Блудная дочь - Джексон Лайза - Страница 19

– Я больше не судья. Я ушел на покой. – Глаза Коула были тверды, словно два кремня.

– Случается, что и пенсионеры попадают в тюрьму, – ударом хлыста прозвучал голос Нейва. – Маккаллума выпустили, так что там как раз освободилась камера.

– Так ничему и не научился, Смит? Как тебя жизнь ни трепала, а ты так и не понял, что стену лбом не прошибешь, что порой лучше помолчать да послушать, что умные люди говорят, что...

– Хватит! – прервала его Шелби. – Нейв приехал ко мне, потому что... потому что хочет помочь мне найти Элизабет.

Ее отец дернул носом, словно почуял дурной запах, перекинул сигару в другой угол рта.

– Что ж, вы оба совершаете большую ошибку.

– Может быть, – кивнул Нейв. – Но попробовать стоит. Если у меня и в самом деле есть дочь, хотелось бы знать, где она и что с ней.

Цепкий взгляд судьи скользнул на дочь и снова на Нейва. «Не надо! – мысленно взмолилась Шелби. – Не смей заводить разговор об отце Элизабет! Только не здесь! Не сейчас!»

– Значит, ты ему ничего не сказала? – На миг каменное лицо старика обмякло, глаза блеснули печалью. – Как же все запуталось, черт возьми!

Шелби застыла на месте. Она не привыкла бегать с поля боя, но подозревала, что из этой схватки живой не выйдет.

– Чего ты мне не сказала? – повернулся к ней Нейв.

– Господи помилуй, Смит! – Судья вынул изо рта сигару. – Десять лет назад следователь из тебя был никудышный, да и сейчас не лучше. Сколько раз тебе говорили: нельзя работать с недостоверной информацией и ненадежными свидетелями!

– Вы о Калебе Сваггерте?

– В том числе и о нем, сынок.

– Он солгал.

– А теперь обрел Иисуса, а вместе с ним и истину. Или то, что воображает истиной, потому что теперь ему так удобнее. Ты слышал, что он продал свою историю в журнал?

– О чем вы говорите? – вмешалась в разговор Шелби.

– Старина Калеб обещал эксклюзивное интервью или что-то в этом роде далласской «Лон стар». Об этом говорили сегодня утром в кафе.

– Но зачем? – воскликнул Нейв.

– Не зачем, а за что. За кругленькую сумму.

– Он же умирает! – Глаза Нейва сузились.

– Какая разница! Еще ведь не умер. Врать он всегда был мастак, а по нынешним временам за вранье неплохо платят. – Судья нахмурился. – И это не единствен – ная твоя ошибка, Смит.

– Моя?

– Ты засадил Маккаллума в тюрьму. А теперь дело развалилось. Вот что бывает, когда полагаешься на показания шлюх и отпетых мошенников. Право, удивительно, что его вообще признали виновным. Орудия убийства так и не нашли, а машина у него была твоя.

– Краденая.

– Это ты так говоришь.

– Я подавал заявление о пропаже автомобиля. Оно есть в деле.

– Разумеется. Для парня, который служит у шерифа, это не проблема.

– Значит, вы думаете, что Росс Маккаллум невиновен? – тихо спросил Нейв.

– Невиновен? Еще чего! Виновен, как сам дьявол, разумеется! Но кому до этого дело? Старина Калеб запел другую песню – надеется, что с этой песенкой его пропустят в рай. И Росса признали невиновным. А если я еще не совсем забыл законы, человека нельзя судить за одно и то же преступление дважды. Закону плевать, убивал Росс или не убивал, – он на свободе, значит, на свободе и останется. Вот такую кашу ты заварил, Нейв Смит.

Судья поднял окно и тронулся с места; навстречу ему, повинуясь дистанционному управлению, гостеприимно распахнулись серебристые двери гаража.

Нейв молча провожал его взглядом; вокруг рта его на загорелой коже четко обозначились морщинки.

– О чем он говорил? – повернулся он наконец к Шелби. – Что это за намеки на ненадежных свидетелей?

– О Россе Маккаллуме, должно быть, – пожала плечами она. – Судья страшно зол из-за того, что его выпустили.

– Не води меня за нос.

– И не думаю.

– Твой отец считает, что ты что-то от меня скрываешь.

– Мало ли что он считает.

Нейв, кажется, хотел возразить, но вместо этого взглянул на часы, и озабоченность на его лице стала еще заметнее.

