Апостат (СИ) - Злобин Михаил - Страница 29

И в таком невообразимом для смертных темпе мы мчались по джунглям, пока не вышли к крутому обрыву, что именовался в народе Дьявольским Разломом. С земли эта окруженная широкими проплешинами огромная язва на теле тропического леса выглядела поистине ошеломляюще. Широкая трещина с отвесными склонами уходила куда-то вдаль, теряясь за пределами видимости. А дно ее стыдливо пряталось в недостижимой глубине под вуалью густой тени. Тем не менее, я знал, куда вел людей, а потому распорядился начинать приготовления к спуску.

Мои последователи принялись извлекать из заплечных мешков стальные крюки и мотки веревок, а я отправился на поиски участка с крепкой породой. Довольно быстро найдя подходящее место, я, паря на распростертых крыльях, занялся тем, что голыми руками вбивал железные колья прямо в камень. По одному через каждые два метра. И занимался этим до тех пор, пока не достиг дна монструозного ущелья.

Каждый из орденцев нес на себе по двадцать-тридцать крюков, что в сумме давало никак не меньше пяти тысяч. Но и этого количества едва хватило, чтобы добраться до последнего прибежища Воргана. Хорошо хоть за минувшие тысячелетия отвесные стены Разлома периодически обваливались, медленно, но верно формируя отнюдь немаленькую насыпь, с которой можно было спуститься уже без помощи разного рода приспособлений.

Но даже так глубина ущелья оказалась значительно больше, чем я рассчитывал. Десять чертовых километров! При иных обстоятельствах преодолеть такое расстояние на руках и веревках сумели бы только паладины Ордена. Да и то совсем не гарантированно. Но близость Сердца Дьявола даровала черным воинам великую силу, и у меня оставались вполне обоснованные надежды на вполне удачный исход этой затеи…

И чтобы еще больше увеличить эти шансы, первым в темное лоно исполинского каньона отправился Месиз. Я сопровождал его спуск, показывая, каким образом нужно продевать и обвязывать веревки вокруг вбитых крючьев, чтобы остальные браться смогли пройти за ним этот путь. И эту монотонную работу мы с ним сумели закончить только лишь к следующему утру. Вернувшись на поверхность, я приказал всем остальным отправляться вниз. Хоть я мог и не тащить в Разлом всех своих последователей, а только самых сильных и выносливых, но я ведь обещал им встречу с их божеством. Было б несправедливо лишать кого бы то ни было возможности взглянуть собственными глазами на легенду, в которую они когда-то верили…

Рядом с бывшим Лордом Мстителей приспешники войны становились по-настоящему неутомимыми. Они без устали спускались по веревочной дороге, проложенной их старшим товарищем. Причем, двигались они с такой скоростью, которая и не снилась ни одному даже самому умелому скалолазу из числа простых смертных. Очень быстро орденцы выработали совершенно невероятный способ спуска. Они разжимали руки, пролетали несколько метров, а потом словно гигантские пауки ухватывались за подготовленные колья и петли.

Таким нехитрым, но до крайности рискованным образом воители добирались до самого дна за смехотворные полтора часа. И когда все оказались в сборе, я повел их за собой, прямо к гигантской груде перекореженной плоти, в которую превратился мятежный демон. Люди крутили по сторонам головами, разглядывая россыпи почерневших от времени костяков, многие из которых принадлежали вовсе не людям. И дыхание далекого прошлого обдавало лица смертных своим смрадом, позволяя прикоснуться к событиям глубокой древности…

Воины шли молча, спокойно относясь к соседству останков миллионов своих предков и их убийц. Но вдруг один из орденцев остановился и ткнул пальцем куда-то на стену.

– Святейший! – Окликнул он меня. – Взгляни! Неужели это твой собрат?

