Ведьмак из СПб (СИ) - Стацевич Алексей - Страница 28

Вынул булавку.

Укол...

– Твою мать!

Волков забил руками, изо всех сил стараясь не пойти ко дну – он очутился в прохладной воде посреди гавани, на берегу которой было совершено нападение на франта. К счастью, безвесомое астральное тело прекрасно держалось на воде и без участия ведьмака, поэтому он, видя, что не утонет, сосредоточился на происходящем в десятке метров от него, на берегу.

Макс понял, что видит воспоминания не того шишиги, что прикинулся девушкой – жертвой насильника, а второго, который наблюдал за происходящим из воды и вылез позже.

На берегу появился франт. Зигзагообразной походкой навернув кружок, он подошел к «девушке» и что-то сказал. Его слова до Макса – точнее, до засевшего в воде шишиги – не долетали, но ведьмак и так знал, о чем речь. Сейчас «девушка» попросит подать руку, и...

Повалив франта, шишига уселся сверху, и в тот же момент из воды показался его «товарищ» – схватив жертву за ноги, тот поволок мужчину в воду.

Под водой завязалась вялая борьба – франт пытался сопротивляться, но делал это настолько инертно, что шансов спастись у него не было. И едва он, наглотавшись воды, обмяк... как начал стремительно трансформироваться, как несколько секунд назад это сделала «девушка».

Тело франта стало увеличиваться в размерах, распухать. Одежда его, не выдержав такого издевательства над собой, треснула по швам, оголяя тело с зеленоватой чешуей. Между пальцев на руках и ногах твари появились перепонки, а на спине – от копчика и до затылка – вырос плавник.

Глаза твари блеснули желтым...

На дне гавани вновь вспыхнул схватка, но на этот раз все было по-другому: быстрые маневры, резкие удары когтями, молниеносные выпады. Вода окрасилась в красный, и все затихло.

А Волков «вернулся»...

– Вот это поворот! – приняв вертикальное положение, непроизвольно выдохнул он. – А все, оказывается, не так просто!

– Что там? Рассказывай!

– Наш франт, оказывается, совсем не франт, – едва сдерживая эмоции, сообщил Макс, – а омутник!

– Омутник? Ты уверен?

– На все сто!

– Но как мы не заметили... и почему он был в человеческом обличии? – продолжил допытываться Поздняков.

– Потому что это омутник-перекидыш, – послышался тихий голос шишиги-стрелка.

– Который в момент повторной смерти превращается в того, кем был до смерти, – пояснила напарникам появившаяся в дверях Соня.

– Но как мы не заметили? – не успокаивался Николай. – Что это омутник? Фигово работаем, товарищи!

– А как ты должен был заметить, Ник? – отпарировала Романова. – Человек и человек. Из мяса, костей, и без всяких признаков нечисти. Уверена, что даже Хаб, когда общался с ним в морге, ничего не заподозрил, верно?

Зарецкий согласно прикрыл глаза.

– Ты сказала, в момент второй смерти? – взглянул на рыжую Макс. – Значит, он умер тогда, в первый раз... когда шишиги затащили его под воду. Захлебнулся. Это объясняет, почему мои... в смысле, его воспоминания прервались, и я сразу не увидел подводную драку...

– Видимо, объясняет, – пожала плечами девушка.

Наступила пауза.

– Мы же вам сказали, что никогда не убивали человеков, – прервал ее шишига с ожогом на бедре. – Только другую нечисть. И то это была самооборона.

- Излагайте, – перебил его Поздянков. – Что, где, как, почему и прочие вопросы, на которые я требую честные ответы. И помните! Вот он, – Николай указал на Макса, – способен переместиться в любое ваше воспоминание и проверить достоверность всего сказанного. Так что лучше давайте сразу выкладывайте все начистоту.

Следующие четверть часа шишиги, чуть ли не перебивая друг друга, рассказывали о том, как всей своей большой – более пятидесяти особей – дружной семьей несколько лет назад переехали в Ленинградскую область из маленького провинциального городка. Как познакомились с омутником, который тогда показался им вполне добродушным «человеком». Как он узнал некоторые грязные тайны семейства и поставил ультиматум: деньги в обмен за молчание.

