Нас невозможно убить (СИ) - Осадчая Виктория - Страница 30

— Ты опоздал, я уже сама разобралась, — процедила я, когда мы вышли на улицу. Мой автомобиль всё ещё оставался там. Бобрик на прощание дал клятвенное обещание разобраться со своими, понимая, что самому будет это сделать не так тяжело, недели этими придурками займётся злой Разумовский.

— Прости, пришлось потратить три минуты для того, чтобы освободиться от Горина.

— Отвези меня к машине, — приказала королевна. Путь занял всего каких-то пару минут, но я провела их в блаженном экстазе, прижимаясь к такому родному и до боли знакомому телу.

— А ты молодец. Слышал, ты нос кому-то сломала.

— Ну, должна же я была себя защищать, раз тебя рядом не оказалось, — гордо вскинула я голову, открыв дверцу.

— Моя девочка, — улыбнулся он самодовольно.

— Нет. И ты меня не переубедишь в обратном, — мой гнев был напускным. Находясь с ним рядом, я уже не могла злиться. Да и не хотела.

— Правда? — Разумовский снял шлем и слез с байка. Уверенными шагами он направился ко мне. Хотя их было всего пять или шесть, но приближался он как в кино, в замедленной съёмке, а я с замиранием сердца ждала его действий, надеясь, что он попытается переубедить. Так и есть.

Его руки легли на крышу автомобиля, отрезав все пути отступления, а сверкающие в темноте глаза оказались так близко, что я смогла в них разглядеть огонь, который все это время пылал в этом прекрасном мужчине.

— Я люблю тебя, Божена, — проговорил он, сделав ход сразу с козырей так, что я оказалась в проигрыше. Дыхание стало тяжёлым от волнения и возбуждения, которые кипели внутри. Его губы сразу же нашли мои, не давая опомниться. Я хваталась за его куртку, как за спасательную соломинку, потому что понимала, что стоит мне отпустить, ноги не смогут меня больше держать. Слишком много событий для одного вечера. Я слишком устала, чтобы сопротивляться или думать, поэтому позволила Андрею стянуть с меня ветровку и майку. Я позволила ему ласкать моё тело, которое изголодалось по нему за два дня, я позволила ему творить со мной все, что заблагорассудится, наслаждаясь его властью и им самим всецело. Ни холодная ночь, ни холодный капот, ни боязнь быть услышанными, не смогли нас остановить.

— Нужно рану твою обработать, — я слезла с капота автомобиля и натянула штаны.

— Давай дома, — попросил Дикий. — Я безумно устал и переволновался.

— Ты закончил бой за три минуты?

— За одну. Две минуты мы только потратили на выход. Я должен был ехать к тебе.

— Поэтому пропустил пару ударов?

— Четыре удара. И за три уложил соперника. Горин в ярости. Он хотел пять зрелищных раунда.

— И что теперь будет?

— Еще один бой. И на этом, он сказал, что отстанет от меня.

— Ты в это веришь?

— Нет, но я постараюсь что-нибудь придумать. И ты больше не сбегай, пожалуйста.

— Я постараюсь, — я обняла своего мужчину. Наша первая ссора подошла к концу. Мы вместе, а это значит, что мы все преодолеем. Послезавтра мы будем свободны и сможем уехать. Не растерять бы до этого времени всю уверенность.

12

Господи, что я тут делаю? И что вообще происходит? Нет, ответ на последний вопрос я как раз знаю, потому что приехала я сюда добровольно. Стоит ли говорить, что от этого места мне было не по себе. Во-первых, напрягало то, что мы находились в подвальных помещениях. Ну, а где ещё прятать нелегальный бизнес в виде боев без правил? Во-вторых, что меня больше всего напрягало, так это публика. Ладно, если бы это были богатые мужчины, но нет. Женщины в ярких нарядах, словно здесь устраивали благородный прием, развалившись с бокалом шампанского в холенных пальчиках, наблюдали без особого интереса за тем, что происходило сейчас в ринге, а точнее в клетке. Типа, мне просто некуда было идти и я решила, не сидеть же дома. Неужели я тоже могу быть похожа на данную породу представительниц слабого пола? Зал небольшой. Большую его часть занимала шестиугольная клетка, а пятьдесят, плюс-минус пять, мест были полностью забиты.

