Блудная дочь - Джексон Лайза - Страница 30

Припарковавшись возле гаража, Шелби вошла в дом, как обычно, черным ходом и взбежала по задней лестнице. С каждой ступенькой тело и душа ее наполнялись новой энергией. Верно, ее гордость получила серьезный удар, но все же она не сломлена. Нейв ее любит – да, любит, ведь сегодня он, по сути, признался ей в любви! А тот ужас, что случился с ней шесть недель назад, давно позади. И больше не повторится. Никогда, никогда больше она не позволит какому-то вонючему ублюдку вроде Росса Маккаллума так с собой обойтись!

На верхней ступеньке лестницы у Шелби вдруг закружилась голова. Уже в комнате наплыла первая волна тошноты. Шелби бросилась в ванную, но добежала только до туалета и успела рухнуть на колени перед унитазом. Здесь она и рассталась с сегодняшним скромным завтраком.

Отдышавшись, Шелби поднялась, пошатываясь, подошла к раковине, смочила холодной водой лицо, сполоснула рот. Что с ней происходит? В глубине души она догадывалась и эта подспудная догадка уже недели две не давала ей покоя.

– Господи, только не это! – отчаянно замотав головой, простонала Шелби.

Мир ее, с таким трудом собранный воедино, вновь разлетелся на тысячу осколков: страшная мысль, от которой до сих пор удавалось отмахиваться, темной тучей заклубилась перед внутренним взором.

Шелби бросилась к себе в спальню, начала рыться в ящике стола в поисках календаря. Ага, вот он! Она взглянула на календарик – и застыла в ужасе, не веря своим глазам.

– Не может быть... пожалуйста... нет... У нее была задержка. И не на каких-то несколько дней – нет, с начала последней менструации прошло почти два месяца.

– Боже, помоги мне! – простонала Шелби и в тысячный раз пожалела о том, что рядом с ней нет матери.

Может быть, это просто случайность, уговаривала она себя. Мало ли причин, из-за которых может сбиться цикл! Волнение по случаю предстоящих экзаменов, начало половой жизни, потрясение и переживания из-за изнасилования, а может, просто простуда – сколько раз Лидия ей твердила, что беганье под проливным дождем в тоненьких шортиках даром не проходит.

Шелби тяжело сглотнула и взглянула на себя в зеркало. Собственное лицо – осунувшееся, белое как мел, с глубоко запавшими глазами – сказало ей правду, и жалкие объяснения, за которые цеплялась она последние несколько недель, растаяли как дым.

Сомнений нет – Шелби Коул беременна!

Глава 9

Наше время.

И вот теперь, десять лет спустя, Росс Маккаллум вышел из-за решетки. И вернулся в Бэд-Лак.

Шелби лежала на кровати, закинув руки за голову, невидящим взором следя за размашистыми лопастями старинного вентилятора на потолке. Снова и снова повторяла она себе, что бояться нечего. Она больше не зеленая девчонка, которую может запугать любой негодяй. Десять лет вдали от родных мест, неоднократные беседы с психологами и психотерапевтами, упорная учеба, а затем напряженная и увлекательная работа помогли ей избавиться от проклятия юности и восстановить уважение к себе. За эти годы она окончила колледж в Калифорнии, затем переехала в Сиэтл и устроилась на работу в престижной и процветающей фирме по продаже недвижимости. Правда, студенческая мечта – ученая степень по экономике – так и осталась неисполненной; но, в общем, можно сказать, что нынешняя Шелби Коул – женщина вполне зрелая, уверенная в себе, твердым шагом идущая по жизни.

И голыми руками ее не возьмешь.

Глубоко вздохнув, Шелби спрыгнула с кровати, щелкнула выключателем портативного компьютера и мысленно перебрала в уме первоочередные дела. Прежде всего – поискать в сети что-нибудь об этом частном сыщике, Билле Левинсоне, армейском приятеле Нейва. Не бог весть что за начало, но надо же с чего-то начинать! За десять лет свободы Шелби привыкла к самостоятельности и терпеть не могла, когда кто-то за нее решал, что ей делать и с кем сотрудничать. Кроме того, надо продолжить поиски доктора Причарта и всех, кто с ним связан, – родных, коллег-врачей, медсестер. А еще ведь есть адвокат отца – как там его звали? Оррин Филкинс, кажется. Или Филмор?

