Фальшивая война (СИ) - "Dolores_Gaze" - Страница 133

То, что Гермиона увидела в воспоминаниях Драко, потрясло её до глубины души, совершило полный переворот, взломав все те опоры и принципы, которыми она жила до этого, разбив их в мелкое крошево, уничтожив без следа.

То, о чем говорила мадам Клод, то, о чем предпочитали не говорить вслух и не думать лишний раз, предстало перед ней во всей своей отвратительной, омерзительной полноте. Молодая женщина, буквально перемолотая жерновами чужой ненависти только за то, что была рождена в “неправильной” семье – на её месте мог оказаться кто угодно, в том числе она сама. И никто, ни один из присутствовавших не сделал для неё ничего, наслаждаясь, упиваясь, смакуя её страдания и боль. Кто-то просто стоял рядом, своим бездействием потворствуюя творящемуся кошмару – и это тоже было непростительно. Но те, кто своими руками сделал это с ней, те, кто обратил свою магию, свое волшебство в мучения, кровь и боль – те заслуживали вполне определенной участи.

Каждая кровоточащая рана на теле той женщины, каждая ссадина, каждый кровоподтек – все будило в гриффиндорке ярчайшую, ослепительную ярость и ненависть, и только последние крохи благоразумия удержали Гермиону от того, чтобы трансгрессировать в Малфой-мэнор и разнести его до основания, погребая это сборище чудовищ под каменными руинами.

Это было бы глупо, неосмотрительно и самонадеянно. Со сколькими бы она успела покончить, пока сама не оказалась в их руках?.. А даже если бы ей повезло – чего она добилась бы своим бездумным поступком? Развязала бы открытую войну, в которой, как знала совершенно точно – им не победить?.. В отместку за гибель даже одного из своих Пожиратели утопят в крови магический мир, а если у неё получится устранить больше одного… Принесенное благо не перекроет ужасных последствий, которые неотвратимо наступят для Малфоев, Ордена, её близких и что уж там – для неё самой. Нет, удар нужно было нанести тоньше, расчетливее, но в том, что его необходимо нанести – Гермиона больше не сомневалась. Слишком дорого обходилось бездействие тем, кто даже не имел отношения к этой войне. Каждый день, каждый час промедления означал чью-то кровь, чью-то боль, чью-то смерть. И это необходимо было остановить.

Час за часом Гермиона прокручивала в голове варианты. Выполняя поручения Молли, болтая с Джинни, помогая Рону, она ни на минуту не переставала думать. Даже во сне к ней приходили жуткие в своей веселости лица Пожирателей, измывавшихся над своей жертвой, хохочущих ей в лицо, застывающее маской в зеленом отсвете Авады.

Но все было не то.

Смерть одного из них лишь усилит жестокость оставшихся. Страх и инстинкт подстегнет их, и выжившие с утроенной силой набросятся, словно стая бешеных собак, на тех, кого назначат виновными. Если делать это постепенно – получится лишь бесконечная спираль смертей и насилия, с каждым витком раскручивающаяся все сильнее и сильнее.

Удар должен быть одновременным, точным и безошибочным, а главное – настолько внезапным и быстрым, чтобы никто не успел понять, кем и откуда он нанесен. Здесь не подойдет открытый бой. Бессмысленно честное сражение. Это был тот самый случай, когда смелость и безрассудство гриффиндорцев бессмысленно, а необходимо истинно слизеринское коварство и вероломство – вот только где же ей, Гермионе Грейнджер, его взять?.. Люциус едва ли захочет дать ей пространную консультацию, а Драко… нет, Драко она вмешивать не будет. Этот грех будет целиком и полностью её.

Сейчас Гермиона как никогда раньше поняла и другие слова мадам Клод: у неё нет нужных связей. Когда ты на светлой стороне, так легко и здорово дружить с хорошими, добрыми людьми. Но теперь она необыкновенно ясно поняла: зло нельзя победить добрым словом. И войну не выиграть с чистыми руками. Пока ты печешь яблочный пирог на своей кухне, не делаешь ничего плохого и думаешь, что зло тебя не касается, оно в это время входит в другие дома. А когда придёт в твой, никто не спросит, хорошей ли девочкой ты была. А даже если и спросит – что ж, тем хуже для тебя. Потому что злые люди ненавидят хороших девочек. И яблочные пироги.

