Травля (СИ) - Сербинова Марина - Страница 23

Рэй с трудом отыскал нужный дом, спрятавшийся среди густой растительности, на отшибе, ближе к болоту. Навстречу им выскочил Спайк, с рычанием кинулся было на Рэя, но Патрик окликнул его, и пес радостно метнулся к нему. Присев, мальчик стиснул собаку в объятиях.

— Привет, бандит! Мне так тебя не хватало! Где твои друзья? А-ну, зови их!

Подпрыгивая на месте, Спайк звонко залаял.

На пороге появилась высокая фигура Иссы с пистолетом в руках.

— Исса! Это я! — окликнул Патрик.

Рэй быстро шагнул к мальчику, становясь между ним и вооруженным мужчиной, который не спешил опускать пистолет. Не обратив внимания за глухо зарычавшую овчарку, снова оскалившуюся на него, Рэй закрыл ребенка собой. Патрик выглянул из-за него, с удивлением и обидой снова посмотрев на Иссу

— Ты что, не узнал меня? Пистолет опусти!

— Узнал, звереныш! Как ты нас нашел и что тебе нужно? И кто это с тобой?

— Это Рэй. Мы одни.

— Это один ответ. Еще два, жду, — резко и неприветливо сказал Исса.

— Как нашел? Да запросто, с помощью «третьего глаза», не знаешь, что ли, как я вас всегда находил, когда вы папу прикончить собирались? А пришел я из-за мамы. У вас здесь есть телек? Вы новости смотрите?

Исса медленно кивнул, настороженно скользя взглядом вокруг. Коротко свистнув, привлекая внимание собаки, он жестом-командой велел осмотреть территорию. Спайк скрылся в кустах.

— Откуда мне знать, что ты не вывел на нас людей твоего отца? Сам-то он за решеткой, я в курсе, но вряд ли это будет помехой для того, чтобы он продолжал нас искать.

— Думаю, сейчас ему не до вас, — грустно отозвался мальчик.

Исса медленно опустил пистолет, разглядывая его прищуренными черными глазами.

— Ладно, заходите, — кивнул он.

Надувшись от такого неприветливого приема, мальчик сердито поднялся по ступенькам и, пройдя мимо Иссы, толкнул дверь. К нему обернулся стоявший у окна Тим. К подоконнику был придвинут стол, на котором в полной боеготовности лежала его винтовка, устремленная дулом в окно.

— И ты в меня целился? — буркнул мальчик обижено. — Совсем озверели тут в своем лесу?

— Не ворчи, — раздался за его спиной потеплевший голос Иссы. — Почем нам знать, вдруг ты решил помочь своему папаше нас отыскать и прикончить?

— Тогда вы давно были бы уже мертвы!

— Да что ты! — Исса ухмыльнулся. — Или твой папаша лежал бы сейчас в земле с дыркой в голове, как и должно быть — ты сам говорил.

— Может и так, — не стал спорить Патрик, уныло кивнув. Исса окинул его внимательным взглядом, в то время как Тим и Рэй испепеляли друг друга неприязненными взглядами. Заметив это, Патрик вдруг бросился к Тиму и порывисто обхватил на талию, прижавшись к нему.

— Нол! Маму приговорили к смерти! Я пришел к вам… к тебе, просить о помощи! Помогите! Ты же любишь ее… вы наши друзья…

Слегка отстранив его, Тим присел и заглянул в залитое слезами лицо.

— Рик… но что мы можем сделать? — в голосе его было столько боли и отчаяния, что казалось, он сам готов расплакаться.

— Можем! Все можем! Нам поможет Луи, он такой, как я, только сильнее, намного сильнее. Он предводитель проклятых… всего нашего рода. Мы должны ехать к нему в Париж, и там все решим. Он ждет нас. Вы должны отвезти меня к нему.

— Мы бы предпочли пока не высовываться, — сказал Исса. — А ты чего его не отвезешь?

Он посмотрел на Рэя.

— Я слишком яркий, — хмыкнул тот.

— То есть?

— Мама называет его благословенным. В нем есть какой-то свет, который блокирует наше проклятие и дар. Когда он рядом, я ничего не могу. А Луи он причиняет своим светом боль. Он не может ехать со мной.

— Опять это ваша чертовщина! — фыркнул Исса.

— Эта чертовщина поможет нам спасти маму. Разве вы не хотите? Вы же обещали ей, что придете за ней… чтобы она вас ждала… А теперь бросите ее в беде?

— Когда я ей это обещал, она была в больнице, а не в камере смертников! Я просил ее просто нас дождаться и не влипать в неприятности. Просто дождаться, тихо и без приключений! Неужели это так трудно? У твоей мамы что, шило в заднице? Не может смирно посидеть некоторое время? Что, по-твоему, мы можем сделать? Выкрасть ее оттуда?

— Да, почему нет?

