Новая жизнь владыки демонов (СИ) - Соломенный Илья - Страница 12

- Болевой шок, - отвечает одна из целительниц, - И, судя по первичным признакам, полное истощение чакр.

- Всё, значит, допрыгался, - хмурится Вячеслав Наумович, - А я ведь говорил… Ладно, уносите его в лазарет.

- Я-аааа… - неожиданно хрипит Дмитрий, - Я-ааа хоч-чууу…

Он скалит зубы и не может завершить фразу.

- Чего ты хочешь, бестолочь! – в сердцах восклицает учитель физкультуры, - Проклятье! Теперь ещё объясняться с его родителями!

- Сам захотел, - я встаю на ноги и пожимаю плечами, - Я предлагал перенести финал. Все это видели. Все подтвердят.

Вячеслав Наумович смотрит на меня, хмурится, но кивает.

- Всё так, Орлов, всё так. Хоть и зря ты с ним так жёстко… Уж поверь, его папаша точно начнёт возмущаться и искать повод добраться до тебя… Но что поделать, побеждает сильнейший. Или, в твоём случае – хитрейший. Поздравляю. Зачёт за семестр автоматом твой. И завтра в школу можешь не приходить, выпишу освобождение. А пока звиздуй в лазарет, пусть тебя подлатают.

Киваю, выхожу из восьмиугольника и сразу попадаю в толпу восхищённых одноклассников. Вслед за целителями и Радищевым из спортзала уходит лишь Михайлов, его сестра, Казакова Катя и ещё трое ребят из их компании, имён которых я не знал. Остальные встречают меня как героя.

- Ну ты даёшь! – Федя с выпученными глазами хлопает меня по спине, - Выдержал такое! Кремень!

- Силён, - кивает Соколов, - Приятно, что уделал этого засранца. Жаль, у меня не получилось.

Остальные тоже что-то говорят, обсуждают нашу схватку (на мой взгляд – весьма посредственную), а я чувствую, как наполняюсь эфиром восхищения.

И, как ни странно себе признаваться, это очень приятно!

Глава 5

Что и говорить, день выдался богатый на события, и отличный!

Истинное умение – открыто. Деньги для моего замысла – найдены. Радищева и Новикова -отмудохал, выпустил пар. Вот бы всё время так!

А то, что сломали нос во второй раз за два дня, да пару зубов выбили – не страшно! Даже немного приятно. Да и целители в этом мире щёлкают такие мелкие травмы как орешки.

О, звезда Азраила, я и забыл, каково это – чувствовать себя… По настоящему живым! Думать не только о том, как устрашить всё больше и больше низших с каждым днём и считать очередной миллион эфирных душ – а жить на полную катушку. Радоваться мелочам, вкусной еде, чувствовать радость, печаль, боль, разочарование, возбуждение, желание…

«Держи себя в руках, Джерлак! Так, глядишь, и сам станешь низшим, погрязнешь в их возне!» - одёргиваю я сам себя, но только рассмеялся этой мысли.

Ну, для начала - я уже открыл круг Азраила и свои истинные умения. После физкультуры и лазарета, где мне срастили хрящи и вырастили новые зубы, заскочил в библиотеку, и потратил пару часов на изучение книг по основам магического Пути. И не нашёл ничего, где бы упоминался эфир. Даже поискал в интернете – ничего.

Очевидно, что местные дворяне понятия не имеют, что это такое, и не умеют им пользоваться. Что играет мне на руку, убирая сотни миллионов конкурентов в борьбе за эту невероятную субстанцию.

Ну а кроме этого, погрязнуть в мелких интригах родов и кланов всё равно придётся. Хотя бы потому, что отец Демида влез в долги перед Михайловыми. К Николаю, кстати, я до сих пор не чувствовал ничего, кроме отвращения, в отличие от той же Лики, например.

Память Демида и моя слились в одно целое, и я просто не мог их разделить. Его чувства, воспоминания и эмоции воспринимались моим «я» как бы со стороны, но всё равно были неотъемлемой частью моего сознания. И я чувствовал то же, что и он. Пусть не так сильно, не так ярко – но с этим было ничего не поделать.

Так что получается, что собственного отца он презирал, и в этом отношении у нас ничего не поменялось.

После школы я снова вызываю такси и еду домой. Следовало переодеться и поговорить с Николаем, который, кажется, принципиально не берёт трубки от сына. Это слегка раздражает, вкупе и так с не самыми приятными эмоциями по отношению к этому человеку.

