До конечной (СИ) - Николаева Елена - Страница 16

— Я же ничего не просила, кроме счастья…

— Господи, за что мне всё это?

— За что?…

Я в жизни не чувствовала себя настолько одинокой как сейчас.

— Ян, Женя просил что-нибудь из домашнего… перео… деться… — голос Валерии обрывается в дверном проёме и стихает. Потерявшись во времени, я даже не услышала её стука. — Ты чего, подруга? Совсем раскисла? Яна, как ты покажешься ему на глаза в таком виде? Он ждёт тебя в своём кабинете. Хочет поговорить.

— А больше он ничего не хочет? — звучит едва уловимо сквозь гулкие удары моего сердца. Оно разгоняется как сумасшедшее, разбивая мою вселенную вдребезги.

— Хочет принять душ и переодеться, — как-то растерянно произносит Лера. — И ты ему в этом поможешь.

— Это он так сказал? Серьёзно? Сомневаюсь, что ему нужна моя помощь.

— Это.., вообще-то, моя идея. Мой план для вашего сближения.

— Забудь. Я не пойду к нему. Передай, что я утром уеду. Не нужно больше никаких скандалов.

— Ну что за чушь ты несёшь? Ты же понимаешь, что ему будет сложно подняться по лестнице к тебе. Если ты хочешь избежать разговора благодаря ещё одному несчастному случаю, тогда лежи.

— У него есть охрана, — обижено ворчу.

— Ян, отнеси ему одежду, не дури. Ты сейчас совершаешь ошибку. Дмитрий Владиславович и Анна Николаевна хотели бы с тобой познакомиться. Представляешь, дети уснули. Набегались за день так, что вырубились, не дождавшись ужина.

Глава 17. Знакомство

Яна.

Боже, мало того, что я проспала большую половину дня, так ещё и разревелась вместо того, чтобы заглянуть к ребёнку в детскую.

Встаю с кровати. Быстро снимаю с себя пижаму. Не успеваю опомниться, как Лера вручает мне в руки моё новое платье, которое Женя купил мне в Польше. Оно простенькое, из лёгкого трикотажа, но очень привлекательное на вид. Лиф полностью обшитый рюшами. На спине сборка резинкой в несколько рядов. Для небольшого беременного живота в самый раз.

— Вот это то, что надо. Надевай! Персиковый цвет тебе очень идёт. Открытая спинка, тонкие бретельки, длина чуть выше колена, да и грудь в нём будет смотреться отлично, бюстгальтер не предусмотрен. Что ещё нужно, чтобы заставить мужчину обратить на тебя внимание?

— Память, — отрезаю, натягивая платье на себя. Не понимаю, зачем я её слушаю, может быть потому, что сердце мне подсказывает всё-таки спуститься вниз.

— Ох, Яночка, не жди ты, когда она вернётся к нему. Влюби его в себя повторно, делов то? Если сейчас между вами заискрит, значит проблем с этим не возникнет.

— Заискрило уже… — ворчу, вспоминая, как нечаянно пальцами задела его стояк. — Выгнал из палаты за считанные секунды, да так, что стены гудели.

— Где расчёска? — подруга как будто меня не слышит, проворачивая в голове свой хитроумный план.

— В верхнем ящике комода посмотри, — не мешаю ей сосредотачиваться на идее фикс.

— Бельё смени. Вот на это, — в мои руки попадают такого же цвета кружевные танга.

— Зачем? — вскидываю на неё недоуменный взгляд. — Я не собираюсь его соблазнять. Сегодня, так уж точно.

— В этих ты будешь чувствовать себя намного увереннее, даже если мужчина их не увидит на тебе. Не спорь, Яна. Некогда. Вам нужно объясниться. Надевай и приведи волосы в порядок. Где его одежда домашняя?

— В нижнем ящике пижамы посмотри.

Переодеваю трусы, как будто они помогут сотворить чудо и вернуть гонщику память. Боксеры для Жени решаю выбрать сама. Сказать по правде, не очень-то хочется, чтобы в его белье рылась подруга.

— Вот эта пижама подойдёт?

— Мне всё равно, в чём он будет спать, — отвечаю, заканчивая марафет. Достаю из ящика футболку, на случай, если Женя не захочет носить одежду с рукавами. Беру первые попавшие под руку боксеры и оставляю на краю кровати. — Лер, я только умоюсь и спущусь. На этот раз серьёзно.

