Клубничный блеф. Каван (СИ) - Mur Lina - Страница 13

— В общем, не запоминай всё, что тебе здесь наговорила городская сумасшедшая. Лучше сходи и проведай Кавана. Кажется, он ждёт тебя… Дейзи, мать твою, успокойся! — Когда Киф вновь получает сумочкой по голове, он подскакивает к девушке и рывком перебрасывает красотку через плечо. Она визжит, пока он несёт её к полицейской машине.

Они все странные. Правда, они психи.

Но больше всего меня смущает и пугает факт того, что Каван произносил моё имя. Он кажется немного помешенным. У него так ненормально горят глаза, что это, правда, вызывает страх за свою жизнь. Он похож на безумного. Да и его слова о том, будто он что-то от меня отрежет и отомстит мне за ложь, до сих пор крутятся в моей голове. Но я списываю это на сотрясение мозга, ему явно было плохо. В подобном состоянии люди и не такое говорят. Хотя зная многое о Каване Экри, я не удивлюсь, если он говорил серьёзно.

Девочки постоянно описывали его, как чудовище, у которого руки по локоть в крови. И всё же он человек. В данный момент, человек, привязанный к койке в госпитале. Мне, конечно же, его жаль. Хотя мне всегда и всех жалко, особенно брошенных животных на улице.

Набираюсь храбрости и направляюсь в госпиталь. На стойке регистрации я интересуюсь, как мне пройти к Кавану. Мне сообщают, что он находится на четвёртом этаже во втором блоке, в третьей палате. Я ещё ни разу не была здесь, потому что для меня этот госпиталь дорогой. Хоть я и училась в медицинской школе, но мы посещали другие госпитали, чтобы получать знания. Я обожаю медицину. Обожаю запах спирта и белые халаты. Обожаю людей, которые улыбаются, оставляя позади длительное лечение, и получают шанс на новую жизнь. Это ведь магия. Врачи — волшебники. Не все, конечно же, но настоящие врачи для меня божества, и я тоже хочу когда-нибудь стать такой же.

Когда я нахожу нужную палату, то мне перекрывают путь двое мужчин в чёрных костюмах.

— Здравствуйте, я бы хотела проведать мистера Экри. Моё имя Таллия, я его осматривала… — замолкаю. Мужчины сразу же расходятся в стороны, и один из них открывает мне дверь. Выходит, это правда, Каван ждал меня. И это очень странно.

Медленно вхожу в палату и втягиваю носом аромат медикаментов. Потрясающе. Знаю, что это ненормально любить то, что для многих кажется вонью, но для меня это невероятно приятно.

Замечаю Кавана, лежащего на койке. Он окружён аппаратами, показывающими сердечный ритм и пульс. На его лице кислородная маска, помогающая ему дышать. Подхожу к его койке и беру анамнез. Быстро пролистываю его, изучая показатели анализов и описание проведённых операций, и ужасаюсь тому, насколько нужно быть безумным, чтобы драться, когда у него уже были предпосылки для внутричерепного кровотечения? Боже мой, он ненормальный.

— Таллия, — хриплый и тихий голос Кавана пугает меня так сильно, что я подскакиваю на месте, и из моих рук падает папка.

— Чёрт, — быстро опускаюсь на колени и собираю файлы. Я кладу всё обратно и выпрямляюсь. Пальцы Кавана все в ранах и мозолях.

Он держит ими кислородную маску, опустив её на подбородок. Он ужасно слаб.

— Привет, я… просто волновалась, — смущённо говорю и натягиваю улыбку. — Прости за то, что… всё так получилось. Я не знаю, что ещё сказать. Я не готовилась к тому, что ты будешь в сознании. На самом деле я не планировала приходить сюда, но пришла.

Его губы немного дрожат, и он улыбается.

— Ты пришла, потому что я тебе нравлюсь, — шепчет он.

— Нет, ты мне не нравишься, — цокаю и закатываю глаза. Этот человек жутко раздражает меня своим завышенным самомнением.

— Нравлюсь, — повторяет он и ещё шире улыбается. Стукнуть бы его, да он и так весь в бинтах и избитый. Один глаз у него заплыл и вокруг алого, покрытого кровью белка, зияют фиолетовые и красные круги.

— Я рада, что ты жив. Пусть ты и заносчив, пугаешь всех и убийца, но каждый имеет право на жизнь, — произношу, не отводя взгляда от лица Кавана.

Он подзывает меня пальцем ближе, но я упрямо стою на месте.

— Таллия, подойди, — настойчиво хрипит Каван. Я прищуриваюсь и дёргаю головой. И что он делает? Безумный! Каван начинает сам подниматься, отчего у меня кровь стынет в жилах.

