Наследство с условием - Джеймсон Бронуин - Страница 4

Слезы выступили у нее на глазах, и она потянулась вперед, чтобы погладить его по щеке. Томас, словно защищаясь, поднял обе руки.

— Забудь, Энджи, забудь о жалости и об этом безумном разговоре!

Ее руки упали вниз. Хорошо, она притворится, нацепит маску безразличия, спрячется за равнодушие. Сейчас ее союзники — сдержанность и самообладание.

— Я постараюсь забыть, — сказала она, медленно отходя в сторону. — Но какова твоя альтернатива? Ты собираешься найти женщину, которая за деньги выносит и родит тебе ребенка. Незащищенный секс с незнакомым партнером — дело рискованное. — Энджи помолчала, затем продолжила:

— Если только речь не идет об искусственном оплодотворении. Женщина сдаст анализы, врачи сделают пробы, и никакой интимности не потребуется. Я так понимаю, в твоей ситуации это единственный выход?

На его щеках заходили желваки, он не хотел ни интимности, ни разговоров о ней. Но он сам во всем виноват, и Энджи, разумеется, права.

— Но тесты и проверки займут много времени, а у тебя его нет. Три месяца на раскачку? — Энджи поморщилась. — Зачать ребенка не всегда удается сразу.

— Почему же? В скотоводстве очень распространен метод искусственного осеменения.

Энджи усмехнулась и пожала плечами.

— Я, конечно, процесс искусственного оплодотворения подробно не исследовала, но кое-что читала. Я пытаюсь помочь тебе найти решение, рассматривая все возможные способы.

— А мое мнение тебя не волнует?

— Ты все равно никогда не слушался моих советов, так с чего вдруг начинать?

— А ты никогда не скупилась на предложения. Он говорит об их недавней ссоре? О том, как она отговаривала его от женитьбы на Брук? Энджи взглянула Томасу в лицо и встретила негодующий враждебный синий огонь в глазах.

— Мне казалось, ты хочешь поговорить, — начала она, в душе смирившись с тщетностью своих попыток наладить отношения. — Но теперь вижу, что тебе легче говорить с утесом. По крайней мере, он не ответит тебе ничего такого, чего бы ты не хотел слышать!

Судя по надменному взгляду и сжатым кулакам, дальнейший разговор ничего хорошего не предвещал.

— Я предложила тебе помощь, Томас. Твой ответ — забудь. — Девушка подняла руку. — Завтра утром я улечу и перестану лезть к тебе с глупыми советами. Поступай, как знаешь.

Томас смотрел ей вслед. Последний раз, когда она предложила свой совет, он не захотел слушать.

Я знаю, ты думаешь, что любишь ее, Ти Джи, но не спеши со свадьбой, убедись, что Брук сможет жить здесь.

Он проигнорировал слова Энджи, и они с Брук поплатились за это. Три года страсти, конфликтов и одиночества. Три года, которые закончились ссорой и невозможностью примириться. Брук ушла навсегда.

Другие женщины его не интересуют, но нужна одна, чтобы выполнить последнюю волю отца. Ради матери, ради Камеруки, ради братьев, ради себя самого.

И этой женщиной не может быть Энджи. Нет. Их подруга детства привыкла играть только по своим правилам. Непредсказуемость — единственная предсказуемая черта ее характера.

Энджи всегда выкидывала подобные штучки.

Она думала о сексе с ним, а не о ребенке. Сама призналась.

Томас напрягся, яркие образы всплыли в голове. С сердитым ворчанием он бросился по тропинке к дому.

Слава богу, у него хватило ума отклонить ее предложение.

Она говорила не подумав, сгоряча. Запал пройдет, и она забудет о своей идее. Женщина, не способная продержаться на одном месте и месяц, не может стать матерью его ребенка. Конечно, она изменилась, повзрослела, но душа у нее так и осталась… цыганская.

Дома у дверей он обнаружил Рэйфа. Если бы он не был так озадачен мыслями об Энджи, то предвидел бы нечто подобное и попытался войти в дом с другой стороны.

— Алекс пошел спать? — спросил Томас, ступая на веранду.

— На телефоне висит. Бизнес превыше всего. Даже в день похорон отца он не смог забыть о делах. И в этом весь Алекс.

Рэйф поднял свой стакан.

— Присоединишься?