– Ладно, поговорим об этом позже. А пока давай составим список людей, которые могли послать тебе анонимку.

– Уже об этом думаю, – с облегчением откликнулась Шелби.

Именно над этим она ломала голову в самолете. Кто? И почему именно теперь – в те самые дни, когда Росс Маккаллум вышел из тюрьмы?

– Я хотела бы поговорить с твоим другом-детективом.

– Я скажу, чтобы он тебе позвонил.

– Может быть, лучше мне самой ему позвонить? – возразила она.

Нейв заколебался.

– Лучше я ему скажу.

– Ты мне не доверяешь? – с обидой спросила она.

Верно, Шелби. Не доверяю. И не вижу причин, почему должно быть иначе. Он тебе позвонит, обещаю.

Но...

– Как ты сама мне предложила полчаса назад, «ешь и радуйся».

– Да ты настоящий мерзавец! – сердито тряхнув головой, воскликнула Шелби.

– Это уж точно.

– Самый отъявленный негодяй во всем штате!

– Очень может быть. – Нейв сел в машину и завел стартер. – Если тебя это утешит, скажу, что много лет добивался этого титула.

– Иди к черту!

– А я уже там был. – И он сверкнул белозубой улыбкой, от которой весь ее гнев растаял, словно льдинка под лучами техасского солнца. – И не один раз.

Он рванул с места и исчез за поворотом.

Сжимая кулаки, Шелби беспомощно смотрела, как набирает скорость и скрывается за деревьями его старенький «Форд». «Не думай о нем, – говорила она себе. – Просто не думай, не обращай внимания. Смотри на него только как на делового партнера. Ты сильная. Ты сможешь».

Когда Нейв скрылся из виду, Шелби поспешила в дом – в кабинет отца. Много лет назад судья приучил ее не входить сюда без спросу, но теперь ей было наплевать на прежние правила.

Судья Коул сидел за столом, развалившись в кресле и закинув на край стола ноги в ковбойских сапогах; он разговаривал по телефону.

– Неважно! Продай остальных двухлеток, если понадобится, но... – Заметив, что в дверях стоит дочь, он буркнул: – Я перезвоню, – и бросил трубку. —Присаживайся. – Судья указал Шелби на мягкую, обитую кожей кушетку по ту сторону стола и, скрестив руки на груди, сухо поинтересовался: – Хочешь что-то сказать?

– Я понимаю, что бьюсь головой о стену, – заговорила Шелби, – но все-таки хочу дать тебе еще один шанс. Пожалуйста, облегчи жизнь себе и мне. Расскажи все, что знаешь об Элизабет.

– Я все рассказал.

– Где доктор Причарт?

– Ушел на пенсию. Последнее, что я о нем слышал, – удил рыбу где-то во Флориде и подыскивал местечко, чтобы обосноваться там насовсем. Сама знаешь, он всегда мечтал жить в тропиках.

– И он не сказал тебе, кому передал Элизабет?

– Нет, – твердо ответил судья.

– Но ты и не спрашивал, верно?

– По-моему, все это мы уже обсуждали, – вздохнув, произнес судья. – Пора забыть о прошлом, Шелби, и жить дальше. Ты слышала, я разговаривал с управляющим о продаже скота? Так вот, это прямо тебя касается. Я составляю завещание, и, раз уж ты здесь, ты должна знать, о чем там говорится.

– Что? Не говори глупостей, отец! Ты еще сто лет проживешь! И думать не хочу о завещании!

– Но подумать придется, детка, – тихо ответил судья, – я ведь не вечен. – Он открыл ящик стола. – Где-то у меня была копия.

– Не надо! Даже смотреть не хочу!

– Черт, куда же она запропастилась? Ладно, неважно. Знаешь, я хочу позаботиться о некоторых людях – одни на меня работали, другие помогали мне победить на выборах. Еще есть несколько благотворительных фондов в память твоей матери. Черт возьми, да где же она? – Вздохнув, он захлопнул ящик. – Короче говоря, все остальное получаешь ты. Думаю, ты ожидала чего-то подобного – как бы там ни было, ты моя единственная дочь; так вот, теперь ты знаешь точно.

– Мне это неважно, я не хочу об этом слушать.

– Просто выслушай меня, хорошо? – Ей все-таки удалось его зацепить: загорелое лицо и шея побагровели, наливаясь гневом. – Я не хочу, чтобы ты продавала дом, или земли, или... – Холодный взгляд его встретился с ее взглядом. – В завещании сказано, что ты должна жить здесь.