Любовь за гранью 5. Изгой - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 7

– В доме холодно, – сказал Изгой, глядя Федоту прямо в глаза.

– Купите обогреватель или разведите костер, – усмехнулся Федот и снова взялся за метлу. Наемник сунул руку в карман и достал пачку купюр, не пересчитывая, ткнул в руки дворника.

– Достань, – и добавил, – Сейчас достань.

Через несколько минут Федот принес свой старый обогреватель и поставил к ногам Изгоя.

– Это все, что есть. Сейчас пять часов утра, новый можно купить только в девять. Когда магазины откроются.

Изгой поднял одной рукой тяжелый радиатор, который Федот с трудом дотащил, волоча по земле, и спросил:

– Как этим пользоваться?

Федот хотел было усмехнуться, он думал, что странный жилец пошутил. Но холодные сиреневые глаза оставались совершенно серьезными.

– В розетку воткнули, и сам заработает.

Изгой смотрел на Федота ровно несколько мгновений.

– Идем, покажешь.

Дворник поставил обогреватель и показал Изгою, как его включать. На самом деле он удивился, что за все это время в квартире ничего не было тронуто. Осматривал помещение, и мурашки пробежали по коже, когда понял, что здесь даже свет все это время не включали. Выключатель покрылся пылью. Холод, как на улице. Но ведь жилец кого-то принес в дом. Видно, для этого "кого-то" потребовался обогреватель.

– Свободен.

Изгой указал дворнику на дверь, а сам выключил обогреватель из розетки и понес в спальню. Федот переминался с ноги на ногу. Его одолевало любопытство. Кто там, в соседней комнате? Он сделал, было, шаг в сторону спальни и чуть не вскрикнул, когда Изгой появился на пороге.

– Уходи.

– Ладно. Если что нужно, я у себя. Помощь или еще чего, – пробубнил Федот, переминаясь с ноги на ногу.

Изгой проигнорировал последнюю фразу старика и проследил, пока тот не исчез за дверью. Странные эти создания – люди. Он не помнил, когда в последний раз разговаривал с ними. Да и вообще, когда произносил хоть слово. С бессмертными слова не нужны – Изгой мог копаться у них в мозгах и разговаривать с ними мысленно. Все из-за этого хрупкого существа. Изгой вернулся в спальню и включил обогреватель. Губы девушки посинели от холода. Придвинув радиатор поближе к постели, Изгой повернул регулятор на всю мощность и через несколько минут почувствовал, как нагревается воздух. Ему самому было все равно. Он не чувствовал ни жары, ни холода. Наемник сел в кресло и вытянул ноги в сапогах. Он снова разглядывал свою гостью. Сегодня ночью он нарушил один из самых важных законов бессмертных – он не уничтожил свидетеля. Более того, Палач вошел в контакт с людьми и привел человека в свое убежище. За это его могут покарать. Если узнают. Изгой сам не понимал, почему не смог убить эту смертную. Рука не поднялась.

Впервые он увидел эту девушку случайно вчера вечером. У него было задание на уничтожение, очередной заказ Повелителя. Сторож-вампир из клана Гиен, работающий в театре, убивал задержавшихся посетителей. Ищейки Братства не вышли на его след. Когда такое происходит, наступает время Изгоя. Он приходит, чтобы наказать. Как только Палач ступает на землю, с этого момента Братство не имеет права мешать ему вершить правосудие. Для Изгоя не существовало времени. Он мог преодолевать расстояния в веках. Его могли послать и в прошлое, и в настоящее, и в будущее. Законы нарушались во все времена. Он выполнял задание и исчезал. Когда он увидел эту танцующую девушку, он на несколько минут отвлекся от своей миссии, впервые заметил кого-то кроме объекта, подлежащего уничтожению. Она танцевала так, что он не мог отвести от нее глаз. Никто и никогда не мог разговаривать движениями тела, а она могла. Когда ее хрупкое тело изгибалось, а руки взлетали и опадали как крылья, он чувствовал, как им овладевает волнение и восхищение. Изгиб ее шеи, поворот головы, стройные ноги, скользящие, словно не касаясь пола, заворожили его. Среди всех сердец, бьющихся в зале, он слышал только ее сердце. Оно отбивало ровный ритм, удар за ударом. Оно ликовало, пело, стучало в такт музыке.

