Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд (СИ) - Лесневская Вероника - Страница 4

Что же, ладно, одежда лишь будоражит воображение. Как яркая обертка, которую хочется снять и добраться до конфеты. Оцениваю точеную талию, округлые, соблазнительные бедра, ровные ножки…

Так, что с лицом? Хотя при такой фигуре не столь важно.

Но все-таки… Заставляю себя посмотреть «жертве» в глаза. И застываю как вкопанный. Хмурюсь обреченно. Да не может быть!

На беговой дорожке, в наушниках, с убранными в высокий хвост, черными, как уголь в аду, волосами — занимается… Береснева.

Удивленно округляю глаза. Во-первых, то, что я минуту назад обласкал взглядом и представил мысленно во всех позах, никак не ассоциируется в моем сознании с заразой в медицинском костюме, которая послала меня в клинике. Диссонанс поражает и обезоруживает. А во-вторых… сына моего лучше бы искала, бездельница!

— Залип? — будто из густого тумана, летит вопрос друга. — Агата — наша постоянная клиентка. Но тебе с ней ничего не светит, — неожиданно выносит вердикт. За администратора своего мне мстит? — Хотя… можем поспорить? — охотно протягивает мне руку, но я отбиваю сразу же.

— После того, что было шесть лет назад, я с тобой больше не спорю, — рявкаю на него. А сам испепеляю взглядом Бересневу. Пользуясь тем, что она поворачивается ко мне попкой, довольно упругой, кстати, и выбирает другой тренажер, я наблюдаю за каждым движением, «облизываю» подтянутые формы, скольжу по плавным изгибам. И вдруг щелчок! Растекшиеся мозги возвращаются в череп, а я зыркаю на друга: — Повтори, как ее зовут?

— Агата, — невозмутимо кивает он и распахивает дверь, приглашая меня в кабинет. — Фамилию не помню, спроси у… — косится в сторону ресепшна и умолкает, снова мрачнея.

— Ром, прекращай, твое не трону, — раздражаюсь я, а сам не свожу глаз с чертовки. Она проводит пальцем по «умным часам» на запястье, засекает время и приступает к следующему упражнению. Зануда. Но красивая. — Что еще ты о ней знаешь? Кто она?

Явно не Алевтина Павловна, за которую выдавала себя в клинике. Я так стремился скрыть свою проблему, не действовал открыто, чтобы минимум людей были в курсе — и только самые надежные, а в итоге… вывалил все непонятно кому.

— Мамочка молодая, — Роман озвучивает главный аргумент. — Так что не трать время, не твоя история.

Он прав: женщины с детьми для меня персональное табу. Они не для свободных отношений, а серьезные мне не нужны. Не хочу голову таким морочить и время отнимать. Но почему-то из груди вырывается идиотский вопрос:

— Муж есть?

Друг подхватывает бутылку с полки шкафа, разваливается в широком кожаном кресле, разливает жидкий янтарь по стаканам. Один протягивает мне, но я отрицательно качаю головой. Никакого алкоголя, когда я за рулем.

— Не видел. С детьми все время приезжает, — пожав плечами, сам себе салютует и выпивает залпом содержимое.

Я же удивленно вскидываю брови. Дети? Во множественном числе? Когда успела? Агата молоденькой совсем выглядит. Особенно сейчас. Без медицинского костюма и с дерзким высоким хвостом, что лупит по ее плечам и лопаткам при каждом движении.

— А лет ей сколько? — продолжаю бесполезный разговор. Зачем мне лишняя информация?

— Двадцать шесть, кажется, не так давно от клуба ее с днем рождения поздравляли, — выдает Рома. — У нас традиция, особенно, если вип клиент.

— Откуда тогда у нее деньги на это все, если с детьми и без мужа? — щелкаю пальцами и делаю рукой круг в воздухе. Знаю, что спортивная сеть, которой владеет Роман, не из дешевых.

— Семья хорошая, может, — заливает в себя и мою порцию алкоголя. — Или богатый любовник, — передергиваю плечами на его фразе. Оторвавшись от манящего женского тела, недовольно смотрю на Рому. — Что? Не зря она такой гордой и независимой выглядит, мужиков из тренажерки одним махом отшивает. Точно покровитель есть.

— Тебя, что ли, отшила? Поэтому так говоришь? — издеваюсь над другом. Он недалеко от меня ушел — тот еще бабник.

Обычно я на его стороне, но сейчас… Довольно на Агату поглядываю: молодец девчонка. То есть женщина… Мама…

Табу!

