Агентство "ЭКЗОРЦИСТ": ALBEDO (СИ) - Глебов Виктор - Страница 44

- А он неспроста сабельки выбрал вместо пистолетов. Кто ж знал, что он ещё в медицинском институте достиг ранга Рыцаря и чемпионом по фехтованию был? Я его спросил как-то, почему он этим занимался, ведь постоянные тренировки требуются. Знаете, что он мне ответил?

- Не представляю, - признался я.

- «Мой, - говорит, - отец был военным и с детства меня заставлял упражняться фехтованием. По его словам, саблей можно служить либо отечеству, либо собственной чести. С первым у меня не очень получается, со вторым – тоже. Зарубить старика-отца – честь небольшая. Поэтому тренируюсь для физического здоровья. Сложение-то у меня тщедушное, а сабля очень хорошо развивает мышцы, да и для гибкости членов полезна». Такой вот кадр, - закончил Ласи.

- Думаю, мы с ним подружимся, - сказал я, вставая.

- Не сомневаюсь. Только вы ему палец в рот не кладите – откусит руку по локоть, даром что тощий, как спичка. Это я вам по-дружески советую.

- Весьма признателен.

Выйдя из администрации через пару минут, я постоял немного на крыльце, чтобы собраться с мыслями, а затем зашагал по хрустящему гравию в сторону двухэтажного дома с клумбами по обе стороны старенького каменного крыльца. Возле него лежала рыжая собака и лениво щурила на солнце единственный глаз.

Обойдя её и легко поднявшись по ступенькам, я позвонил в колокольчик.

Открыл, судя по всему, сам доктор.

- Кристофер Блаунт, - представился я, кивнув. – По поручению барона Кобема.

- Какому поручению?! – сварливо осведомился Вернер, смерив меня взглядом с головы до ног.

Пришлось коротко объяснить.

- Ну, входите, раз так, - смилостивился доктор и исчез в темноте прихожей.

Я осторожно двинулся за ним, боясь на что-нибудь наткнуться, но благополучно добрался до просторной комнаты, почти без мебели, служившей гостиной.

- Располагайтесь, - предложил Вернер, указав на диван и сам садясь в кресло. – Уж простите, я недавно поднялся. Что-то голова болит. Как говорится, сапожник без сапог.

Я опустился на диван, предварительно убедившись в его чистоте, а затем воспользовался паузой, возникшей, пока доктор возился на маленьком столике с какими-то пилюлями, чтобы рассмотреть хозяина.

Вернер был небольшого роста, на вид худой и слабый, как ребенок. Одна нога у него была короче другой – это я заметил, ещё идя по тёмному коридору. Голова у Вернера казалась слишком большой, а из-за того, что доктор стриг волосы под гребенку, неровности черепа бросались в глаза. Маленькие голубые глаза словно старались проникнуть в мысли собеседника.

- Вы делали вскрытие убитых? – спросил я, когда доктор проглотил несколько таблеток, запив их стаканом воды.

Похоже, ему было всё-таки нехорошо. Можно было бы предложить ему эликсир, но я не сомневался, что он его не примет.

- Делал, куда ж деваться, - нехотя отозвался Вернер. – Вы извините, я немного не в себе. Почти не спал ночью, только с утра подремал, и вот теперь совершенно разбит.

- Сочувствую, - качнул я головой.

Мне-то похмелье благодаря эликсиру никогда не мучило.

- Вчера вечером двое офицеров вздумали играть в американскую рулетку, - продолжил доктор. – Знаете, что это такое?

- В револьвер заряжается один патрон, затем барабан раскручивается, и спорщики стреляют себе в висок, - ответил я.

- Ну, эти целили в сердце. Один, разумеется, проиграл. Пуля прошла сквозь левый желудочек и застряла в лопатке. Мгновенная смерть. Когда я приехал, офицер был мёртв с полчаса. Я констатировал смерть и распорядился увозить тело в морг, и тут он вдруг очнулся! Представляете?!

- То есть как очнулся? – не поверил я своим ушам.

- А вот так!

- Но… ведь сердце же!

- Да что сердце! – воскликнул Вернер, отмахнувшись. – Говорю вам: он был мёртв! Одной крови натекло сколько. Не дышал, пульса не было. Все признаки и никаких сомнений! И тем не менее, очнулся прямо на моих глазах! Если б кто рассказал, ни в жизни не поверил бы, но тут… лично был свидетелем медицинского феномена.