Изгой выполнил задание, но, спустя несколько минут, уже получил другое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Увидев ее там, среди сборища вампиров, которые нарушали закон несколько веков подряд, он впервые почувствовал досаду. Изгой знал, что через несколько часов здесь начнется кровавое месиво, и, скорее всего, это существо погибнет вместе с другими смертными, и в его сердце впервые всколыхнулось странное чувство, не поддающееся определению. Он понял, что никогда больше не увидит, как она танцует.

Изгой снова посмотрел на девушку. Губы порозовели, на щеках появился румянец. Ее кожа казалась настолько нежной и прозрачной, словно сливки с молоком. Наемник подошел к кровати и присел на корточки возле той, которую спас от смерти. Впервые он кого-то спас. Не забрал, а подарил жизнь. Ощущения необычные, и они ему нравились. Аромат ее дыхания вызвал непонятный трепет, он принюхался и почувствовал, как по телу растекается странное тепло. Изгой нахмурился, увидев ссадину на лбу. Бархатные ресницы девушки слегка подрагивали, бросая тень. Пряди шелковых волос выбились из прически и падали ей на глаза. Изгой протянул руку и осторожно убрал локон. Случайно коснувшись теплой кожи, он вздрогнул. Он не прикасался к женщине с тех пор, как стал карателем Асмодея. С тех пор, как перестал быть человеком. Женщины… Когда-то они были в его жизни, только лица стерлись и воспоминания тоже. Он помнил, что тогда они дарили ему наслаждение. Сейчас он не знал, что это такое. Истинное наслаждение приходило, когда он выполнял задание, и сила убиенного врага вливалась в тело Изгоя, наполняя его дикой энергией. Это его награда за выполненное задание. Это похлеще плотского удовольствия. Все остальное не имело значения. Наемник не знал естественного мужского влечения с тех пор, как стал тем, кто несет смерть. Изгой не испытывал эмоций. Они исчезли, когда он закопал свою растерзанную семью и не выполнил клятву, данную на могиле матери – он не нашел Анну ни среди живых, ни среди мертвых. Анна… Когда он в последний раз вспоминал о ней? Изгой закрыл глаза и, как наяву, увидел светловолосую девочку. Она бежала к нему, раскинув руки. Ее сиреневые глаза светились любовью. Да, в той жизни его любили. Забытое чувство. Но он помнил – любовь – это боль. Любить опасно. Хотя теперь ему нечего бояться, он свободен от подобных чувств.

– Мстислав, миленький! Мама, Мстислав вернулся!

Раздался стон, и Изгой вздрогнул. Девушка пошевелилась, открыла глаза и, увидев его, вскочила, и забилась в угол постели. Ее глаза расширились от ужаса, но она не закричала. Впервые он видел такие странные глаза у людей. Они кристально чистые, и в них нет лжи. Какой интересный цвет – медовый или золотистый. А волосы, они похожи на испанский мох, темно-коричневый шелк, тонкий и вместе с тем удивительный. От нее восхитительно пахнет. Изгой еще не определил, что ему напоминает этот запах, но он его волновал. Ноздри трепетали, когда он улавливал этот тонкий аромат женского тела. Он не помнил, что когда-либо чувствовал нечто подобное. Нет. Он вообще не помнил, чтобы чувствовал хоть что-то за последние пятьсот лет.

Девушка привстала и слезла с кровати, она смотрела на него и пятилась к двери. Изгой наблюдал за ней с интересом. Наивная девчонка думает, что сможет сбежать. Она не понимает, что для того, чтобы убить ее, ему достаточно просто слегка сдавить ее лебединую шею или приказать ей мысленно перерезать себе горло. Как только девушка тронула ручку двери, он оказался возле нее и, подняв за талию, снова вернул в кровать. Когда прикоснулся к ней, по телу пробежала странная дрожь, а под пальцами, привыкшими убивать, появились обжигающие искры. Девушка оттолкнула его. Он поддался и теперь ждал, что она будет делать дальше. Упрямая девчонка резко вскочила с постели, стремглав бросилась к двери еще раз, он снова настиг ее и вернул на прежнее место. Они смотрели друг на друга, и Изгой чувствовал, что странное существо его забавляет. Не раздражает, как другие люди, а забавляет и еще вызывает необычное чувство, не поддающееся определению, но, несомненно, приятное. Ему нравилось, как она пахнет, и нравилось слышать биение ее сердца. Как ни странно, несмотря на страх, она все еще пыталась бороться. Она снова вскочила с постели, бросилась к окну и распахнула его настежь, склонилась вниз и, увидев, что они находятся на пятом этаже, отпрянула, и повернулась к нему. Ее глаза сверкнули гневом. Он усмехнулся – существо умеет злиться.