— В другой раз.

Томас потянулся к ручке двери, но Рэйф преградил ему путь.

— Разве ты не должен быть с Энджи?

Томас напрягся: или брат уже встретил девушку, или видел, как она воспользовалась боковой дверью, и заподозрил неладное.

— Разве она не внутри?

— Комната пуста.

Томас скрестил руки на груди, давая понять старшему брату, что не намерен продолжать этот разговор.

— У меня есть подозрение, что вы разговаривали о завещании. — Брат поджал губы и посмотрел на Томаса сквозь стекло стакана. Токайское вино было того же цвета, что и глаза Энджи. — Мне кажется, у нашей малышки есть ответ на наш вопрос.

— Это не ее проблема, — сурово ответил Томас. — Оставь ее в покое.

— Она знает всю историю, так что долгие объяснения ей не понадобятся. И Мо любит ее как родную дочь.

В том-то и проблема. Энджи с братьями росли как члены семейства Карлайл. Их отец готовил для семьи Чеза Карлайла. Он переехал в Камеруку после смерти жены, оставив работу в любимом ресторане Моры. Чез умел переманивать людей. Морис занял один из коттеджей, но его дети проводили все время в главном доме поместья. Шестеро детей из обеих семей вместе росли, вместе играли и вместе ходили в школу.

— По моему мнению, — продолжал Рэйф, — Энджи — прекрасное решение нашей проблемы.

— А по-моему, она член семьи.

— Сестра? — удивленно воскликнул Рэйф. — Раньше, возможно, но теперь, после ее возвращения из Италии, все изменилось. — Рэйф в упор рассматривал брата. — Ты заметил ее походку?

Чувственное покачивание бедер и легкую юбку, липнущую к ногам? И золотые цепочки на щиколотках, сверкающие на оливковой коже?

— Нет.

— Печально, но я тебе верю. — Старший брат покачал головой, на его лице появилось странное выражение. Смесь жалости и отвращения. — Хотя в этом случае задача облегчается. Если Энджи тебя не интересует, тогда я обращусь к ней за помощью.

Спать с Рэйфом и зачать его ребенка? Теперь пришла очередь Томаса качать головой.

— Ты и Энджи? Никогда.

— Почему?

Томас только сейчас заметил, что сжал кулаки, и заставил себя разжать их.

— Почему ты думаешь, что она захочет помочь одному из нас?

— Ей кажется, что она у нас в долгу. Мо всегда считала ее дочерью, отец оплатил ее обучение в престижной школе и выплачивал пенсию Морису.

— Чушь. — Конечно, старший Карлайл сделал много для семьи своего повара… но он любил Мориса как друга. — Она ничего нам не должна.

— Она думает иначе.

— Просить ее зачать для нас ребенка? Ты, вероятно, шутишь? — Томас не мог дальше говорить, слова застряли в горле.

— У меня никого другого нет на примете.

— Я думал, тебе наплевать на свою часть наследства.

— Наплевать. — Рэйф допил остатки вина и хлопнул брата по плечу. — Но я знаю, насколько ты дорожишь своею.

— Не мучай себя ради меня.

— «Один за всех и все за одного» — твои слова, братишка. У нас есть один-единственный способ выполнить условия завещания. Наши шансы на успех уменьшатся, если мы возложим почетную миссию только на одного из нас. Здесь нет мучеников, Томас, только реалисты.

— Не с Энджи, — сурово отрезал он.

— Подумай, братик, она блестящая кандидатура. — И, сжав плечо Томаса в последний раз, Рэйф развернулся и исчез в доме.

Силуэт скачущего всадника на фоне чистого неба. Мираж, подумала Энджи и, подняв руку, загородилась от солнца. Горизонт разрезала высокая одинокая сосна. Она сидела на пассажирском месте и внимательно смотрела сквозь переднее стекло автомобиля.

Ничто не темнело на каменной гряде за исключением этого дерева. Сумасшедшая женщина, она не только высказывает несбыточные предложения, но и видит несуществующие картинки! С печальным смешком Энджи глубже уселась в кресло.

— Ты в порядке? — спросил водитель.

— Да, — уверила она Джереми. — Мне кое-кто померещился.

— Должно быть, босс.

— В самом деле? — Энджи заставила себя говорить спокойно. — Разве он на выезде?