— Пацан, я понимаю, ты фильмов всяких насмотрелся, в кино все просто. Но то, что ты предлагаешь — невозможно.

— А возможно, что какой-то мелкий пацан столько раз не позволил вам убить того, на кого вы охотились? Вам, бывшим военным и ныне профессиональным убийцам — чего же вы не справились с ребенком?

— Я согласен, — подал, наконец-то, голос Тим, тихо, но решительно.

— Ты спятил! — рявкнул Исса, бросив на него гневный взгляд. — Тебя застрелят, как собаку, или отправят за решетку до конца твоих дней! Только с того света опять еле вылез, и обратно собрался? Мало в тебе дырок? Ты уже как решето! А ей ты все равно не поможешь. Только сам погибнешь, и все!

— Давай съездим в Париж, посмотрим на этого Луи… послушаем, что он скажет. Что мы теряем? Рэндэл за решеткой, ему на самом деле сейчас не до нас.

— Послушай, дружище, я тебя понимаю… Мне тоже ее жалко, она мне нравится… несмотря на то, что из тех баб, от которых одни проблемы, а я таких не люблю, ты знаешь. Но я готов был выкрасть ее у Рэндэла, ради тебя… и ради нее, потому что, повторяю, она мне нравится. Но это уже слишком. Я, конечно, понимаю, брат, любовь и все такое… но не подыхать же теперь из-за этой любви!

— А я подыхать и не собираюсь. Но и смиренно наблюдать со стороны, как убивают ее, не буду, — Тим посмотрел на Патрика. — Я поеду с тобой в Париж.

Выругавшись, Исса выскочил за дверь, в сердцах хлопнув дверью. Все трое проводили его взглядами. В комнате воцарилось долгое молчание.

— Садитесь, чего застыли? — Тим указал на кушетку и улыбнулся своей невеселой односторонней улыбкой. — Чай будете? Мы как раз вскипятили чайник.

Рэй, немного расслабившись, кивнул. Тим пошел на кухню, Патрик побежал за ним.

— Я знал, что ты ее не бросишь! Ты храбрый и настоящий ей друг! Не то, что Исса! Тот только о своей шкуре думает!

— Нет, Рик. Это не так. Исса храбрее меня и духом сильнее… и он настоящий друг. Мой друг. Если бы не он, я давно бы погиб. Еще в юности, на улицах. Он всю жизнь обо мне заботится. И сейчас… ему столько пришлось со мной повозиться… если бы не он, я бы не выжил. Поэтому он и сердится. Не обижайся на него.

Патрик лишь передернул плечами.

— А как ты себя чувствуешь сейчас? Сильно отцовские пули тебе здоровье подпортили?

— Не сильнее, чем расстрел в плену и осколок в голову, — он снова улыбнулся своей кривой из-за поврежденных мышц с правой стороны лица улыбкой.

— Ничего тебя не берет… ты как заговоренный какой-то. Может, у тебя тоже есть какой-нибудь особенный дар, как у меня с мамой, как у Рэя?

— Не знаю. Может, и есть.

Патрик помог ему разлить чай и вынести кружки из кухни.

Расположившись в кресле с большой кружкой, Тим посмотрел на Рэя.

— Ну, рассказывайте, как могло такое произойти с Кэрол. Почему-то я уверен, что без Рэндэла здесь не обошлось. Его рук дело?

Патрик подавленно потупил голову, предоставив рассказать обо всем Рэю.

Вернувшийся со Спайком Исса молча налил себе чаю и уселся в другое кресло рядом с Тимом, слушая, что говорил Рэй. Он не проронил ни слова, ничего не вставил и не спросил, что на него было не похоже. Его тоже никто не трогал, не испытывая на то никакого желания.

Рэй был напряжен, ему не нравились эти двое, и он знал, что им он — тоже. К тому же, Рэй понимал, что даже если удастся вызволить Кэрол, эти двое увезут ее на край света, и он, скорее всего, вряд ли ее когда-нибудь увидит. Ей придется скрываться всю жизнь. Но это лучше, чем смерть или долгие бесконечные годы в ожидании казни в камере смертников. Главное, чтобы она жила. Главное — спасти ее. А все остальное уже неважно. Ему невыносимо было думать о том, что этот двухметровый громила увезет ее, что она будет с ним, а он, Рэй, обречен жить и представлять ее в его объятиях, с ним, оставшись истекать кровью на осколках своей разбившейся любви… сердца, мечты… Да, он знал, что это будет тяжело. Но свои собственные страдания он мог пережить, а вот ее — нет. И пусть она будет где-то на краю земли, с другим, но только не в тюрьме, приговоренная к смерти. Вот что было по-настоящему страшным, знать, что она в камере смертников и ждать ее казни. Вот на это его сил может и не хватить. Еще после аварии он понял, что самое важное для него — знать, что она жива, пусть далеко и не с ним, но жива. А все остальное он переживет.