Шелби вспомнилось, как отец шелестел бумагами в ящиках письменного стола, разыскивая свое завещание. С быстротой молнии она вылетела из спальни и бросилась в отцовский кабинет, где еще витал дымок утренней сигары. Судьи поблизости не было – вот и отлично. Хотя, по совести сказать, Шелби не видела причин стыдиться. Отец десять лет ее обманывал, отнял у нее целую жизнь – жизнь ее дочери! – а она не вправе даже заглянуть к нему в комнату? Нет, если судья застанет Шелби у себя в кабинете, она краснеть не станет. Что заслужил, то и получил.

Вот почему без всяких угрызений совести она открыла один за другим все ящики стола и обшарила их в поисках документов. Но тщетно. Шелби огляделась в поисках картотеки, или записной книжки, или еще каких-нибудь бумаг, где можно найти имя или название адвокатской конторы. Взгляд ее упал на изящное бюро вишневого дерева. Шелби подергала верхний ящик – заперто. Снова оглянулась вокруг. Ага! На хрустальном подносике рядом с ящиком для сигар лежит кольцо с ключами. На этот раз Шелби ощутила легкий укол совести, но, отмахнувшись от него, принялась подбирать ключи.

Подошел только четвертый. Взору Шелби открылся ряд коричневых кожаных папок: некоторые, судя по виду, были старше ее самой.

Из-за приоткрытой двери доносилось звяканье тарелок; Лидия готовила обед, напевая себе под нос песенку – старую испанскую колыбельную, которую Шелби много раз слышала в детстве. За окном Шелби почудилось какое-то движение; она встрепенулась, но тут же успокоилась – это всего лишь Пабло Рамирес, пожилой садовник, подстригает клумбы. Судьи по-прежнему не видать.

С гулко бьющимся сердцем, стараясь унять дрожь в руках, Шелби взялась за первую папку.

– Здесь должно быть что-то важное, – – сказала она себе... и вдруг замерла, не веря своим глазам.

На папке стояло имя ее матери.

– Господи, это еще что такое?

Дрожащими руками Шелби перебирала папки, одну за другой. Во рту у нее вдруг стало сухо и горько: она поняла, что это такое. Досье на всех родных и друзей судьи, на всех, кто когда-либо на него работал – и не только.

Коул, Элизабет. Ее дочь!

Все папки были надписаны:

Жасмин Коул

Руби Ди

Роман Эстеван

Нелл Харт

Росс Маккаллум

Мария Рамирес

Пабло Рамирес

Нед Причарт

Невада Смит

Педро Васкес

Словно поголовная перепись населения Бэд-Лака.

Шелби вдруг ощутила себя в родном доме незваной пришелицей. Казалось, она стоит на пороге какой-то темной бездны: шаг-другой – и сорвется в неведомую, опасную глубину. А в следующий миг на одной из папок в глаза ей бросилось собственное имя.

Значит, отец и на нее завел досье?

– Папа, как ты мог! – в отчаянии прошептала она.

Послышался звук отворяемой задней двери, а вслед за тем – голос отца. Что-то негромко сказав Лидии, судья неторопливо зашагал к своему кабинету. Его размеренные неровные шаги и постукивание трости вывели Шелби из столбняка: она выхватила из ящика три папки (больше нельзя, он может заметить, что папок не хватает!), бесшумно закрыла и заперла бюро, положила ключи на прежнее место и, крадучись, выскользнула из кабинета. Да, она готова встретиться с отцом лицом к лицу, но вовсе незачем без нужды дразнить гусей. Ни к чему судье раньше времени узнавать о том, как настойчиво Шелби рвется к цели. О том, что она готова без устали копаться в грязном семейном белье, шарить в личных бумагах отца, весь дом перевернуть вверх дном, лишь бы узнать, что сталось с ее дочерью.

Неровные шаги приближались.

Вот черт!

Сунув папки под мышку, Шелби бросилась наутек. Чтобы избежать встречи с судьей, она метнулась в кладовку, пробежала через столовую и гостиную в холл и пулей взлетела по парадной лестнице. Здесь ее застиг голос отца; Шелби замерла, боясь шевельнуться, боясь даже вздохнуть. Сквозь высокие окна над двойными парадными дверями ей виден был сад – тенистые деревья, пышная пестрота клумб, яркая зелень, удивительная для такой жары. Поливальные автоматические устройства мерно вертелись, щедро разбрызгивая алмазные капли драгоценной влаги. Все как обычно. Только ее жизнь летит кувырком.