Перерождение задрота любящего жанр стратегии! Том 2 (СИ) - "Focsker" - Страница 10

— Да уж, братец, такого ответа я от тебя не ожидал… — Вспоминая недельное молчание после отправки письма наследнику, не мог не воспринять это как чёткий ответ: «только попробуй что-либо сделать против меня и ты следующий, Карл» — читалось между строк, а иначе люди первого уже давно прирезали бы меня как и третьего.

— Второе послание от одного из братцев? — спросил я у растерянного Гвиния и тот, охнув, вернулся из раздумий в реальность и развернув бумажку, фыркнул.

— Нет, от одного из наших прикормленных торговцев, что сейчас в одном из городов, в трёх днях пути от нас. Парочка графов решила не дожидаться вашего ответа и посетить Нивград с инспекцией, в ходе которой намереваются лично проверить преданность принца Карла по отношению к первому принцу. Торговец ссылается на сведения, полученные от парочки пьянчуг солдат, выпивавших с ним в трактире. Также тут пишется об ведущемся наборе ополчения и о неком боевом отряде, разбившим лагерь в лесу, примерно в полутора днях пути от Нивграда. — Сжав бумажку, закончил доклад Гвиний.

Графы скорее всего пронюхали, что Нивград слаб, кроме сотни наёмников да сотни гвардейцев опереться я мог разве что на городскую стражу и ополчение, что со слов того же Магнуса могли попросту разбежаться. Поэтому, не дожидаясь, когда мы окрепнем, ребята перешли к активным действиям. К тому же, желание услужить первому принцу хорошо маскировало цель разграбления и убийства бесноватого четырнадцатого, о коем в империи вряд ли кто-то будет долго плакать. Сейчас мне требовалось не только усмирить жаждущих золота двух зарвавшихся мелких аристократов, но и разобраться с тем так, чтобы другим неповадно было. Вот только как? Без людей, магов и прочего ослабить их армии до такой степени, чтобы те дошли до моих земель истощёнными, проявили ко мне и моим людям максимальное неуважение, а после, как карточный домик взяли и рассыпались, сделав меня в лице соседей не только влиятельным, но и очень опасным соперником, при нападении на которого придётся трижды подумать о последствиях. Думай Карл, думай…

— Полагаю, ваша светлость, более нам не следует рассчитывать на защиту гвардейцев, в случае диверсии вы…

— Диверсия! Эврика, Гвиний, ну ты молоток, мне нужны диверсанты! — от моего резкого вскрика вокруг нас тот час выстроилось боевое построение, а спрыгнувшая с кучерского места Августа, подняв щит отворила дверь и заглянула внутрь.

— Что случилось, Карл, ты не ранен?! — с безумными глазами оглядывая меня и мага, произносит сестра.

— Я в полном порядке, Августа… Гвиний, пошли за Магнусом, пусть найдёт доверенного человека, что начнёт массовый сбор ополчения, а после, стрелой летит в наш особняк. У меня для его и нашей с сестрой тёмной подруги есть работёнка.

— Что вы собираетесь сделать? — слегка оживившись, спросил старик.

— Развести грязь под ногами моих врагов… — Усмехнувшись, коротко ответил я.

Глава 11 — В бой? В бой!

Множество раз в прошлом, сидя за своим проклятым компьютерным креслом, я залипал в монитор своего компьютера и думал, а как бы на следующий ход замедлить передвижение своего врага. Дать моему численно проигрывавшему войску или гарнизону хоть какое-то преимущество перед превосходящим во всём врагом. В пошаговых стратегиях на такое могло повлиять только два фактора: первое — погода, что способно уничтожить флот в море или же размыть, занести снегом дороги, морозом застопорить продвижение врага и его отряд снабжения.

Второй же способ — это тайные агенты, убийцы, диверсанты и прочие выполняющие похожие функции. Убийство вражеского командира, его ранение, могли выиграть нам пару дней, и не особо повлияли бы на соотношение сил на поле боя, а вот подрыв морали солдат, или же их отравление, совершенно иначе могли воздействовать на исход боя.

