Желаете вступить в войну? (СИ) - Шихорин Александр - Страница 42

Само собой, ответом мне было молчание.

— Владыка, что-то случилось? — раздался встревоженный голос Терал, отвлекая меня от негодования.

Только после этого я сообразил, что со стороны выглядел весьма странно. Наверняка страшно пучил глаза и, кажется, даже несколько раз стукнул кулаком по подлокотнику. Неудивительно, что эали забеспокоилась.

— Не обращай внимания, всё в порядке, — выдохнул я. — Просто божественные откровения порой настигают в самое неподходящее время.

— Оу… Кхм… Понимаю, — кивнула секретарь и, тайком глянув в мою сторону ещё раз, вернулась к бумагам.

Откинувшись на спинку кресла, я уставился в потолок и бесшумно барабанил пальцами по подлокотнику, хотя хотелось встать и начать бродить из угла в угол. Но если бы я так сделал, то Терал бы точно начала думать лишнего. Аллегри, как обычно, умудрилась всего за несколько строчек выбить меня из колеи, при этом не сообщив ничего конкретного. Что за герой? Умер ли он? Должен ли я принимать меры? А если да, то какие, если мы даже не знаем, где он находится? Уффф…

Ладно, для начала, надо будет расспросить наших вояк о том, что это за кадр такой был… или есть. Если он прямо «Герой», то они наверняка должны о нём что-то знать. Послушаю, что они расскажут, а потом уже буду делать выводы и что-то думать.

Где-то спустя минуту в мэрию начали стягиваться чиновники и внутри стало значительно оживлённее. То и дело раздавались дверные хлопки, приглушённые коврами шаги работников, таскавших пачки отчётов из кабинета в кабинет, и другие звуки рабочей рутины. А ещё минут через пять в здание вошли Лаэнвель с Эртусом, бурно обсуждая что-то о хранении урожая.

— Моё почтение, Владыка Нотан, — скелет приветственно приподнял свой неизменный цилиндр.

— Доброе утро, Владыка. Чем обязаны столь раннему визиту? — приложил кулак к груди мэр.

— Дела, дела и ещё раз дела, — развёл я руками и поднялся с кресла. — Но не обсуждать же их в коридоре?

Обсуждение всех насущных тем заняло несколько часов, так что мэрию я покинул уже ближе к обеду.

Как оказалось, я решил заняться вопросом лотереи весьма вовремя. Господа градоначальники планировали провести её завтра вечером, на второй день ярмарки, чтобы немного спал первый торговый ажиотаж, который захлестнёт или уже захлестнул сегодня торговые площади, а также чтобы немного подождать тех, кто задержался в дороге. И сразу после этого организовать аукцион с зачаровавшимися на удачу вещами. Коих у меня имелось всего две штуки. Чёрная с золотым ликом футболка с зачарованием слабой удачи и довольно богатого вида гобелен с символическим силуэтом Аллегри в полный рост. Глядя на подобные вещи, я всякий раз поражался как наш творческий консилиум и мастерство Гурука позволили создать настолько универсальный образ, в котором каждая раса видела что-то своё. Разве что на сём конкретном экземпляре гобелена грудь Аллегри выглядела ощутимо больше обычного. И учитывая, что на него умудрилось лечь зачарование средней удачи, я невольно задумывался, не было ли в этом какого-то знака. Кроме того, это была единственная средняя удача, которой удалось добиться от моего «Зачарования» и по этой причине одно время я всерьёз подумывал оставить гобелен себе. Но всё таки решил пустить в дело — как вклад в популяризацию Аллегри он мог принести куда больше пользы, нежели у меня дома.

Всё необходимое рабочие уже приготовили, а горланящие на торговых рядах зазывалы, по заказу Лаэнвеля, регулярно объявляли о готовящейся завтра, кхм, акции. Мне оставалось только придумать подходящую моменту речь и провести само мероприятие. Мэр с казначеем и их помощники предусмотрели практически всё, кроме одной важной детали, которая была бы весьма очевидна для любого обитателя достаточно современного мира. На сцене требовались красивые девы. Желательно, одетые не слишком скромно. Лаэнвель пообещал решить вопрос в кратчайшие сроки.