- А пуля?

- Вытащил! Потому и не спал полночи. Из лопатки, знаете ли, не так-то… Долбить пришлось.

- Я не об этом. Она, получается, не попала в сердце. Вы ошиблись?

- Именно что попала! – убеждённо ответил доктор. – Потому и феномен! Да что феномен?! Настоящее чудо!

Я не стал спорить, хотя было совершенно ясно, что Вернер просто не желает признавать очевидное: он счёл мертвецом тяжело раненого.

- Главное, что всё завершилось благополучно, - сказал я. – Ваш пациент пойдёт на поправку?

Доктор развёл руками.

- Если уж ожил, то всё может быть.

Пора переходить к сути дела.

- Что послужило причиной смерти? – деловито осведомился я. – Говорю не об этом офицере, а об убитых женщинах. Удары саблей?

- Само собой.

- Больше ничего не обнаружили?

Вернер вздохнул.

- Дайте сообразить, - он помотал головой, затем яростно потёр виски. – Да! – воскликнул он вдруг, оживляясь. – Перед смертью их били кнутом!

- Что?! – я слегка опешил. – То есть как?

- Сильно, я бы сказал. По спине.

Повисла пауза, в течение которой я переваривал информацию. Почему-то ни барон, ни Ласи не сочли нужным об этом сообщить.

Вернер сидел, прикрыв глаза и судорожно двигая кадыком. Пальцами он вцепился в подлокотники так, что костяшки побелели от напряжения.

- Но… они ведь кричать должны были, - неуверенно заметил, наконец, я. – Неужто никто не услышал?

- Орать должны были, - поправил меня, открыв глаза, доктор.

- Значит, им заткнули рты?

Вернер пожал плечами.

- Кляпы я не обнаружил, следы на губах отсутствуют, однако иного объяснения не вижу.

Вернер был прав. Мне не требовалось описывать, какие звуки издают люди, истязаемые кнутом. Слышал их не единожды, бродя по улицам охваченной бесчинствами Флоренции. И это было лучшее, что случалось с попавшимися в лапы республиканцев!

Пришлось дважды моргнуть, чтобы очистить голову от воспоминаний.

- Удары саблей действительно были сильны? – спросил я.

- Как вам сказать. Тут всё от умения зависит.

В этом доктор прав. Знаю не понаслышке. Пару раз мне удавалось разрубить человека от плеча до пояса. Но на это мало, кто способен. Даже из Рыцарей – далеко не каждый. Про Одарённых не скажу. Эти те ещё звери.

- В принципе, такие удары мог нанести любой человек, имевший дело с оружием более-менее длительное время, - сказал Вернер. – Но не взявший эспадрон в руки впервые.

Задача не из лёгких: у нас большинство фехтует с детства.

- Однако убийца обладает определённым мастерством, - сказал Вернер, будто прочитав мои мысли. – Его удары исключительно точны, и техника правильная. Наклон плоскости шашки соблюдается неукоснительно, а это достигается длительными тренировками. Я думаю, если бы он рубил не лежащее, а стоящее тело, то вполне смог бы рассечь его пополам. А это говорит о ранге Рыцаря, не ниже.

- Вы уверены, что жертвы лежали?

- Конечно! Это сразу видно по следам от сабли. Почему вас так заинтересовало, что жертвы лежали, когда их убивали?

Я немного помолчал, прежде чем ответить:

- Возможно, убийца хотел что-то узнать у своих жертв. Он бил их, добиваясь признания. А потом убивал саблей.

- Получив признание?

- Или убедившись, что напрасно теряет время.

- Вряд ли женщины долго продержались бы под такими ударами, - с сомнением покачал головой Вернер.

- Они могли и не располагать знаниями, которых допытывался преступник.

- Случайные жертвы?

Я пожал плечами.

- Почему бы и нет? Иначе зачем пытать и убивать нескольких женщин? Вероятно, он сам толком не знает, кто ему нужен.

- Жертвы обладали внешним сходством, - подумав, сказал Вернер. – Правда, небольшим. Думаете, убийца просто обознался?

- Может быть.

- Если он до сих пор не получил желаемого, то убьёт снова.

- К сожалению, это вполне возможно. Надо установить, по какой причине убийца принял этих двух несчастных за ту, которая ему нужна.