Но затем омутнику стало мало материальных подношений и он захотел большего – чтобы шишиги приводили ему своих самок в образе юных и прекрасных дев. И если с требованием отдавать деньги шишиги еще как-то мирились, то последнее заявление омутника провинциальное семейство терпеть не стало.

Трое из шишиг, недавно перебравшиеся из области в Петербург, узнали, где и в какое время бывает омутник, а затем подстерегли его возле гавани, где и расправились.

– Вот так эта история и закончилась, – заключил шишига с ожогом.

И вновь наступила тишина.

– Друзья и подруга! – из уголочка подал голос Антон. – Все мы знаем, что убийство одной нечисти другой нечистью не карается смертью. Но у меня такой случай впервые, и я вообще не в курсе, что делать. Отпустим их, что ли, и все?

– Нет, – взял слово Поздняков, – убийство есть убийство. Да, согласен, казнить мы их не можем, поскольку жертва – не человек. Но труп есть. Значит, шишиги все же должны ответить по закону.

– То есть... сесть в тюрьму? – удивился такому заключению Зарецкий.

– Именно. Но, ясен пень, не в обычную «человеческую» тюрьму. В питомник. – Николай прокашлялся. – Тем более, помимо трупа – вон тот яйцеголовый чуть было не пристрелил нашего Макса. А это куда серьезнее разборок между нечистью! Тут уже можно и про казнь подумать...

– Я думал, вы грабители! – начал оправдываться стрелок.

– Ну да, ну да, а то ведь ты не слышал, как я орал, что работают ведьмаки!

Стрелок понурился, предчувствуя, что его судьбинушка, в отличие от товарищей, может повернуть не туда.

– Поэтому, – не глядя на него, продолжил говорить Поздняков, – мы сдадим тварей чистильщикам. Которые и займутся их дальнейшей транспортировкой в Гатчину, в питомник.

– Значит, если бы я не выстрелил, вы бы нас отпустили?

– По крайней мере, мы бы подумали! – отрезал Николай и повернулся к напарникам: – Думаю, на сегодня работу мы закончили. Все свободны.

– А ты, Ник?

– А я, Сонечка, пока останусь здесь и вызвоню... товарищей.

Попрощавшись с Поздняковым, троица – Антон, Макс и Софья – направилась к выходу. И только возле двери Волков встрепенулся:

– Блин, а как мне идти? Раздетым, что ли?

– А мне нравится, – хихикнула Романова и провела пальчиками по груди и прессу Макса. – Безволосый Волчок... это забавно!

– Иди возьми какую-нибудь одежду у шишиг, – посоветовал Зарецкий и, выйдя в парадную, потопал вниз по лестнице.

Переодевшись в черную водолазку, которую шишиги упорно называли бадлоном, Макс в сопровождении дождавшейся его Сони вышел на улицу. Осмотрелся – Антона уже и след простыл.

– Хаб опять обиделся, что я тебе знаки внимания делаю, – довольно улыбнулась Романова. – Не понимает, что я так его злю. Специально.

– Спасибо, что объяснила. А то я уж подумал...

– Что я на тебя запала? Нет, Волчок, ты слишком старый!

– Эй! – возмутился тот. – Мне всего тридцать один!

– Ну вот! Почти десять лет разницы, – подтвердила свои слова Романова и переключила тему: – Кстати, ты нам так и не рассказал, как именно догадался, что шишиги – это те самые спасатели и криминалист, что работали с трупом омутника.

Волков, обиженно насупившись за «старого», пробурчал:

– Пусть это будет моей маленькой тайной.

– Нет, Волчок, я серьезно!

– Ну хорошо, – смилостивился тот. – В общем, когда я был в воспоминаниях омутника, то заметил на пальце девушки-шишиги мужскую серебряную печатку с черным камнем. Защитный оберег. Но самое интересное – точно такие же печатки я чуть ранее видел на спасателях, когда подходил вырывать волос... Вот так все и сложилось воедино. Ну а то, что тут еще и криминалист замешан... вот этого я не предвидел, думал, что шишиг только двое. А их тут вон, целый выводок!

Слушая, девушка монотонно кивала головой.

– Ага, я поняла... – перебила его она и осмотрела с ног до головы: – Вот долго понять не могла, что с тобой не так?