Дикий наездник - Торп Гэв - Страница 15

Б’сайннад хмуро скривился, очевидно, сочтя слова лорда скорее снисходительными, нежели шутливыми. Он выпрямился, сложив руки на груди.

— Ты прав: и почему я с тобой пошел? Ах да, верно. — Пилот крайне неучтиво ткнул в Нуаду пальцем, что дикий лорд простил лишь из-за дружбы. — Это ведь ты меня попросил. Тебе следовало бы ценить, что я ради тебя делаю.

— Все, что ты делаешь, так это постоянно ноешь! — отрезал Нуаду.

— Неблагодарный же ты… — Б’сайннад попытался подобрать подходящее слово, вскинув руку так, будто намереваясь выхватить его из воздуха. — Я не должен этого терпеть, не от тебя!

— Прости меня, друг, — сказал Нуаду, протянув приятелю руку.

Б’сайннад со вздохом закатил глаза и снова скрестил руки.

— Мы влипли в большие неприятности, только чтобы впечатлить твою якобы возлюбленную. И, напомни, какой мне с этого прок?

— Думаешь, дело в одной Друткхале? Она околдовала меня, это как пить дать, но даже у меня есть чувство меры. Я говорил тебе, что предрекли провидцы. Мы потревожили некронтир, и пробуждающийся легион Агариметеи принесет войну.

— Мы? Ты хотел сказать, ты потревожил некронтир.

— Я…

Дикий лорд не нашел слов, поскольку знал, что Б’сайннад прав. Он уселся на скалу, взял горсть камушков и принялся кидать их в сгущающийся сумрак. На него упала тень друга, и, подняв голову, Нуаду увидел, что Б’сайннад встал над ним. Он уже собирался сказать что-то, снова извиниться, когда заметил, что спутник смотрит не на него.

— Послушай, я знаю, что втянул тебя в неприятности…

Б’сайннад поднял руку, заставив его умолкнуть, а вторую поднес к лицу, прикрывая глаза от меркнущего купольного солнца. Нуаду проследил за его взглядом и заметил кружащуюся над долиной стаю крупных птиц. Не просто кружащуюся, а быстро уносящуюся куда-то вниз.

— Пещера? — предположил дикий лорд. — Вот что мы ищем. Оракулы обитают в кристальной пещере.

— Думаешь, птицы — их глаза над землей?

— Это древние провидцы, слившиеся с остатками разбитой бесконечной цепи. Уверен, они узнали о нас задолго до того, как нас заметили птицы, — сказал Нуаду, но по виду Б’сайннада понял, что такое объяснение его совсем не удовлетворило. — Ладно. Да. Птицы — их шпионы, и они вернулись сообщить о нас. Так лучше?

— Лучше, — с улыбкой сказал пилот. — Если мне суждено быть проклятым или зачарованным, то я предпочту атмосферную историю.

Как и опасался Нуаду, вскоре от купольного солнца осталось лишь блеклое свечение на краю расселины у него за спиной. Оглянувшись, дикий лорд понял, что сумерки наступали не так быстро, как он думал, просто ему так показалось из-за схождения в крутое ущелье. Это едва ли его успокоило, когда он увидел впереди зловещего вида пещеру.

Широкая и достаточно высокая, чтобы войти не ссутулившись, она была обрамлена кристальными выступами, сильно напоминающими сломанные зубы. На самом деле весь утес, в котором зияла пещера, мог сойти за искаженное от злобы лицо демона, если смотреть на падающие тени под верным углом. Б’сайннад, именно так и сделавший, теперь расхаживал вперед и назад, то и дело хихикая и нервно глотая воздух.

— Она действительно похожа на пещеру из детских сказок, — заметил пилот «Гадюки». — Все это кажется мне каким-то несерьезным, но стоит взглянуть на нее, и у меня возникает дурное предчувствие.

— Тогда будем вести себя осторожно, — отозвался Нуаду. — Это подземелье — одно из старейших на Сайм-Ханне, и скорее все легенды проистекают из этой пещеры, а не место напоминает их.

Б’сайннад, всем своим видом выражая озабоченность, торопливо подступил к нему.

— Лучше нам зайти, — заявил Нуаду, однако его сердце успело несколько раз стукнуть в груди, прежде чем он отважился сделать шаг.

Еще до того, как они успели пересечь смутную границу пещеры, Нуаду почувствовал прилив энергии душ. Он знал, что никаких привидений и проклятых мест не существует, но от ощущения присутствия в пещере потусторонней силы у него по коже побежали мурашки.

