Приключения пенсионерки - Зарубина Дина - Страница 15

– Нет, я всем довольна. Очень красивые комнаты, – призналась честно.

По моим ощущениям, нахожусь в музее, где любой предмет стоит астрономических денег. Не знаю, насколько удобно тут будет жить, но раз так живут другие, и я смогу. Хотя бы еще один день.

Теперь у меня и феечки были отдельные спальни с собственными ванными и гардеробными. Кстати, как феечку зовут? Я направилась в соседнюю спальню.

Глава 11. Право, экономика и политика.

Девушку звали Лау́ра. И за нее заплатили хорошие деньги её семье. У нее еще три сестры, она старшая, а приданого нет совсем. Продали ребёнка любящие родители и не задумались. Хорошие люди, практичные. Ну, а что? Есть же еще запасные дочери, даже не одна.

– Меня не заставляли. Я сама хотела сюда попасть. Мои сестры получат приданое и выйдут замуж, – бледно улыбнулась девушка. Глазки у нее оказались фиолетовые, очень экзотично – золотые волосы и такие глаза.

– Ты поправляйся поскорее, мы тебе найдем жениха. Даже не сомневайся! Тут король неженатый, генерал с другом холостые, секретарь короля тоже видный парень, придворных куча, видишь, сколько женихов сразу? – улыбнулась я.

– Если не смогу Отбор выиграть, значит, меня кому-то другому отдадут и не спросят. Или вообще, только живу выцедят. Но я пока слабая очень, –призналась девушка.

– А утром почему ты так напугалась этих фифочек? – я уже узнала, генерал не женат, а уж переживать по поводу истерик его штатной любовницы и вовсе не собиралась. Если еще заявится, выставлю без раздумий.

– Они такие страшные… за каждой тень стояла с зубами и когтями.

Ну, при болезни и слабости чего только не померещится впечатлительной девочке. Какие уж ей Отборы! Это занятие нервное, хлопотное. А ей успокоительного надо, общеукрепляющего, и питаться получше. Я погладила девушку по плечу, поправила подушки и пошла на очередное испытание.

Детский сад, штаны на лямках! Нам выдали задачки! Я бы сказала, ситуационные задачи. Первая по юриспруденции – описание преступления и возможные приговоры. Выбрать нужное, дать комментарий. Вторая по экономике – сводка хозяйственной деятельности по провинции и варианты развития. Третья… судя по всему, по психологии. Или дипломатии. Или этикету. Если первые две меня не смущали, то третья… Чертов этикет!

Нам дали час на решение. Снежинка справилась быстрее всех. Затем лист сдала Клава, и застенчиво мне улыбнулась. Потом сдала лист я, и после меня девушка с мощным голосом. Как ее… что-то в рифму… Селин-Эмелин… не запомнила.

Мы сидели в рядок на стульях, все четверо. Зато перед нами сидел целый президиум, двенадцать персон. Без сомнения, министры и советники, таких напыщенных рож, полных собственной значимости, я давно не видела. Последний раз перед пенсией, на заседании Ученого совета. Король красиво позировал в кресле сбоку, вытянув и скрестив ноги в щиколотках. За его спиной маячил полосатый секретарь. Распорядительница сидела с другой стороны, сурово поджав губы.

– По жребию первой рассматривается работа лэры Селин-Эмелины тин Жармэль! – торжественно провозгласил надутый советник.

«Прямо экзамен», – хмыкнула я и стала смотреть в окно. Как будто в экономике и праве есть абсолютные, единственно верные ответы. Даже в математике одну задачу можно решать различными способами, чтоб был один правильный ответ, а остальные – неправильные. В жизни всегда есть куча нюансов, обстоятельств, невозможно предугадать все и сразу. Везде, где работают люди, есть место ошибке.

А у них тут и компьютеров нет, вон на столе лежат деревянные счеты-аба́к. Счеты!!! Я такие только в далеком детстве видела в магазине «Гастроном». Когда молоко разливали из огромных фляг, а сметану развешивали в свои стеклянные банки. В молочном отделе всегда была очередь из пенсионерок. Продавщица взвешивала товар и писала сумму на серой бумажке карандашом. Их никто не подделывал и не терял. На кассе кучку бумажек из разных отделов кассир подсчитывала на деревянных счетах. Ни тебе сканеров, ни системы «антивор».

