Последняя из рода Дариан. Наказание (СИ) - Олешкевич Надежда "AlicKa" - Страница 47

— Я стала отзывчивее, а потому теперь исправно хожу на практику декана и наблюдаю вместе с ним за тренировкой основного состава по сетариаллам.

— Вы снова с принцем заходили в миар?

— Д-да, — опасливо подняла я глаза, боясь, что меня за это накажут.

Самине не нравилось, что мне приходилось проводить много времени с Шаем, однако я прикладывала все силы, чтобы увеличить пропасть между нами. Не отвечала на его вопросы, не смотрела на него, старалась не приближаться, но… помнила о необходимости быть отзывчивой. Ведь он принц, а я всего лишь глупый зверек, не способный понять, что даже пыль под ногами ценнее моей жизни.

Запах меда резко ударил по рецепторам, стал приторно-сладким.

Пыль ценнее моей жизни…

Я повела головой, чувствуя некое несоответствие.

Глава 25 (2)

Самина наклонилась, надавила ноготками на мой подбородок, заставив запрокинуть голову и посмотреть ей в глаза. Растопленный шоколад. Горький, горячий. Опасный!

Она навязала… мне…

— Марол!

— Да? — моментально появился ее надежный помощник, симпатичный колдун с запоминающейся родинкой возле носа.

Если быть честной, я недолюбливала его. Несмотря на безответную любовь к Самине, он не пренебрегал другими связями, часто глумился над слабыми, унижал. Две недели назад Марол напился, подловил меня в общем коридоре и начал приставать. Говорил гадости, от которых уши скручивались в трубочки, распускал руки. Правда, нас заметил проходивший мимо Алиагран Бувье, отругал обоих за непристойное поведение. После этого мне пришлось тщательнее выбирать пути, по которым ходить, чтобы не сталкиваться с неприятными личностями. Но все же мне надо добрее быть к людям…

— Скорее принеси зелье, чтобы она снова не сорвалась, — приказала Самина и строго посмотрела на меня: — Что-то еще важное произошло?

— Объявили дату начала турнира по сетариаллам, — говорила я, чувствуя металлический привкус крови во рту и хватаясь за яркую мысль, отторгаемую моим сознанием. — Скоро откроют двери академии, чтобы впустить студентов из других городов. Собираются устроить в честь первого этапа бал. — Я пожевала губу и все же спросила: — Не опрометчиво ли впускать сюда новых людей и проводить турнир, когда проблемы с силой?

— Никаких проблем нет — это все глупые слухи. Смотрящие все контролируют.

— Но сам принц говорил…

— Ты вздумала спорить со мной?! — разозлилась Самина. — Прикоснись к хиэрии. Живо!

Внутри все сжалось. Руки словно онемели, стали неподъемными.

Со стороны главной дорожки в наш тихий закуток пробрался Марол со стаканом желтого напитка и протянул его колдунье. Вздохнув, она оторвала свой волос, прошептала несколько слов и бросила туда, а он испарился на подлете и осел на жидкость темным порошком.

— Последнее время приходится давать его все чаще. Попроси у Диба что-нибудь новое, а то у нее выработалось привыкание. Он вроде бы говорил об одном, действующим в связке с ядом крийна. Безвозвратный способ подчинения будет кстати, а то мне надоело за ней приглядывать.

— Все сделаю, моя аиэса.

Самина проводила своего помощника взглядом и подошла ко мне. Наклонилась. Улыбнулась.

— Мне нравится с тобой играть, зверек, но зубки твои еще слишком острые. На, выпей.

Я потянулась к стакану, но едва дотронулась, сразу зашипела из-за пышущих жаром волдырей на коже.

— Точно-точно, давай помогу.

Она коснулась стеклом моей губы, надавила. В мой рот потекла теплая жидкость, разлилась медом по языку, попала в гортань. Я пила. Смотрела на Самину, такую восхитительную и благородную, и не понимала, как смею вообще ее расстраивать. Это настоящее преступление!

— Вот так, — выпрямилась колдунья и указала на хиэрию. — А теперь наказание. Запомни раз и навсегда: никаких проблем нет. Это не с силой беда, а с людьми, не умеющими ею пользоваться, поняла?

— Да, — закивала я и потянулась к цветку.

Ослепительная вспышка боли. Темные пятна перед глазами. Пот, проступивший на лбу. Я с трудом не закричала, сжалась вся, согнулась, но руки не убрала.