Изнутри исходило свечение, и едва парочка вошла в слабый желтый свет, его источник сразу же стал ясен. Потолок пронизывали прожилки психических кристаллов, пульсирующих неравномерно, что обескураживало. Нуаду вдруг пошатнулся, осознав, что с трудом может идти. Б’сайннад, шагнувший следом в дезориентирующее мерцание, схватился за его плечо для опоры. Свечение сопровождал приглушенный звук, такой же непостоянный и аритмичный, но неизменно различаемый на самом краю острого слуха дикого лорда.

Несмотря на прерывистость призрачного света, Нуаду сумел определить источник сияния. В блеклом свечении он различил развилку недалеко за входом в пещеру: один туннель поворачивал вниз и вправо, второй продолжал идти прямо. Похоже, свет душ сильнее горел внизу, нежели впереди.

— Стой! — Рука Б’сайннада заставила наследника клана остановиться. — Куда ты собрался?

— Следую за огнями.

— Ты что, разве ничего не знаешь? — Б’сайннад печально покачал головой. — Не нужно идти за огнями душ. Они приведут тебя к гибели.

— В самом деле? — Нуаду взглянул на сверкающие прожилки, не понимая, таился ли в них какой-то смысл, или же они находились здесь просто так. — А что с провидцами?

— Ты о чем?

— Оракулы Последней Истины. В названий спрятана подсказка. Оракулы. Нам нужно с ними посоветоваться, и как мы это сделаем, если не разыщем их?

Пару мгновений Б’сайннад обдумывал его слова.

— Это проверка на достойность?

Нуаду посмотрел на товарища, не в силах понять, говорил ли он это всерьез. Он решил, что Б’сайннад не шутит.

— Тебе и впрямь нужно больше учить историю и читать поменьше сказок, — посоветовал он пилоту, прежде чем направиться к ведущему вниз туннелю. Он не услышал за спиной шагов друга и, оглянувшись, увидел, что Б’сайннад стоил на месте, заламывая руки. — Ну, ты идешь?

С видимым усилием пилот взял себя в руки и с решительным кивком последовал за Нуаду.

— Этот купол возвели одним из первых, — пояснил дикий лорд, когда они вошли в тесный туннель Он был достаточно широкий, чтобы идти плечом к плечу, но Б’сайннад отставал на шаг. — Он рядом с центром бесконечного контура. Вот почему кристаллы пульсируют тут именно так, ведя к сердцу рукотворного мира, где были заключены провидцы.

Какое-то время альдари шли за огнями, привыкая к их неравномерному мерцанию. Звук перерос в бормотание, подобное текущей вдалеке реке, и начали слышаться неразборчивые слова.

— Голоса призраков, — шепнул Б’сайннад.

— Думаю… Думаю, ты прав. — Нуаду прислушался и понял, что слова звучали не только у него в ушах, но и в мыслях тоже. — Цепь бесконечности была пробита, помнишь? Чтобы остановить истечение энергии, провидцам пришлось срастись с кристаллами. Спустя столько времени в кристаллах внутри скал по-прежнему остаются отголоски душ.

— Заколдованное место. Вот что это такое, Нуаду. Все эти разговорчики об изоляционных каналах и кристаллической проводке, духовной энергии и тому подобном. Меня-то не проведешь. Это — неприкаянные души наших предков. Не стоит их слушать.

— Сомневаюсь, что мы поймем что-либо, — ответил Нуаду. — По словам духовидцев, с концом земной жизни наша энергия теряет связность.

Они достигли очередной развилки и из трех расходящихся коридоров выбрали центральный путь. Тут стены уже казались скорее рукотворными, чем естественными, гладкими на ощупь. Конечно, все в искусственном мире было в том или ином смысле рукотворным, никакие тектонические смещения, схождения ледников и иные геологические силы не формировали местность. Приняв во внимание данный факт, Нуаду пришел к выводу, что смена обстановки была намеренной. Возможно, знаком, что они идут верной дорогой?

— Когда это ты общался с духовидцами? — удивился Б’сайннад.

Пригнувшись, они прошли под окаймленным кристаллами каменным гребнем и оказались в коридоре с ведущими вниз пологими ступенями.

— Когда мать… Мой отец был духовидцем, когда мы потеряли ее. После гибели Йотии он часто советовался со своими компаньонами. — Нуаду замолчал, вспомнив, каково ему было в обществе говорящих с духами, о стылом воздухе вокруг них и о том, как дрожал его путевой камень рядом с ними. — Мы надеялись, что есть какой-то способ вернуть ее душу.