Синдзи-кун и парадокс Абилина (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 3

— А у нее еще и лезвия есть… — говорит Юки: — не эти, которые от капоэйры, а свои, собственные.

— Да, Иошико может быть очень опасна. — киваю я: — это просто мы привыкли, что у нас вокруг куча очень и очень опасных людей. Вот чем надо заниматься, так это психологическим состоянием команды… О, все. — медсестра качает головой и поднимает скрещенные руки — Франсин не в состоянии продолжить поединок.

— Дамы и господа! — говорю я в микрофон: — и этот бой завершается победой нашей Иошико! — аплодисменты и свист из зала показывают, что сейчас я уже смело могу называть Иошико — нашей. Тринадцатая школа гордится ею и пусть народная любовь кратка и переменчива, на этих выборах мы успеем пожать ее плоды. Что дальше? Луиза Бенар? Мы уже отыграли все, даже если Иошико и проиграет ей — мы все равно в дамках, что может случиться сейчас? Все идет по плану, нет?

— Ээ… Синдзи-кун? — обращается ко мне девушка, которая на первый взгляд выглядит как молодая японская Мэрилин Монро в необычайно короткой юбочке и с расстегнутой едва ли не до пупа блузке.

— Джин? Что случилось? — спрашиваю я. На внешний вид Джин обращать лишнее внимание, делать ей замечания, вроде «чего такая юбка короткая» или «застегни блузку простудишься» — только поощрять ее, а потому лично я выбрал стратегию непротивления и стойко игнорирую ее эпатажную иллюзию. В свою очередь она понемногу привыкает называть меня не «Сумераги-тайчо», потому что мы все-таки в школе. Синдзи-кун — пока неуверенно, но прогресс есть.

— Там… Акира-сан приехала. У входа стоит. — говорит Джин: — говорит чтобы я тебя позвала и что «эти двое» опять что-то натворили.

— Так. — говорю я и передаю микрофон Юки: — ты ответственная за все. Смотри, чтобы Гайвер не заснул. И итог подведешь.

— Но… — вскидывается было Юки, но я уже убегаю с Джин. Что может произойти, я же на пять минут, думаю я. Ничего же?

Глава 2

POV Иошико Ким, девушка о которой сплетничают в школе

Щека горела огнем, хотя близняшка из миньонов Снежки и залепила порез пластырем. Использовать бородавки Шики при всех Иошико не хотела — и выдавало бы причастность к технологиям суперов и кроме того, и чувствовалось бы как-то неправильно, как будто она обманывает, соревнуется не по правилам. Она еще раз взглянула вниз, туда, где медсестра помогала ее сопернице встать на ноги. Вторая близняшка из миньонов Снежки была там рядом и судя по ее взгляду — успела налепить на Франсин бородавку Шики из ее набора — Иошико не хотела бы, чтобы та сильно пострадала. Кто из близняшек был кем — она не различала. Вообще миньоны Снежной Задаваки были на редкость похожи, да еще и в деталях повторяли друг друга, словно бы издеваясь над теми, кто хотел их различать. Одинаковые прически, одинаковые заколки, привычка записывать какие-то номера на левой руке и морщить лоб, когда задумаешься. Как люди умудрялись их отличать? Но сейчас это было неважно, сейчас существенным было то, что близняшки, как и положено образцовым миньонам, были исполнительны, деловиты и не задавали лишних вопросов. Нужно незаметно прилепить «вот эту вот штуковину» на кожу Франсин Мансы — так точно, разрешите исполнять! И вот уже та из близнецов, что стояла рядом с пострадавшей — поднимает взгляд на Иошико и коротко кивает — приказ выполнен. Как Снежка, которую она раньше называла Ледяной Стервой и Холодной Задавакой, могла добиться такой верности и готовности исполнять все указания? Та же Михо — она, конечно, может и выполнит просьбу, но сперва всю душу вынет, спрашивая зачем это надо и можно ли сделать по-другому, а тут… Снежка просто сказала, чтобы те были рядом с Иошико и помогали ей во всем во время поединков — и вот результат. Франсин внизу — недоуменно крутит головой, выпрямляясь во весь рост, Иошико знает это странное ощущение, когда боль внезапно проходит и начинаешь чувствовать себя на седьмом небе от эндорфинов, все еще плавающих в твоей крови. Акира-нээсан говорит, что на этом и основан эффект импринтинга к Сину, дескать сперва стресс, боль, травма, организм борется, выбрасывает эндорфины, которые связываются с опиоидными рецепторами — чтобы подавить боль, этого гормона в крови тонны, а тут — раз и кровушка Сина все вылечивает. А вот эндорфины в крови она не убирает, это же не травма, тут все нормально. И в один момент ты испытываешь переход от сильной боли к невероятному наслаждению и подъёму духа. И, как человек разумный — немедленно связываешь это с Сином. А оттуда подсознание уже самостоятельно выстраивает автостраду к условному рефлексу «порадовал Сина — получил конфетку». Акира говорит, что все сложнее, но у человека как правило удовольствие и секс — тесно связаны. Ультимативное удовольствие — почти всегда означает секс, а потому все эти оргии у них и происходят. Бородавки Шики действуют намного слабее, но все-таки дают эффект кратковременной эйфории.

