Небо в алмазах (СИ) - Younger Alexandrine - Страница 100

— Холмогоров, огорчу! Ты плохо в шестом классе учебник по ботанике читал! Ёлочке долго расти.

— Зато в восьмом классе с биологией-то проблемок не было!

— Лучше молчи, дедуля, сейчас договоримся, нас не дождутся…

— Куда денутся, Лизок, ну куда?

— А кто же их знает?..

***

Космос и Лиза полностью оправдывали факт того, что вместе они составляют сплочённый коллектив, который через месяц удостоится одной на двоих фамилии. Вывалившись из дальней комнаты, Кос, закуривающий сигарету на ходу, и Лиза, с длинными волосами, заплетенными в две забавные косички, сразу заполучили свою порцию аплодисментов и смеха окружающих. Лиза наскоро вспомнила детский стишок, почти забытый за долгие годы.

Эффект достигнут: драгоценный Дед Мороз смахивает слезу умиления, когда сногсшибательная внучка встает на стульчик, и под всеобщие хлопки и вспышку Софкиного фотоаппарата, произносит что-то из Агнии Барто:

— Встали девочки в кружок,

Встали и промокли!

Дед мороз огни зажег

На высокой елке…

— Ну, все, теперь шампанского Снегурке! — Тома выбегает из-за стола, помогая Лизе спуститься на пол. — Софа, фоткай быстрее! Мы тут такие красивые, закачаешься…

— Улыбочку! — в эти минуты Голикова понимает, что с выбором профессии она капитально ошиблась. Без особых усилий, но у неё выходят играющие красками снимки, на которых её друзья не скрывают настоящих эмоций. — Три с половиной минуты, Витя! Саша, Фил, Горбачёва тише сделайте! Кто-нибудь! Пульт…

— Деду Морозу налейте! — затребовал Космос, прежде чем поздравить своих гостей с праздников. — Снегурка, ходь сюда! Кто в этом доме хозяин?

— Да никуда я не денусь, — Лиза пытается снова увернуться от Софки и её вездесущности, — всё, Софокл, достаточно!

— Все, три без половин, — Пчёла перетянул внимание Софы на себя, отнимая у нее фотоаппарат, и, сковывая свои медовые крылья на плечах, прикрытых броской зеленой тканью с пайетками, — та вот кто тут ёлка зеленая! Софочка-ёлочка…

— Заметил, падла рыжая!

— Все, слушай дедушку Коса, будешь умницей.

— А теперь без дураков, — громкий смех прервал Дед Мороз, постучавший по фужеру серебряной вилкой. — Да-ро-ги-и-е сограждане! От советского информ, понимаешь ли, бюро… Желаю вам, чтобы в следующем году… Мы мозолили друг другу морды в таком же приличном составе, — бодро декламировал Дед Мороз Космос, размахивая рукой, с зажатой между пальцами сигаретой. Он упорно пытался изобразить тщательно скрываемый ставропольский говор Президента СССР, который параллельно вещал свое поздравление в телевизоре, — красивые и деловые, без седых волос, лет ещё сто двадцать… Чтобы наши дела мчались в гору, а в багажнике отсутствовали следы преступления…

— Ну тебя в баню, Космос! — попытался оборвать хозяина дома Белов, но получив брызг от мандаринки прямо в глаз (виновником преступления оказалась Софка), сбавил обороты. — Ёперный театр, дайте деду огня! А то будет тут…

— Сашка, да дай ты послушать, — вспыхнувшего вулканолога прерывает на полуслове Ольга, — а то Снегурочка подарок не отдаст.

— Да хорош Вам!

— Косыч, жги!

— Поддерживаем!

— А лежали мешки с девятьсот девяносто пятой, ящик с пенным… И чтоб ты, Саня, не кашлял, пока все это до съемной на Беговой тащить будешь, а там дальше и сами разберетесь! Ну, поехали! В добрый путь…

— Куранты, началось! — Валера прибавляет уровень громкости у телевизора, и когда часы бьют заветное «двенадцать» сам присоединяется к своей неизменной компании, идущей навстречу не только грядущему отвязному веселью, но и перелистнувшей ещё один год, который, несмотря не на самое лучшее начало, запомнился с лучшей стороны.