На внедрение в число врагов потенциального «дезертира», что наведёт смуту времени не было. Оставалось только одно — диверсия. Именно диверсия с отравлением питьевой воды или же еды вражеской армии могла создать максимально благополучный результат. Понос и дизентерия, следовавшая по пятам за отравлением, замедлят передвижение войска, и даже в случае, если нам не удастся убить врага при помощи яда, его наличие во вражеской крови может ослабить бойцов, дав какое никакое преимущество. Также, в добавок к этому можно было усилить эффект способом, которым некогда римский генерал довёл до ручки армию своего противника…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Действовать приходилось быстро. Первым делом создал свою первую «спец команду», состоявшую из двух непримиримых врагов. Сильнейшего воина Магнуса, которому в любой момент могло прийти задание от первого принца на моё устранения, и привыкшей действовать в тени ассасинше Хиваре. Пояснив, что если дроу вернётся без моего капитана, одна из её подруг умрёт, добился таки понимающего взгляда и согласия на выполнения чётко поставленной задачи по наведению «кипеша» в лагере нашего потенциального врага. Не зная кто там был, наёмники или воины одного из графов, приказал своим диверсантам проникнуть в лагерь и по возможности максимально обширно распространить отраву, приготовленную в спешке магом-целителем. Убить всех одновременно при помощи яда вряд ли получилось бы, ведь кто-то завтракает, кто-то нет. А вот отравить чем-то менее опасным и вызывавшим, к примеру, то же несварение и усталость вполне мог, всего-то и требовалось найти зелье без запаха и вкуса, разлить его ночью по чанам, сосудам с водой, а после, наблюдая за происходящим, повторять как можно чаще данную процедуру. Хохочущий с моей идеи Гвиний пообещал, что уже после первой порции яда большинство не только обосрётся, но даже со своих спальных шкур не встанет. Истощённые, измождённые и измученные, они станут хорошей добычей для гвардии почившего императора, ряды которой мой добрый советник в ближайшее время собирался изрядно так прорядить. Маг, не скрывая своего опасения, взывал к моему благоразумию и требовал, чтобы те в грядущей битве шли в первых рядах. «Они могут стать предателями» — взывал к моим инстинктам самосохранения старик, не понимая, что в случае, если те по прежнему оставались верными мне, я в отчаянных порывах мог потерять самых сильных своих воинов. Как не крути, имперская гвардия сейчас соответствовала притче о «палке и двух концах».

Магнус и Хивара покинули город ещё до заката. Точно так же, как под «ружьё» уже была поставлено более трёх сотен местных стражников и первых ополченцев, большинство из которых оказалось именной той частью населения, что после притока рабов не могло найти себе в городе работу или другое занятие. «Полтора дня и у нас будет около двух тысяч» — пообещал Магнус перед своим отбытием. Две тысячи ополченцев против привыкших сражаться наёмников и регулярных графских войск. Чьё оснащение и опыт, в сравнении с моими «воинами» казались небом и землёй. По сути, даже собери мы три тысячи, враг превосходил нас числом, а так же грубой силой, аннигилировать которую предстояло при помощи диверсии и тактических манёвров, для которых я приказал собрать по всему Нивграду лучших жеребцов и подложить тех под задницы всё той же гвардии. Именно благодаря сильному фланговому удару конницы я планировал обратить в бегство врага или попытаться пленить вражеского полководца. После чего, можно было спокойно вести переговоры о выкупе, или повесить того у ворот, дабы было уроком для других.

В планах всё казалось крайне просто, вот только в реальности оказалось гораздо сложнее.

«Воины Нивграда требуют лицезреть своего героя и защитника!» — вещал Гвиний, когда собравшаяся у ворот резиденции толпа, разбудив весь особняк скандируя имя «Карл», потребовала видеть своего принца во всей красе, а это значило в доспехах, верхом на лошади, на которой я не умел ездить и с тяжеленным мечом в руках. Народ не знал против кого его мобилизуют, не знал с кем ему придётся сражаться, сейчас он желал лишь одного, видеть мою ссыкливую персону на чале войска. А ведь именно такого поворота вещей, до сих пор я всеми силами старательно пытался избегать. Стратег сидит позади и перемещает фигуры, так думал я, но опасаясь мятежа, вынужденно облачившись в сталь, вышел к тем на встречу, и спрятав красное от смущения, испуганное лицо, произнёс речь, услышанную мною в одном из фильмов. Звучала она максимально пафосно и клишированно, но большего для взревевшей от радости толпы и не требовалось.