Она облегченно вздыхает. За всю свою жизнь она может подсчитать по пальцам каждый раз, когда она разрешала Попутчице внутри — развернуться на полную, без тормозов. Во время той аварии, когда она разогнула ногой балку, зажавшую ее маму в горящей «Тойоте Спирит», еще во время первого испытания в Лесном Лагере… и последний раз — когда этот жабеныш Крэпу, вместе со своими дружками, попытался вернуть ее в лагерь… но не просто вернуть. Тогда ее глаза застлала красная пелена и она даже не все помнит. Помнит только, что этот жабеныш кричал. Пока ее нога не опустилась. Всю свою жизнь она работала только на четверть силы. Ходила, прыгала, бегала, контролировала Попутчицу, сдерживала ее силу. А тогда — сорвалась. Иногда ей становилось страшно, что она слишком зажала себя и уже никогда не сможет ударить в полную силу — так крепки внутренние запреты. Но оказалось, что прыщавой физиономии жабеныша, рассуждавшего о том, как она будет раздвигать ей ноги — достаточно для того, чтобы Попутчица проснулась. Поэтому теперь ее задачей снова было сдерживать ее. Работать в четверть силы. Ах, да еще были Игры. На Играх Иошико оторвалась, показав все, на что способна. И там были люди, которые были в состоянии пережить гнев Попутчицы, а даже если не переживали — слово Императора воскрешало их. Тогда Иошико словно бы распрямилась в полный рост и задышала полной грудью, на какое-то время.

— Ээ… дамы и господа? — звучит в динамиках знакомый голос, но это не Син. Юки?! Иошико вертит головой, в поисках пульта и видит за ним белобрысую голову с короткими мальчишескими волосами. Снежка держит в руках микрофон, а где…

— Время третьего и последнего на сегодня поединка! — говорит Юки в микрофон: — с нашей Иошико будет биться какая-то Луиза Бенар, говорят она — крутышка и все такое. Но мне лично кажется, что наша Иошико надерет ей жопу! И пусть мне потом за такие слова рот с мылом вымоют, все равно, Иошико — лучшая! — тут Юки откладывает микрофон в сторону, кладет в рот два пальца и оглушительно свистит. Зал взрывается хохотом, аплодисментами, возмущенными возгласами и ответным свистом. В этой звуковой какофонии на ринг поднимается ее последняя на сегодня соперница, девушка среднего роста с красивым, словно бы точеным лицом. Она уже одета в спортивный костюм, никакой показухи, никаких провоцирующих вырезов или излишнего облегания, достаточно широкие спортивные штаны, сверху — спортивная же майка и мастерка. Остановившись, она скидывает мастерку куда-то назад и ее подхватывают чьи-то руки. Луиза Бенар остается в штанах и майке, на ее ногах — тяжелые ботинки, вроде тех, которые обычно носит Читосе-нээсаен. Ее волосы схвачены за затылке резинкой, она спокойна и сосредоточена. Иошико смотрит на ботинки своей будущей соперницы. В боевых искусствах островов обычно люди сражаются босиком, но сават использует ботинки как оружие — тяжелые ботинки с плотной подошвой и выступающим рантом, сават рожден в уличных драках, в темных и тесных переулках Марселя и ему не чужды ни нож, ни кастет.