— С Новым годом! — Лиза бросается на руки Космоса, понимая, что ещё в прошлом году, переживая свое первое января в Ленинграде, не могла представлять себя настолько счастливой, — дай сюда! — она срывает с Коса норковую шапку Юрия Ростиславовича, чему её Дед Мороз несказанно рад. — С Новым годом, Космос! Мой Космос…

— И ты наконец-то поздравляешь меня не по телефону, неугомонная… — молодой мужчина спешит избавиться от мешающей искусственной бороды, чтобы превратиться из сказочного героя в Космоса Юрьевича Холмогорова.

— Такого больше не будет, Кос, не будет!

— Я это знаю… — и пока будущие новобрачные репетируют свой коронный поцелуй в ЗАГСе, Голикова может выхватить из рук Пчёлы фотоаппарат, чтобы сделать снимок «для истории», зная, что Лиза и Космос явно не заметят, что их фотографируют.

— Валер… — Тома, с удовольствием растягивающая бокал с шампанским, тихонечко зовет мужа, — Валер, знаешь, что я подумала?

— Любишь меня, наверное, ненаглядная?

— Это не обсуждается!

— Я тоже на других смотреть не могу! Как бес попутал!

— Сам ты…

— Томк?

— Тогда… Скажу, — Филатова, будто бы выдает величайший секрет, — я запомню этот Новый год.

— В отличие от меня? — Фил не отрицал, что он совершенно не умеет пить. — Тебя не переубедишь!

— Нет! Мы ещё никогда не были так счастливы…

Тома прекрасно осознавала, что моменты их юности больше никогда не поставить на повтор. И поэтому заставляет Валеру растянуть свое помятое рингом лицом в приветливой чеширской улыбке, потому что девочка Софочка опять спешит сделать вкладку в свой фотоальбом. Лица друзей всегда будут ей улыбаться, и однажды она припомнит слова подруги о счастье, и поймет, что они не являлись ничтожным звуком.

Так и наступил девяносто первый. Год, который очень ждали Космос и Лиза.

И дождались…

========== 91-й. Ожидание счастья ==========

OST:

— Анна Герман — Ночной разговор

— ABBA — Lay All Your Love On Me

За окном глубокая московская ночь. Замело!

Совсем как в детстве, когда Лиза жила вместе с родителями. В те славные дни Алексей Владимирович бережно оберегал сказку в жизни своей дочери, и Лиза не ведала бед. Особенно в эти снежные зимы, которыми маленькая Павлова привыкла любоваться.

Папа всегда примечал, когда Лиза, променяв ночной сон на стояние около окошка своей комнатки, считала снежинки, размышляя о чем-то своём. Судья прокрадывался в комнату девочки, сразу же беря её на руки, и после они долго переговаривались, зная, что их никто не прервет. Ведь мама присоединялась к ним редко. Татьяне не была свойственна излишняя откровенность. Всё держала в себе, пока не взорвётся. Лиза и сама станет такой же с возрастом, но в детские годы сложный характер матери оставался для неё загадкой.

В голове снова воспоминания об отце. Зимними вечерами им было о чем поговорить. В такие моменты старший Павлов забывал, что он коренной житель Ленинграда, волею службы определенный приносить пользу государству во всесоюзную столицу. Москва действительно прекрасна зимой, и стоит разделить восторги миниатюрной копии жены, смотревшей на мир его, отцовскими, глазами.

— Пап, расскажи про себя!

— Что ты про меня ещё не знаешь, голубоглазка?

— Пап, ты же тоже так зиму любишь, как я? Мама говорит, что да.

— Мне кажется, миленький, что зимой происходят хорошие события, — какой ребенок не любит все эти гирлянды и пятьсот грамм хороших конфет в цветастом мешочке? Если бы Павлов не знал свою Лизу, то обязательно заговорил бы об увеселениях, но не со своей дочкой, — со мной, так точно!

— Деда Мороза нет, это Витька сказал, — утверждала семилетняя Лиза, напоминая отцу об обыкновениях своего возраста, — и я твои туфли тогда за шубой видела.

— Умно, — судья знал, что его стрекоза уже не ведётся на детские сказочки. — Тогда расскажу, что зимой родилась ты! И это мой самый любимый день на свете!

— И ещё мама мне сказала, что ты на ней зимой женился.

— Было дело, — Алексей мягко приглаживает светлые кудряшки своей крохотной принцессы, смотря на неё с нескрываемым обожанием, — а что это вы с мамкой про «замуж» разговорились? Нет, чтобы дочуре сказку рассказать! Или протоколы свои?

— Ты её в прошлый раз за это ругал!

— Что она тебе там поведала?