Ответ на мучивший её вопрос пришёл к Гермионе оттуда, откуда она совсем его не ждала. Раскладывая вместе с Джинни приглашения по конвертам, они болтали, вспоминая прошедший год в Хогвартсе, и Джинни в красках рассказывала ей обо всех собраниях Клуба Слизней, которые Гермиона пропустила из-за дополнительных уроков. И когда рыжая вскользь упомянула о Блейзе Забини, Гермиону как будто током ударило.

Мать Блейза!

“Черная вдова”.

Каким-то образом ей удалось отправить на тот свет семерых мужей, да так, что никто не смог поставить под сомнение ее невиновность: она получила наследство от каждого из них.

Вот кто совершенно точно знает, как избавиться от человека, не привлекая к себе внимания и не вызывая лишних вопросов. Вот пример того самого коварства и изворотливости, который она безуспешно искала. Вот только как убедить эту женщину доверить ей свой секрет?..

Первой её мыслью было попросить о протекции Малфоя, благо, Блейз был его лучшим другом. Но чтобы обратиться с такой просьбой, пришлось бы сказать ему больше, чем она собиралась. Конечно, едва ли Драко испытывает сочувствие к этим… людям, но и обсуждать с ним такое было выше её сил. Одно дело – самозащита, или хотя бы её видимость. Или ситуация, не имеющая иных выходов, как было у него. Но то, что планировала сделать Гермиона… Не прикрываясь красивыми словами – это было массовое убийство, самосуд, преступление перед законом и моралью. А Драко… несмотря ни на что, он оставался хорошим. Ранимым, чистым, добрым. Пусть и его руки теперь испачканы кровью, но Гермиона точно знала, что он при этом чувствовал – и это было ни капли не похоже на то, что сейчас испытывала она. То, о чем она думала, было по-настоящему жестоко, за гранью любых принципов и норм, словно болото, полное жидкой грязи, куда она вынуждена была нырнуть, чтобы утащить за собой других. Других – но не его.

Поэтому Гермиона рискнула отправить Блейзу письмо просто с совой, переписав его раз десять так, чтобы послание выглядело совершенно невинным – на случай, если его перехватят.

Дорогой Блейз!

Я долго не решалась тебе написать. Один наш общий друг рассказывал тебе обо мне еще зимой, во время Дуэльного турнира у вас, в Хогвартсе – ты наверняка помнишь об этом. Думаю, нам пора наконец встретиться. Например, ты мог бы пригласить меня в гости и познакомить со своей мамой. Говорят, она удивительная красавица! Давно мечтала увидеть её своими глазами. К сожалению, у меня не так много времени. Я сейчас навещаю своих друзей, и могла бы прибыть к вам камином.

P.S. Пожалуйста, не сообщай о моей просьбе нашему другу. Боюсь, он может превратно понять мой интерес.

Александра Роузбуш.

Сова вернулась без ответа.

Не было его и на следующий день, и через два дня, и через три. Гермиона уже мысленно поставила крест на этой затее, и погрузилась в поиск других вариантов, когда через неделю ранним утром к ней в окно постучала красивая серо-коричневая сипуха. В лапе у нее было даже не письмо – короткая записка.

Сегодня в 11.00. Камин. Забини-холл.

Мда уж, судя по всему, Забини не очень-то горел желанием её видеть. Ну да ладно, это не так уж важно, в конце концов, не замуж же она за него собирается – ей всего лишь нужна помощь. И она отправится туда, где есть хоть малейшая вероятность её получить.

====== Глава 90 ======

Комментарий к Глава 90 Лично для меня леди Забини выглядит как Моника Белуччи. Именно такая женщина, по моему мнению, божественна настолько, что и умереть не жалко :) менее красивой она быть не может, а более красивой я не знаю :)

Ровно в одиннадцать гостья Забини-холла перешагнула изящную каминную решетку, и была встречена отнюдь не приветливым взглядом итальянца.

- Что, Забини, не рад встрече? – насмешливо спросила Гермиона, стряхивая с рукава мантии невидимые пылинки.

- Поразительная догадливость! – съязвил Блейз, внимательно рассматривая свою гостью.