Мефистон. Город Света (СИ) - Хинкс Дариус - Страница 50

— Почему они здесь? — спросил он, шумно и прерывисто втягивая воздух. — Зачем?

— Ради интересных вещей. — Пес покосился на Витарус. — Так же, как и мы, странник. Это лучший путь к победе в Равновесии. А иначе до Города Света не дойти.

Мефистон крепче сжал рукоять. Ему так сильно хотелось убивать, что кровь прилила к вискам, и напряглись все мускулы до единого.

— Почему ты хочешь попасть в Тизку?

— Чтобы учиться! Расти! — рассмеялся пес. — Зачем же еще? — Он кивнул на стеклянные поля. — За ними есть лишь перемены. Конечно, прекрасные и великолепные, но как развиваться, если постоянно меняется даже земля? Тогда как в Тизке… — Зверь поглядел через поля на далекие горы. — Ах, Тизка. В Городе Света можно раскрыть величайшие тайны Галактики. Познать и обрести истинную силу. И я говорю не о простых иллюзиях чародеев-трэллов или, — он кивком показал на Мефистона, — примитивной жестокости порождений варпа. В Тизке я смогу изучать библиотеки самого Магнуса. Я заслужу себе место одесную от него, пока он строит Новое Царствие. — Он покачал головой, явно сожалея об откровенности. — Почему ты спрашиваешь? Разве ты ищешь город зачем-то еще?

Мефистон свирепо уставился на зверя, а потом окинул взглядом причудливую землю. Он чувствовал себя мартышкой, пытающейся решить головоломку. Кровавый Ангел мог рыскать среди этих проклятых пиков месяцами, а то и годами, но так и не найти Тизку. Планету Чернокнижников вырвали из глубин варпа, и в ее географии отсутствовала логика. И добыча могла сбежать, пока он будет бродить среди пустошей, истребляя мутантов и зверолюдей. Мефистон чувствовал, что времени мало. Конечно, его мускулы наполняла чудесная мощь, но надолго ее не хватит. Жизнь окажется славной и жестокой, но короткой. Надо скорее найти Цадкиила.

— Ты отведешь меня в Тизку?

— Я могу показать тебе игру в Равновесие. Это станет первым шагом. Идти далеко не надо. Я с радостью тебе помогу.

— В обмен на что?

Пес поглядел на столп дыма, поднимающийся над уничтоженной демонической машиной.

— Цимора была моим защитником, но ты только что ее убил. Если доставишь меня на игру, я объясню, как попасть в Город Света. Сороколд очень требователен к правилам.

— Сороколд?

Пес вновь засмеялся.

— А ты не очень-то и умен, а, кровавый человек? — Металлический зверь засеменил прочь через стеклянную траву. — Меня зовут Катарис. Следуй за мной, и я постараюсь по мере возможности обучить тебя по пути.

Мефистон стоял на месте, сверля зверя взглядом. Он тяжело дышал, сжав обеими руками меч. Катарис почти исчез из виду, когда космодесантник грузно зашагал следом.

— Сороколд — распорядитель игр, — сказал Катарис. — Он надзирает за Равновесием. Он сам — врата отсюда к Тизке. Единственный путь в Город Света лежит через его плоть.

— Через его плоть… — задумался Мефистон.

— Ты умеешь летать? — спросил Катарис.

Воин вспомнил сложенные за спиной рваные крылья и кивнул.

— Тогда взгляни на долину с высоты и скажи мне, что ты видишь.

Мефистон с трудом пошевелился. Каждый раз, когда пес так высокомерно говорил с ним, ему приходилось неимоверным усилием воли сдерживать себя, чтобы не убить тварь. Он помнил, что сперва нужно найти Цадкиила. А с Катарисом можно разобраться и позже. Кровавый Ангел забил крыльями и вознесся над стеклянными волнами. Взлетев, Мефистон увидел, что поля разделяли тропы, сходящиеся в форме звезды.

— Все пути связаны! — крикнул Катарис, глядя на него снизу вверх. — Пустоши смещаются и меняются, но пути остаются. Это линии силы, и там, где они пересекаются, соединение обозначается стоячим камнем, называемым стелой. Некоторые из них — порталы в Тизку, такие как Сороколд.

Но Мефистон не поспевал за словами гончей. Он поглядел на странное животное, пытаясь мыслить яснее. Почему Катарис на самом деле хотел отвести его в Тизку? История о потребности в защитнике не казалась правдивой. Гнев вскипел в его груди, пока он пытался распутать загадку. Поэтому он оставил вопрос, чтобы не впасть в бешенство, и просто спрыгнул на землю, с глухим стуком приземлившись прямо позади Катариса.