— Не смей! — выкрикиваю я и подбегаю к нему. — Неужели, ты не понимаешь, что сейчас любое лишнее движение для тебя опасно?

Как можно быть настолько безрассудным?

Возмущённо указываю на датчик, сообщающий, что его пульс слишком высок, а потом на его перемотанную голову.

Каван сипло смеётся, прикрывая глаза.

— Мне нравится твой голос, — говорит он.

— Хм, спасибо. А мне твой нет, — отвечаю я.

— Как твои ноги?

— Нормально. Уже нормально, но это не значит, что я буду танцевать для тебя снова. Я уволилась и сделала это по закону.

Насильно тебе не заставить меня, ясно? Да и, вообще, тебе нужно сейчас следить за своим уровнем гемоглобина в крови. У тебя слишком низкие показатели. Ты ешь фрукты? Я видела, что тебе назначили капельницы, и это хорошо, но, помимо этого, нужно лежать и отдыхать, — быстро меняю тему и достаю из рюкзака яблоко. На самом деле я люблю яблоки, и это единственное, что я позволяю себе из фруктов. Кладу яблоко на тумбочку и чувствую себя дурой.

— Мне не больно, — шепчет Каван.

— Это вряд ли. Но тебе не нужно переживать. Боль — это нормально в твоём состоянии. Скоро боль совсем пройдёт, и ты…

— Я ненавижу яблоки. Я не ем их. Они меня раздражают, — перебивает он меня.

— Высокомерная задница, — обиженно шепчу. Я же от чистого сердца. Если он их не ест, то я ем и заберу яблоко. Тянусь, чтобы забрать яблоко, но Каван резко перехватывает мою руку за запястье и издаёт стон. Именно это плечо у него повреждено.

— Оставь. Это яблоко я съем, даже если ты его отравила, — хрипит он.

— Я не…

— Я рад видеть тебя, Таллия. Мне приятно, что ты заботишься обо мне. И ты будешь танцевать для меня. Как только я выйду отсюда, найду тебя и точно не отпущу. Ты не замужем.

— Хм, я собираюсь замуж. У меня есть жених, и я его очень-очень люблю. Прости, Каван, ты мне неинтересен. Я поступила, как человек, вот и всё. Это был мой долг прийти и проведать тебя, — сухо отвечаю, сбрасывая его руку.

— Лживая стерва, — тихо смеётся он.

— Я не лгу! Вот! У меня есть кольцо! — быстро запускаю руку в рюкзак и достаю кольцо, показывая ему. — Я просто не ношу его на пальце, потому что боюсь потерять. Оно мне дорого.

Улыбка слетает с губ Кавана, он становится мрачным, и ярость кипит у него в глазах.

— В общем, я пришла только ради того, чтобы убедиться в том, что ты будешь жить дальше, но на этом наши пути разойдутся. Я желаю тебе всего наилучшего, Каван. Ты странный человек, и у тебя очень странная жизнь, но это не моё дело. Но впредь тебе следует подумать о том, на самом ли деле тебе нужно так жестоко относиться к себе или же проще начать любить себя? Девочки говорили, что тебе нравится быть жестоким к ним, только так ты получаешь удовольствие, но я считаю, что это неправда. Поэтому… — тяжело вздыхаю и снова нервно тереблю косу, — просто заботься о себе иначе. Твои бои приведут тебя к смерти, вот это и есть жестокость к себе. Ну… я пойду.

Направляюсь к двери, чувствуя себя ещё большей дурой, чем раньше. Зачем я пришла сюда? Вместо того чтобы навсегда забыть об этом человеке, я делаю всё, чтобы ещё больше погрязнуть во лжи.

— А если они правы? Если только жестокость дарит мне успокоение? — летит хриплый вопрос мне в спину.

Я замираю и кусаю губу. Уйти. Просто уйти. Это не моё дело.

— Или тебе хочется так думать, потому что другого ты не пробовал. Жестокость разрушает сердца и души. Жестокость, особенно к любимым, убивает всё хорошее, что было. Она стирает улыбки, смех и счастье, оставляя лишь обиду, злость и ненависть.

Страх заставляет людей защищаться, даже когда на них не нападают.

Прощай, Каван, — шепчу, нажимая на ручку двери.

— Мне больно, Таллия. Мне так больно.

Что-то ломается в моей груди от этого тихого и едва слышного признания. Ничего не хочу знать про Кавана Экри. Я, вообще, его знать не хочу. Он мне не нравится. Каван жуткий, жестокий и высокомерный мужчина, который легко убивает людей. Он давит слабых и сильных. Он ломает людей, вынуждая их к страданиям. Это всё, что я ненавижу в этом мире.