Минута, две.

Слезы капали за землю, на языке разливалась кровь.

Три, четыре.

Ладони перестали слушаться, горели, горели, горели. Покраснение уже перешло на тыльную сторону, добралось до запястий. Я сильнее прикусывала губу, сдерживала стон, как-то держалась.

Пять, шесть.

— Все.

Я рухнула боком на землю, зажмурилась. Лишилась последних сил. Чувствовала, как полыхают руки, и не могла ими пошевелить.

— Разрешаю использовать восстанавливающую мазь. И помни, что никому нельзя говорить о своих проблемах, иначе все узнают, насколько ты несдержанная, импульсивная, неучтивая. Они почитают тебя плаксивой слабачкой, наговаривающих на честных людей. Но ты ведь не такая.

У меня не было сил пошевелиться. Я боролась с болью в ладонях и смотрела на землю перед моим носом, на приходящие в движение песчинки после каждого выдоха.

Следовало встать и поблагодарить Самину за ее благородство, за то, что наставляла на путь истинный, учила правильным вещам и контролировала каждый мой шаг. Но сейчас я ничего не могла.

Лежала.

— Согласись на тренировочный бой с наследным принцем. Стань мешком для битья — пусть поиграет с тобой, ему, наверное, нравится это делать со слабыми. Может, услышишь что-нибудь полезное. Пока что проку от тебя маловато. И возьми у своей подруги Зианы того розового паучка. Принеси его сюда… Зверек, ты слышишь меня?

— Да, — прохрипела. — Я все сделаю.

— Умница. Буду ждать здесь в это же время.

Самина ушла, а запах меда остался. Он стал неотъемлемой частью жизни, сопровождал повсюду, усиливался и крайне редко пропадал. Сжимал в прочные тиски, обволакивал тело липким слоем, ограждал от всех и будто защищал.

Глава 25 (3)

Я не смогла с первого раза подняться. Руки дрожали, плохо слушались. Мне даже не удалось достать из кармана на поясе мазь, пришлось изворачиваться с помощью колдовства — отращивать у ближайшего натмама тонкую веточку и вынимать нужную мне вещь.

После нанесения восстанавливающего вещества стало немного легче. Жжение перестало быть нестерпимым, однако не прекратилось. К тому же несколько волдырей лопнули и теперь быстро не заживут. И почему я такая неумеха? Знала же, что нужно быть осторожнее, не шевелиться, тогда не повредила бы целостность кожи и не страдала бы лишний раз.

Ничего, будет мне уроком. Я просто не должна огорчать Самину, тогда вообще не придется терпеть. Она и так слишком много уделяла мне времени, разговаривала со мной…

Я словила себя на том, что глупо улыбалась. Тряхнула головой, нанесла еще один слой мази и пошла по узким тропинкам оранжереи. Каждый раз после наказания так делала. Ждала, когда жар в руках спадет, и боль станет менее яркой.

А потом продолжилось привычное течение моей жизни. Отработка в архиве. Нацеленные на меня взгляды наследного принца и его извечный вопрос, все ли со мной в порядке. Закономерная встреча с Геордом возле общежития.

— Ами, а я тебя жду, — оттолкнулся он от стены, которую подпирал. — Слышал, скоро будет бал в честь открытия сетариаллов. Я согласен принять от тебя приглашение.

— Какое приглашение?

— Стать твоей парой на вечер. Только поторопись, ведь на меня, боевика, спрос велик. Девушки будут виться толпой, пока кто-нибудь не займет место рядом.

Я смотрела на него и не понимала, что ответить. Раньше сказала бы, что рада за его популярность, но приглашать его на бал точно не собираюсь. Вот только Самина учила меня быть отзывчивее, мягче. Учтивее.

— Спасибо за совет, я подумаю, — улыбнулась Георду и прошла мимо.

— Поспеши, горячее местечко долго пустовать не будет!

— Хорошо.

Переодевшись, я отправилась к дикому саду. Больше не обращала внимания на устрашающие виды деревьев, их изломанные ветви-руки без единого листка, колючие кусты, жухлую траву — все создано для устрашения. Просто подошла, приложила ладонь к ближайшему стволу и погрузилась мыслями в детство — там больше всего эмоций. Отдавала, переживала. Потом открыла глаза и, не обращая внимания на четырехглазого воюна, который постоянно подглядывал за мной из недр рощи, зашагала обратно.