Так они шли в молчании, и пес время от времени с довольным видом поглядывал на него, пробираясь через стеклянные заросли. Тянулись часы. Мефистон заметил, что свет не меняется. Металлическое море все так же бушевало над головой, отбрасывая на поля тени и пятна света. Однако ничто не указывало на ход времени. Тени не становились ни глубже, ни длиннее.

— Когда здесь наступает ночь? — спросил он.

— Где-то там солнце. — Катарис поглядел на вздымающееся небо. — Алый Король выбросил нас обратно на орбиту настоящей звезды. Но это все равно Планета Чернокнижников, а не обычный мир. Небеса слишком затянуты магией, чтобы проясниться. Они всегда такие.

Прогулка быстрым шагом через поля притупила ярость Мефистона, и его начало снедать любопытство к загадочному спутнику.

— Ты родился здесь?

— Я появился на свет в Солнечной системе, — с гордостью ответил Катарис. — Я — сын Священной Терры.

Название оказалось достаточно знакомым, чтобы Мефистон не поверил ему.

— Терры? — Он засмеялся, зашагав дальше.

Катарис пожал плечами. Странный жест для собаки.

— С чего бы мне врать? Несколько жизней ушло, чтобы пересечь Галактику, но всякий раз я чувствовал зов Алого Короля. Всякий раз, когда я обновлял свою плоть чарами, в сознании ясно звучало обещание Магнуса: Новое Царствие грядет. Я знаю, что если доберусь до Тизки, то раскрою свой потенциал. — Катарис говорил, будто забыл про Мефистона, и торжествовал, поздравляя себя. — Все эти годы издевок и изгнания, десятилетия, когда меня преследовали и порицали. Они вели меня сюда. В мир, где место старого займет новое. Где человечество достигнет своего звездного часа.

— Человечество? — рассмеялся Мефистон, недоверчиво глядя на гончую.

— Я могу быть тем, кем нужно, — добродушно хихикнул тот вместе с ним.

Яркий свет вспыхнул на шерсти собаки, на миг ослепив Мефистона. Когда его взгляд прояснился, рядом с ним шел стройный человек в тускло-синей тоге с венцом из белых перьев на голове. Юноша выглядел лет на двадцать, был крепким и сильным. Только глаза выдавали, что он занимается нездоровыми исследованиями. Неестественно широкие и выпуклые, они выпирали так, будто рвались наружу. Лишь через миг Мефистон понял, что не видит зрачков.

— Так я достаточно похож на человека? — Катарис показал на синюю тогу тростью.

Космодесантник не ответил.

— Внешность не важна. Это знают дети, но взрослые забывают. Предрассудки и запреты делают наши разумы хрупкими. — Он поглядел на кожу Мефистона, темную, будто кровь. — Уж ты- то должен понимать. Посмотри на себя, ходячий волдырь. Важно то, что мы здесь. В величайший миг в истории человечества мы добрались до великого горнила. Мы — рычаг, который повернет Галактику к новой эре. — Из голоса исчезло веселье. Теперь он говорил, будто религиозный фанатик. — Добравшись сюда, мы завершили паломничество.

Мефистон хотел промолчать, но что-то в словах пса ужалило его.

— Я не паломник.

— А кто еще? Конечно паломник. Даже если сам не понимаешь этого. Какой бы повод ты ни нашел для пути, истина очевидна: ты услышал зов Магнуса. В глубине своей странной чудесной души ты ощутил мудрость Циклопа. И ответил на его призыв. Он строит здесь крепость, пристанище для иных и сбившихся с пути. Царство, где чудаки вроде нас с тобой смогут жить без страха преследования и нетерпимости. Разве ты не видишь? Мы — провозвестники новой зари. Мы пришли служить единственному господину, который нас понимает.

Мефистон сверлил Катариса взглядом. Он знал, что не служит Хаосу, но сдерживался. Надо вынести компанию этого создания, пока они не доберутся до Тизки. А потом можно и казнить его со всей подобающей яростью.

Пока поднимались на очередной холм, Катарис озадаченно глядел на спутника.

— Ты действительно не знал? Думаешь, что пришел зачем-то еще? Я таких повидал. Людей, убедивших себя, что прибыли сюда в поисках кого-то или чего-то. — Он вновь пожал плечами. — На самом деле это не имеет значения. Глубоко в душе ты знаешь, почему пришел. Да и важно лишь то, что пришел. По всей Галактике поборники Императора истребляют наших сородичей, убивают всех, кто в чем-то показал необычность. Усекают лоботомией разумы на пороге эволюции. И они поступают так, зная, что останутся позади. Человечество встает на путь будущего, а имперские догмы застряли в прошлом. Но мы пережили паломничество. Наши души вняли зову Магнуса, и мы добрались до сих берегов обетованных.