— Неважно, — прячет Рома взгляд. — У меня Ася есть теперь, — намекает на администратора и жутко не нравится мне при этом. На дурака похож. Обведет его та стерва с двойкой вокруг пальца. Я встречал подобных. Нюх на предательниц.

— У тебя полный клуб девок, — возвращаю ему его же фразу. — Зачем останавливаться на одной? — вот только он еще напряженнее становится. Хреново дело.

Но на перевоспитание друга времени не остается, потому что Агата, взглянув на часы, резко заканчивает тренировку и направляется к раздевалке и душевым. Она будто всю жизнь по минутам расписала. Но мне придется нарушить ее четко выверенный график.

— Так, я на секунду, — нагло кидаю друга, с которым так долго не виделся, а сам толкаю стеклянную дверь и влетаю в женский зал.

Дамы мгновенно преображаются, заметив меня. Выравнивают осанку, стараются двигаться грациознее, попками крутят. И те, кто из последних сил корячился, теперь будто второе дыхание обретают.

Киваю всем в знак извинения за вторжение и спешу промчаться мимо. Многовато женских чар на квадратный метр. Даже для меня.

Пересекаю раздевалку, приближаюсь к душевой, кладу ладонь на ручку, почти надавливаю на эмоциях… И останавливаю себя.

Это уже слишком!

Поэтому опираюсь о косяк и терпеливо жду, когда в проеме появится распаренная, влажная, пахнущая цветочным гелем Агата. Проходит мимо, не замечая меня, и окутывает сладким ароматом.

— Привет, — заставляю ее подскочить на месте. — Кто ты и зачем выдавала себя за Бересневу? — уточняю, пытаясь сохранять спокойствие. Но получается фигово.

Агата оглядывается, и вместо испуга вижу в ее темном взоре возмущение. Прищуривается, окидывает меня с ног до головы — и молча разворачивается, чтобы уйти. Опешив на секунду, я все же догоняю беглянку, беру ее за локоть и притягиваю к себе. Перекладываю руку на талию, чуть приобнимаю, впитывая жар тела сквозь ткань, невольно взглядом чертовку обвожу.

Благо, Агата успела переодеться в кабинке. Сейчас на ней джинсы и блузка, что скрывают подтянутое тело. И заодно охлаждают мой пыл. Вышла бы она завернутая в полотенце — точно зажал бы прямо в раздевалке, забыв о личных принципах и внутренних запретах.

— Отвечай, — слышу себя будто со стороны. Приказ звучит сурово, но хрипло. Да что за черт!

— Прежде всего, уберите от меня руки и прекратите мне тыкать, — ее строгий голос отрезвляет, и я слушаюсь мгновенно. Сам себе удивляюсь, когда вдруг отпускаю ее, увеличивая расстояние между нами. — Что значит «выдавала»? Я и есть Береснева, — фыркает, поправляя влажные волосы, смоляными прядями разбросанные по плечам.

— Но Алевтина Павловна? — откашлявшись, уточняю.

— Мама моя, — ставит все на свои места. — А вы? Дайте-ка подумать, — постукивает пальчиком по подбородку, делая вид, что судорожно вспомнить меня пытается. Играет ведь! Не могла забыть. — Вы тот сноб, который хочет купить ребенка, — парализует дерзкой фразой и в грудь мне тычет демонстративно.

— Вернуть своего, — рычу, поправляя формулировку. — Надеюсь, мать вам объяснила, что к чему, и вы приступили к поискам, — усмехаюсь я.

— Да, мы с мамой обсудили вашу ситуацию, — произносит медленно, а сама пышные ресницы опускает и взгляд отводит. — Мы вам помогать не будем, забудьте о своей затее, — нахально спорит. — Она в корне неправильная и противозаконная.

— Ой ли? — тяну с сарказмом. — Вопрос денег. Сколько?

— Что-то не все ваши проблемы деньги смогли решить, — красивое лицо ожесточается, а черные глаза-агаты смело стреляют вниз. В сторону моих брюк.

— Язва, — цежу, с трудом сдерживаясь.

— Эгоист, — хмыкает она и ехидно приподнимает уголки губ. Эта дерзкая улыбка странно на меня влияет.

Делаю широкий шаг, приближаясь к ней вплотную. Заставляю упереться спиной в холодную стену, протягиваю руку к растерянному, но чертовски привлекательному лицу. Не с целью напугать. Просто прикоснуться хочу. Не понимаю, зачем. Но…