Я же с волнением сжимала кулаки, ожидая следующего боя, где один из спортсменов мой Андрей. Сердце гулко колотилось в напряжении. Не хотелось даже смотреть на всю эту псевдоэлиту, что ждала шоу. Я даже стала чуточку сильнее любить Разумовского за то, что в прошлый раз не дал им зрелищ. Злорадство — это не хорошо, но это не значит, что я не могу позубоскалить.

— Наконец, — воскликнула одна из женщин, сидящая немного позади, когда прозвучал финальный гонг и боец в черных трусах с бритой головой в восторге поднимал руки. Лицо его больше походило на кровавое месиво после шести раундов упорной борьбы. Я даже боялась представить какую боль он будет испытывать, когда адреналин станет покидать его тело. И мне бы не хотелось оказаться на его месте. Хотя больше чем за себя, я переживала именно за Разумовского. Это осознавать было больнее.

Собравшая братия вяло приветствовала победителя, хотя тот пытался играть на публику. Видимо, не зашел этот мужчина. Не вышел, видимо, рожей.

— А сейчас, — приятным голосом начал конферансье, появившийся в смокинге в клетке после того, как его покинули предыдущие бойцы, — главное событие этого вечера, — понизил голос так, чтобы звучал он интригующе. А этот тип свою работу очень хорошо знает. Публика заинтересованно уставилась на мужчину.

— Наконец-то я снова смогу увидеть Дикого, — пролепетала взволнованно одна из дам позади меня.

— О, ты нового фаворита выследила? — поинтересовалась ее подруга, перекрикивая толпу, которая начинала заводиться. А мне пришлось даже слух напрягать.

— Если он сегодня выиграет снова, пойду знакомиться. Не думаю, что этот няшка сможет устоять передо мной, — они глупо хихикают, словно ихтмозг выдал что-то гениальное. Хотелось мне что-то сказать в ответ, но я сдержалась, зная наверняка, что любая попытка будет с треском провалена. Зачем рушить надежды заранее, если можно посмотреть это фееричное шоу по соблазнению МОЕГО МУЖЧИНЫ? Последние два слова, буквально, посмаковала, понимая, что звучит это божественно. А ещё была рада, что эти девчонки смогли меня отвлечь от переживаний, которые больно сдавливали все внутренности.

Зал взрывается овациями, когда конферансье объявляет о начале следующего, главного боя вечера, протягивая буквы как песни.

— Алишер Усманов по прозвищу Буйвол!

Свет мигает, зал ревёт, я сжимаюсь в волнении, пока в клетку выходит боец, который по комплекции превосходит Андрея. Главное, чтобы в технике проигрывал. Алишер со странным прозвищем демонстрирует себя, показывая все свои достоинства, играя на публику, которая встречает его очень тепло.

— Его соперник. Андрей Разумовский по прозвищу Дикий!

Сзади меня звучат визги фанаток Андрея, которые готовы кинуться на него в любой момент. Короткие ногти впиваются в кожу ладони, но не из-за девушек. А я этого даже не замечаю, наблюдая за происходящим в клетке. На эмоции Разумовский более сдержанный.

Первый раунд начинается с разведки, словно мужчины проверяют друг друга на прочность, нанося редкие короткие удары. Публика естественно недовольна таким вялым боем. Но Дикий не спешит что-либо предпринимать. Буйвол всё время пытается перевести его в партер, но Андрей предпочел работать в стойке, уворачиваясь от захватов, но пропуская несколько ударов, которые прилетают ему прямо в голову. Когда пробил гонг, я спокойно выдохнула. Перерыв не помешает… и мне в том числе.

Начало второго раунда получилось таким же скучным. Но Дикий ближе к концу пошел в атаку, переведя Буйвола на землю у сетки и даже чуть не задушил, но тому удалось выйти из захвата, нанести мощнейший удар в челюсть и пробить лоу-кик в переднюю ногу. В этом раунде победа явно оставалась за Алишером, хотя было и так понятно, что из захвата Разумовский отпустил его специально. Оба мужчины тяжело дышали, пережидая паузу. Если хозяева решили дать публике насладиться четырьмя раундами, то для этого приходилось тянуть время. Да и победы по очкам здесь быть не могло, побеждённого чаще всего уносили с ринга.