Так как время оказалось весьма удобным, я вернулся в особняк на радость горничным и прилично пообедал, заодно заглянув в кабинет. Кокон за время моего отсутствия никак не изменился. Перекинувшись напоследок парой фраз с Эрмитом и гоблинами, я отправился дальше.

Сначала заглянул на мануфактуру, чем явно поднял мораль работников, и убедился, что дела там идут неплохо. Изначально построенные из дерева цеха постепенно перестраивали в каменные, готовя их к наступлению зимних холодов. И, по заверениям работяг, многие из которых были беженцами, вопрос жилья стараниями Эсваля решался споро и уже скоро нужда в нём будет покрыта.

После этого я отправился в кузницу Лони. Раз уж имелось время, стоило обсудить примерное местоположение будущего полигона. Конкретное место нужно будет утвердить с Лаэнвелем, но задать примерное направление можно и сейчас. Например, я бы хотел разместить полигон где-нибудь на востоке и подальше от города, но в реальности это повлечёт за собой долгую транспортировку и другие хлопоты. Так что вопрос стоило обкашлять коллективно.

Кузня встретила меня новёхонькой дверью и ставнями, а вот по крыше, кряхтя, ещё ползали подмастерья, застилая её новой черепицей. Внутри картина была не такой радостной. Мусор и инструменты успели прибрать, но магической копотью пока никто не занимался, оттерев её разве что с самых важных мест. Типа стульев и стола, за которым расположился Орен с чертежом. Лони я нашёл возле горна, выплавляющей какую-то заготовку. Гномка пока не могла отвлечься от работы, так что её дед усадил меня за стол и притащил большие чайные кружки.

От гномов я ушёл уже в сумерках. По случаю ярмарки, город сейчас был освещён лучше обычного, а по улицам бродило намного больше народу. Ненадолго у меня возникло шальное желание сходить на торговые ряды, со стороны которых доносился ощутимый гул толпы, но я быстро отказался от этой идеи. Завтра мне всё равно надо будет туда идти, а сейчас, как верно заметил Лаэнвель, там творится настоящая вакханалия и торжество торга до помутнения в глазах. Так что, немного побродив по улицам и насытившись вечерним настроением, я отправился домой.

В особняке за вторую половину дня ничего не изменилось. Гоблины всё так же мутузились в карты под одобрительные выкрики Эрмита, горничные хлопотали по дому, а Шарли так и сидела в светящемся коконе. Убедившись, что всё в порядке, я отправил оболтусов по домам, наказав снова явиться завтра поутру, после чего приступил к ужину.

Кулинарное мастерство девушек, как и всегда, было выше всяких похвал. Ароматный острый суп, растекаясь по желудку, словно согревал саму душу и изгонял из разума зачатки осенней хандры. Прохладный овощной салат с копчёным мясом освежал и бодрил, а так же забирал с собой излишки остроты с языка. Ну а мясной пирог, поданный к чаю, и вовсе был мечтой любого любителя сибаритства, а также вкусной и нездоровой пищи.

Комфорт. Уют. И великолепие домашней кулинарии. Это ли не рай?

Так как кабинет пока что был заблокирован, равно как и большинство моих рабочих бумаг, что там находились, занять себя на остаток вечера мне было особо нечем, да и… не слишком хотелось. Мерный гул пламени в камине соблазнительно нашёптывал полентяйничать, расслабиться и отдаться во власть сладостной дрёмы, на время позабыв обо всех хлопотах. И я с большим удовольствием поддался этому искушению.

Совсем позабыв о том, что сейчас в доме вместе со мной находится пара изголодавшихся хищниц, которые вскоре напомнили о себе внезапным нападением, воспользовавшись моей беззащитностью.

Глава 18. Нападение. Часть 2

Утром я позволил себе беззастенчиво полодырничать. Имею право насладиться отдыхом, в конце концов. Пусть попробует найтись тот, кому хватит наглости заявить, что я не заслужил. Я отведу его на какое-нибудь поле, выпущу Гардалага и смоюсь «Дорогой Судьбы». Пущай на своей шкуре ощутит тяжесть Владыческого бытия. Правда, потом мне пришлось бы постоянно переживать, не отыщет ли меня эта ящерица-переросток, но это была бы уже совсем другая история.