно. Немец?

— Есть немного, вообщ…

— Ты немец не юли, — и ведь на чистом немецком, — Абвер?

Что вот тут скажешь? Война же, вдруг, какой агент полиции. Но рисковать надо, потом, если чего, и отбрехаться можно. Ну, можно попробовать будет отбрехаться — Брехт же.

— А с какой целью интересуешься?

— Спросить давно хочу у знающих людей, что это слово означает? — оскалился любопытина эдакая.

— Абвер (Abwehr) это — оборона, отражение, от Abwehramt. - странный вопрос. А, это они прощупывают друг друга.

— Понятно. Оборона, значит. Ну, допустим, нашёл ты нас, дальше что? — вопрос не в бровь, а в глаз.

— Нда. Рискну. Мне поручено связаться с подпольем, и навести справки о некоторых ваших лидерах. В первую очередь интересует Степан Бандера.