— Ладно. Жду внизу. Буду держать за тебя кулачки. Выше нос, Яночка. Помни — он тебя любит. Просто забыл об этом. Нужно помочь ему вспомнить и поддержать его сейчас.

Если бы кто-нибудь знал, как тяжело мне даются эти нескончаемые ступеньки, приближающие к неизбежному. Неестественно влажная ладонь раз за разом проскальзывает по глади отполированных перил. Боюсь, не удержусь и повторю судьбу героинь бразильских сериалов.

«О чём он хочет со мной говорить? Если о своей жене, так пусть лучше молчит…» — прижимая к груди одежду Евгения, наконец-то осиливаю половину пути.

— Яна? — у открытой входной двери замечаю вошедшего в дом Валентина. Схожу с последней ступени, останавливаюсь, не в силах оторвать руку от дерева. — Ну как ты? — подходит ко мне, оценивает моё состояние, подаёт свою руку, чтобы я за неё вцепилась.

— Не очень. Спасибо за заботу, — помедлив ещё несколько секунд, берусь ладонью за его локоть.

— Женя в кабинете. Идём, я тебя отведу к нему. Вам нужно поговорить. Яна, только не разрешай ему долго находиться в движении. Учитывая его состояние, нужно обеспечить ему на некоторое время полный покой. Ему придётся временно поселиться в гостевой на первом этаже. Надеюсь, у вас всё наладится.

— Каким образом? — скептически хмыкаю, глядя на друга Захарова. — Раздельным проживанием?

— Что тебе мешает к нему перебраться?

— Его амнезия.

Вал толкает дверь кабинета в то время, как из-за неё раздаются голоса, в том числе и голос Евгения.

— Со временем вспомнишь, сынок. Раз собирался сделать ей предложение, значит любовь действительно была.

— Я запутался, отец. Всё очень сложно...

Дверь распахивается…

Наши взгляды встречаются так неожиданно, что сердце, которое только что колотилось в горле, за считанные секунды ухает в пятки и разбивается на осколки.

Я забываю дышать.

Смотрю на него, не способна отвести глаз. Его взгляд, слегка уставший и чуть прищуренный, долго блуждает по моему лицу. Изучает, пытается вспомнить хоть какую-то деталь из прошлого. Он смотрит лишь в глаза, а меня с ног до головы накрывает волной жара. Огонь просачивается в каждую дрожащую клеточку моего тела и начинает пылать невыносимой тоской по нему.

Задыхаюсь, переминаясь с ноги на ногу. Жду, когда Женя промолвит хоть слово. Попросит подойти ближе. В конце концов извинится! Но он по-прежнему молчит. Устало откинувшись на своё кресло, доводит меня до точки кипения.

— Здравствуй… те... — первой нарушаю тишину, не выдержав эмоциональное напряжение. Ещё бы секунда молчания, и моё сердце лопнуло бы, как сдавленный стеклянный бокал. — Я принесла пижаму. Ты просил…

— Здравствуй, Яна, — наконец его речь прорывается наружу, и я облегчённо вздыхаю. — Отец, мама, знакомьтесь, это Яна.

А дальше он снова замолкает, какое-то время подбирая в голове слова.

Кто я теперь для него? Просто Яна?

— …Девушка, о которой я вам рассказывал, — добавляет он, усложняя мне и без того нелёгкую жизнь.

«Всего лишь девушка, о которой он им рассказывал…»

Устремляю несмелый взгляд сперва к женщине. Она также растерянно смотрит на меня, губы пытаются дрогнуть под давлением робкой улыбки. Ей примерно лет 50-55. Худенькая, темноволосая, с такими же тёплыми карими глазами как у сына. Не заносчивая, похоже, что добродушная, как и остальные члены этого семейного круга. Иначе бы сейчас никто здесь не стоял и не пытался бы знакомиться с матерью их будущего внука.

Отец Жени выглядит немного постарше. Хмурая складка озабоченности на лбу, внимательный, цепкий взгляд, кажется, пробирает до глубины души и заставляет слегка теряться под его натиском. Седина придаёт ему солидности. Телосложением он чуточку плотнее Евгения. Имеет стройное, подтянутое тело, как у офицеров.

Типичные представители среднего класса, без барских замашек, но с аристократическими чертами.

— Здравствуй, Яна. Я, Дмитрий Владиславович, — мужчина, оттолкнувшись от стола, подходит поздороваться со мной, а я едва не ахаю, замечая за его широкой спиной материализовавшийся букет моих любимых цветов. Пожимаю его тёплую ладонь, переводя рассеянный взгляд на Женю и обратно.