Углубившись в воспоминания, пропустила весь разбор. Ой, это я зря! Вроде Селин-Эмелине задавали вопросы, она что-то отвечала. Сидит сейчас вся красная, взволнованная. А комиссия уже пытает Снежинку.

– Лэра Рене ден Мильсован, ваши решения очень… кратки.

Снежинка только вздернула носик. Я прислушалась. Снежинка на юридическую задачку написала – «министру юстиции рассмотреть». На хозяйственную – «министру финансов разобраться». На протокольную – «все согласно церемониалу».

Комиссия одобрительно загудела. Король вздохнул и негромко кашлянул.Все замолчали и сделали равнение на короля.

– Безусловно, решения лэры обоснованы. Доверять решение проблем специалистам – это правильно. Но лэра даже не сделала попытки вникнуть в суть проблемы и не предоставила нам собственные размышления на этот счет. Декоративная королева, интересующаяся только нарядами, не может стать моей избранницей, – сообщил король.

Министры ожидаемо скривились. Нет, внешне они остались с вежливо- внимательными выражениями, но я прямо чувствовала, как их корежит. Их-то абсолютно устраивала глупая и ведомая королева. Это ж как можно воровать при марионетке на троне! И мало того, что воровать, еще и властью упиваться можно, решая налево и направо чужие судьбы, пока королева очередное украшение примеряет.

Снежинка покрылась красными пятнами. Вот так открыто получить от ворот поворот крайне неприятно, я даже ей посочувствовала. Ну, что они хотят от молоденькой и хорошенькой девушки? Занудства и внимательности, зрелых взвешенных решений, ага, щаз-з!

В молодости надо быть молодым, а не чахнуть над книгами, как я. Всю молодость над книжками провела. Жизненных ошибок не совершила и в неприятности не влипала, зато ощущение, что не жила, и вспомнить нечего. Это конечно, тоже перекос. Все в меру должно быть. И платьишки, и мальчики, и учеба, и спорт, и творчество.

С Клавой комиссия расправилась быстро, похвалили и поругали. Король промолчал, любуясь перстнями на своих пальцах.

– Итак, теперь лэра тин Брюстнер. Вы тут пишете, что решение по делу следует отложить. Но ведь речь идет об убийстве! Причём, женщины. Почему вы не выбрали смертную казнь?

– Убийство убийству рознь, – возразила я. – В состоянии аффекта, при самозащите. Там не указано, что заставило этого кузнеца столь жестоко поступить. Отправить на казнь человека не трудно, только оживить его потом невозможно. Если имеет место судебная ошибка, то грош цена такому правосудию. Мне кажется правильным отправить дело на доследование.

– Хотите сказать, что кузнец не знал, что делал? – раздался язвительный голос.

– Запросто! – подтвердила я. – Он мог быть пьян, одурманен, ошибиться с жертвой, мог не иметь умысла, не рассчитать силу, его вообще могли подставить, а на самом деле убийство совершил другой человек. По найденному орудию убийства с личным клеймом, принадлежащему обвиняемому, нельзя сказать, что именно он им воспользовался. Наоборот, это как раз подозрительно. Разбрасываться собственным инструментом рабочий человек никогда не будет.

– Но он признался!

– Не убедительно, – возразила я. – При пытках признаться можно в чем угодно. И даже без пыток, чтоб спасти своих близких, а себя избавить от мучений. У вас применяются пытки при допросах? Думаю, половина приговоров у вас несправедливые, поскольку признания выбиты силой.

– Да как вы смеете так говорить? – взвился один из присутствующих в красном мундире.

– Отвечаю на вопрос, только и всего, – я пожала плечами. Нашлись тут ревнители справедливости, их бы в застенки инквизиции, признались бы в чем угодно, от колдовства до попытки убить короля.

– Дальше, – сказал король, разом прекращая прения.

– План развития провинции, – покорно перешел докладчик к следующему пункту и заулыбался. – Лэра желает вырубить леса в провинции Экмари́ль.

– Возмутительно! Там самая лучшая охота! – сказал член комиссии. Остальные согласно загудели.