Отец для двоих (СИ) - Черно Адалин - Страница 2

“— У ребенка должна быть мать! — тараторила она. — Дай ей шанс.

— Где эта мать была, когда ему нужно было молоко? — зло отвечал я. — Когда он делал первые шаги?” 

Шанса Жанне я давать не собирался. Дал в самом начале, когда узнал о беременности. Прикрываю глаза. Головная боль снова возвращается. Воспоминания давят, вскрывают мою черепную коробку. Жанна ребенка не хотела, это я потом понял. Даже избавиться от него пыталась.

Я сам все похерил. Не знаю, как так вышло, что мы с Жанной проснулись в одной постели. Помню, поссорились с Олей в очередной раз. Она ткнула в то, что я не принимаю помощь ее отца и не хочу идти к нему на работу. Я, сцепив зубы, сказал, что лучше буду подметать дороги, но работать к нему не пойду.

Оля разозлилась, я вспылил. Дома оказалась мама с бутылкой. Я до того дня не пил никогда, но тогда захотелось хотя бы попробовать. Понять, что люди находят в алкоголе. Неужели и правда можно забыться и станет легче?

Я тогда забылся настолько, что не помнил ничего. Проснулся в одной постели с Жанной, которая смотрела на меня с преданной улыбкой. Возненавидел себя, потому что Жанна мне никогда не нравилась, как девушка. Я видел в ней соседку, подругу, может быть даже сестру, но не более. 

Переспать с ней было верхом глупости, но я пошел дальше — попросил ее скрыть, что между нами что-то было. Думал, пронесет. Не пронесло, конечно. Через месяц Жанна сообщила о беременности, и я бросил Олю. Ушел, ничего не сказав. Решил, что это лучше правды. Хотя оглядываясь на шесть лет назад понимаю, что просто струсил. Олю любил очень сильно и просто не смог ей признаться в предательстве. Духу не хватило.

— Макар, — Ира аккуратно касается моего плеча.

Возвращает в реальность и смотрит обеспокоенно.

Я же быстро делаю снимки на телефон и отправляю своему помощнику со словами:

— Лебедева Ольга. Найти. Срочно!

Егор работает на меня вместе с Ирой. Его я дергаю в крайних случаях, в таких, где ей ни за что не справиться. Егор отвечает почти сразу, не заставляя себя ждать. 

— Понял, принял. Дай мне сутки.

Глава 3

Ирина демонстративно молчит и что-то печатает в телефоне. Обиделась. Я немного прихожу в себя от новостей и отдаю Лёше новое распоряжение:

— Везем Иру домой и едем за Степаном.

Ира поджимает губы, но спорить не пытается. Привыкла уже к тому, что мои указания возражениям не подвергаются. Едем молча, каждый думая о своем. У дома Иры останавливаемся. Она медлит, что-то хочет сказать, но затем лишь протягивает мне упаковку с таблетками и покидает автомобиль.

Я кручу пачку в руках, но пить новую таблетку не решаюсь, хотя голова снова болит. Воспоминания давят, хочется вернуться назад и все изменить. Легко видеть свои косяки спустя годы и твердо знать, как нужно было сделать. А тогда казалось, что правильно. Отпустить, отойти в сторону, последовать совету отца Оли и дать девочке шанс встретить нормального мужика, а не нищеброда.

Я сжимаю зубы до хруста и снова смотрю на фотографию. Оля держит на руках сына, улыбается, когда его целует. Глаза мальчика светятся счастьем. Я уже знаю, что это мой сын. Не сомневаюсь даже, хотя знаю, что Оля бы не скрыла. Даже после того, как я молча исчез. Нашла бы способ рассказать о беременности, если только… 

Ее отец. Нетрудно убедить беременную брошенную девочку в том, что не стоит ничего рассказывать тому, кто тебя бросил. Он недостоин знать о скором отцовстве. Нельзя, говорят, говорить о мертвых плохо, но хорошего мне сказать нечего. Лев Лебедев всегда был мне ненавистен и его рука отчетливо была заметна в наших отношениях. Иногда Оля, сама того не подозревая, говорила его словами.

— Макар Игнатьевич, предупредите в саду, что опоздаете, тут пробка в паре километров, уже не объедем.

Голос Лёши отвлекает меня от прошлого. Я быстро набираю воспитательницу и говорю, что задержусь, заберу Степана позже обычного. 