Я посмотрел в указанном направлении и увидел вплавленный в камень мощный скелет. Подойдя вплотную, я заметил, что этот костяк сильно отличается от человеческого. В первую очередь тем, что у него из-за плеч торчали огрызки переломанных крыльев, а на лбу черепа красовались несколько обломков, оставшихся от рогов. А во вторую – строением грудной клетки, имеющей более широкие и заостренные ребра, чрезмерно мощным тазом и позвоночным столбом, который выглядел едва ли не толще мужского бедра. На единственной уцелевшей руке можно было заметить семь пальцев, вместо привычной пятерни, да и лучевых костей в предплечье было аж четыре…

– В каком-то смысле да, – негромко поведал я, умалчивая о том, что крылья у этого существа анатомически ближе к кожистым, нежели тем, которые мне вручил Дьявол. Кажется, теперь я понимаю, кто изначально входил в эту Небесную Тысячу, о которой упоминал Ворган… Хоть я никогда ранее в Аду не видел крылатых тварей, но вполне допускал, что таковые могут существовать. Кроме того, существовала вероятность, что они точно так же способны их прятать и призывать по собственному желанию…

– Поспешим, время уходит, – прервал я затягивающуюся паузу и заспешил прочь от останков невиданного демона.

Отряд ускорился. И чем ближе мы подходили к пленнику, томящемуся в созданном им же Разломе, тем страннее начинали вести себя орденцы. Люди начинали дышать часто и глубоко, будто им не хватало воздуха. Зрачки их расширились, словно под воздействием какого-то наркотика, расплывшись практически на всю радужную оболочку глаз. На шее и висках взбухли пульсирующие вены, а движения смертных стали какими-то дерганными и резкими, будто бы они сами не могли совладать с переполняющей их тела энергией.

Когда я остановился возле серо-бурой груды, которую из себя являл Ворган, то храмовники, как и я когда-то, не смогли сходу признать в нем живое существо. И только после того, как я объявил, что мы прибыли, они начали недоуменно озираться, все чаще бросая взгляды на уродливую неподвижную кучу.

– Это и есть… он? – Осипшим голосом спросил Месиз, едва шевеля пересохшими губами.

– Да, – тихо ответил я. – Подойдите ближе, воины. Сейчас вы увидите пробуждение того, кого считали своим богом. А заодно узнаете еще одну мою тайну.

Пока храмовники послушно окружали меня и мятежного Лорда Преисподней, я прикрыл глаза и потянулся к черному обелиску, пронзающему мою истерзанную душу… Миг, и я распахнул глаза, чтобы увидеть потерявший краски мир и две сотни клинков, нацеленных в мою сторону…

Глава 14

Для Доланы время в темнице превратилось в бесконечную череду из бодрствования и коротких моментов сонного забытья, которое неизменно прерывалось жутчайшими кошмарами. Как только она позволяла себе закрыть глаза, так сразу же ее навещал ужасный кровавый демон с лицом Данмара. Он щерил клыкастый рот в устрашающей ухмылке, терзал женщину своими кривыми когтями и пронзительно хохотал, наслаждаясь ее страданиями. И всякий раз аристократка просыпалась от эха собственного крика, отражающегося от стен каменного мешка, в котором ей чудились отголоски демонического смеха из ее жутких снов…

Домина Амброс потеряла счет дням и не могла понять, сколько на самом деле времени прошло с того момента, как Иилий Второй приказал ее бросить сюда. Теперь ее дорогой наряд походил на жалкое замызганное тряпье, которым побрезговал бы даже нищий. Ее длинные волосы, не видевшие воды вот уже которую седмицу, спутались, став похожими на паклю. А изящные и аккуратные ногти, окрашенные когда-то в нежный небесно-голубой цвет, ей пришлось отгрызть себе самой, потому что они уже отросли настолько, что начинали мешать.

От некогда гордой и статной помощницы первого советника сейчас осталась лишь бледная тень, истощенная кошмарами, дрянным скудным питанием и вечным холодом промозглой камеры. Вдобавок ко всему, у женщины появился еще и хриплый лающий кашель, раздирающий своими длительными приступами грудную клетку. Но Его Сиятельство даже и не думал направлять к предательнице целителей, по-видимому, считая что она целиком заслужила то, что с ней происходило сейчас.

Поэтому Долана и убедила саму себя, что ей осталось совсем недолго. Аристократке казалось, что о ней давно уже все позабыли, и теперь она заживо сгниет в подземелье дворца, никогда больше не увидев радостной белизны летних облаков. Больше она не пройдется под цветущими сводами столичных садов, не проводит взглядом оранжевое солнце, катящееся за горизонт, не порадуется безмятежному сиянию небесных осколков. Не возьмет в руки собственных детей, которым оказалось не суждено прийти в этот мир…