Войдя домой, я слышу доносящийся из гостиной голос диктора:

«…начальный размер разрыва в пустыне Кызылкум за последний год увеличился вдвое, с пяти до десяти метров. А в случае прорыва, как мы видели в последнем «официальном» ролике правительства, пространственная аномалия вырастает примерно до трёхсот двадцати метров, против ста шестидесяти в прошлом году. При этом ВРАН и Министерство обороны, как всегда – не предоставляют точных данных по размерам разрыва и ограничиваются общими формулировками…»

Заглядываю в гостиную и вижу точно такую же картину, как и накануне. Даже ловлю лёгкое ощущение дежавю. Всё также - потёртый диван, сидящий на нём Николай (мой разум упорно отказывается называть его «отец»), витающий в воздухе запах дешёвого пойла… Стеклянный журнальный столик разбит, осколки бутылок валяются под ним.

- Смотришь оппозиционных блогеров? – спрашиваю громко, чтобы обратить на себя внимание.

Николай вздрагивает и нажимает на экран своего смартфона. Видеоролик на телевизоре встаёт на паузу.

- Явился, сволочь! И как у тебя смелости только хватило!

- Ты о чём?

- О том, что ты внаглую забрал из МОЕЙ пекарни треть лимона! – вопит он, вскакивая на ноги. Впрочем, выпитое тут же ударяет ему в голову, и он покачивается.

- Ты бы присел, а то упадешь лицом в битое стекло. Хотя… Всё вокруг проспиртовано, так что может, не так уж и страшно.

- Ах ты!

Щелчком отправляю в него огненный шарик, прожигая грязноватую рубаху на груди и заставляя зашипеть от боли.

- Я сегодня на физкультуре избил Радищева. А он умеет призывать родовые перчатки Архонта, в отличие от пропойцы, который даже силовой щит накинуть не успевает. Лучше сядь... Отец. Сядь, и спокойно поговорим, пока я твою грязную бороду не подпалил.

Он не хочет исполнять приказания мальчишки, ох как не хочет! Я чувствую исходящую от Николая волну злости, ярости, и… страха. Он понимает, что гнобил Демида очень долго, и понимает, что парню не за что его любить и уважать. А теперь у него (у меня, точнее), появилась сила, которую просто так не сломить.

Стараюсь не раздувать в себе пламя ярости. С каждым разом держать себя в руках получается всё лучше и лучше. Но даже не знаю, радоваться этому, или расстраиваться.

- Отец, сядь. Я всё объясню.

- Да ну!

- Антилопа гну! – не выдерживаю я, - Ты будешь слушать, или нет, алкаш старый? Если нет – пошёл нахер! Сиди тут, а я сам займусь делами рода! Вытащу семью из дерьма, в котором ты нас топишь!

Он несколько раз открывает и закрывает рот, но ничего не говорит, и плюхается обратно на диван.

Николай сломлен. Его никто не уважает, даже собственные дети. У него нет ничего, что приносило бы радость. Он ненавидит себя. Особенно – когда вспоминает, каким сильным, властным и счастливым был пятнадцать лет назад.

Всё это бьёт в меня потоком образов и эмоций, и приходится тряхнуть головой, чтобы отбросить наваждение.

- Тезисно - у меня есть план, как выпутаться из всей этой ситуации. Деньги нужны, чтобы реализовать его первую часть.

- Что за план?

- Где ты играл с Михайловым? – вместо ответа спрашиваю я, - Я знаю, тебя давно не пускают в приличные заведения. Значит, казино подпольное. Где оно?

Услышав это, он начинает хрипло смеяться

- Ах ты сукин сын! Меня попрекаешь, а сам из единственного предприятия, которое нас кормит, забрал деньги! И для чего?! Чтобы в казино спустить! Ха-ха-ха!

Меня раздражает его манера вести разговор, и я сбрасываю с руки ещё один огненный шарик. Он прилетает Николаю в плечо, и тут же гаснет, но оставляет небольшой ожог. Отец Демида дёргается от неожиданности и шипит сквозь зубы.

- Ты!..

- Ладно, я понял, - потеряв интерес к разговору, разворачиваюсь и иду к лестнице, ведущей на второй этаж, - Ты даже двух слов связать не можешь. Сам найду. И в отличие от тебя, неудачника, я умею играть в карты. И прекрасно вижу блеф.