— Конечно, Макар. Я останусь с ним, вы же знаете.

Конечно, знаю. Я ей доплачиваю за такие вот сверхурочные. Необходимость появляется редко, но бывает. Раньше задерживался на операциях, последнее время в бумагах. Руки просят скальпель, а вместо этого получают ручку. Надоело, но ближайшая операция у меня через несколько недель. 

Руки снова тянутся к фотографии, мысли возвращаются к Оле. Она не сказала. Послушала отца и смолчала. И брат ее тоже ни слова не сказал, хотя я спрашивал. И шесть лет назад и теперь, когда вышел из СИЗО и привел себя в порядок, первым делом поехал к Стасу. Встретили меня, надо сказать, красиво. Мордобоем. После драки Стас сообщил, что Оля уехала и потребовал ее не искать.

— У нее прекрасно все в жизни, слышишь? Ее замуж позвали, а тут ты. Она себя извела всю за то, что у вас случилось. Жалеет. Вот какого хрена тебе лезть в ее жизнь снова?

— Мне нужны ее контакты. Не дашь — сам узнаю.

— На вот.

Стас ткнул мне свой телефон. Небольшая статья с фотографией Оли. Писательница Оливьена Браун рассказала, что выходит замуж. 

— Не стоит тебе ее искать. Ты ничего ей предложить не можешь. Она тебя никогда не простит и ребенка твоего воспитывать не будет. Она вообще детей ненавидит. Чайлдфри. У них там принято, популярное течение.

Сомнений в том, что ее заставили смолчать не остается. Врать до последнего, лишь бы я не узнал и не воспитывал своего сына, лишь бы ничего не говорил. Ее отец знал, что я женился и брат, конечно же, тоже. И про сына узнали, конечно. Ей ничего не сказали, иначе бы она спросила. При первой же встрече спросила, а она не знала. Хотел ей все рассказать. Спустя годы понимаю, что поступил неправильно. Стоило сказать правду, признаться в том, что сделал. После того, что я узнал, становится не по себе. У меня, оказывается, еще один сын растет. Ровесник Степана. Растет без моего участия. 

Не замечаю, как автомобиль паркуется у детского садика. Я выхожу, быстро иду за Степаном. Снежана Юрьевна тут же выходит следом. Улыбается.

— Наконец-то вы приехали. Степа про вас спрашивал. Соскучился.

Я беру сына за руку и веду к шкафчику. Достаю одежду и жду, пока Степа оденется.

— Вы что решили? — спрашивает. — Степан идет в школу в этом году или еще нет?

— Не решил.

— У нас при садике замечательная школа имеется. И психологи. Они помогут вам понять, готов ли Степа к занятиям. Что скажете?

— Попрошу вас не лезть, Снежана. Я сказал — не решил. Как только приму решение — обязательно вам сообщу.

Она замолкает, улыбается уже не так широко, а затем прощается со Степой. Мы выходим на улицу.

— Что будем сегодня делать? — спрашивает.

Я понятия не имею. Не успел придумать. Все мысли были об Оле и о том, что у меня есть еще один ребенок. Тоже сын. Такого же возраста. Интересно, какой он? Пойдет ли в школу в этом году? Есть ли у него успехи в саду? Что он знает обо мне? И знает ли…

— Пап…

— Не знаю. Посмотрим мультфильм?

— Да. Ты нашел интересный?

— Найду.

Утром по пути в сад перезванивает Егор.

— Слушаю.

— Я там информацию кое-какую собрал. Что смог. Номер телефона достал, сегодня позвонил — рабочий, трубку взяла Ольга.

— Хорошо. 

Открываю файл. Информации немного, но достаточно, чтобы понять, что она еще не замужем. И сын точно мой. Дата рождения ровно через девять месяцев после нашего расставания.

В самом низу номер телефона и адрес. Не американские. Российские. Егор ошибся? Перезваниваю ему. 

— Ошибки нет. Она переехала сюда месяц назад. Вместе с сыном. Как я понял — не временно. Дом в США выставлен на продажу.

Я сглатываю и нажимаю на отбой. Веду Степана в сад, а затем возвращаюсь в автомобиль и несколько минут буравлю взглядом адрес и номер. Позвонить? И что я ей скажу? Что узнал о сыне? Она, может, замуж вышла и счастлива теперь. Однако все равно называю Лёше адрес. Прошу припарковаться и сижу в машине, не зная, чего жду.