Шёпот звёзд (СИ) - Яманов Виктор - Страница 17

Через какое-то время я немного увлёкся латынью и древнегреческим. В этих языках было много слов, заимствованных, похоже, из общего языка с корабля покойного доктора Гемилиона. Ответ на вопрос «почему?» должен был находиться где-то в истории древней Земли, но я не нашёл подобного в учебниках. Воспитательница Виола говорила, что латынь мне понадобится при поступлении в медицинский, если я захочу в дальнейшем оказывать людям помощь. Она возлагала на меня большие надежды именно в этой сфере, хотя я не испытывал никакого интереса к лечению людей. Как-то мне попался учебник по медицине для третьего курса колледжа из цифровой библиотеки, он показался мне невероятно скучным и примитивным. Своего призвания я так и не нашёл, поэтому изучал всё подряд.

Элиз удочерили, когда ей исполнилось тринадцать земных лет. Ей подобрали хороших опекунов, и мне позволили её навещать раз в неделю. Новая семья моей подруге понравилась, у неё теперь была своя большая комната. Она постоянно благодарила «родителей» за возможность обрести новый дом. Больше я не видел её грустной.

До семнадцати земных лет я жил и рос в этой утопии, хотя по стандартным годам мне было ещё только шестнадцать. Ростом не выделялся: был чуть выше среднего, но вот моей худобе и бледно-белой коже ребята иногда поражались. Они надо мной смеялись и колко подшучивали, будто я живой труп. Может, поэтому меня никто так и не усыновил. Но жалоб на здоровье у меня никогда не было, и я совсем не болел. Всё ещё носил волосы до плеч, хотя это уже считалось не модным. Да и как-то не очень хотелось лишний раз стричься. Как по мне, проще завязать их в хвост и идти себе дальше.

По мере взросления у меня на шее, со стороны спины, проявлялось небольшое родимое пятно в виде латинской буквы «G». Меня всегда удивляло то, как точно природа изобразила его на моем теле. Это, должно быть, обычная случайность, но такие случайности не переставали поражать. Подобных пятен я ни у кого не видел, у остальных родинки, скорее, напоминали кляксу, овал или круг, но никак не букву. Хорошо, что мою особенность скрывали волосы. Сначала я одевался по-разному, но потом понял, что мне нравятся сочетания чёрно-белых кед с синими джинсами и футболки с чёрным пиджаком, рукава которого закатаны до локтей.

Первые годы на Земле мне очень хотелось выделяться из толпы сорванцов. Я по-прежнему быстро учился и с лёгкостью запоминал прочитанное. Чтобы освоить какой-нибудь учебник полностью мне хватало нескольких часов. Всё ещё занимаясь в спортивных секциях, я смог превзойти своих друзей в навыках боевых искусств и удивлял всех своей выносливостью. В какой-то момент я заметил, что нагрузки не вызывают у тела должного напряжения, и тело больше не потеет. Поначалу побеждал в соревнованиях, но после пятнадцати лет решил не выделяться, и если обгонял соперников, то совсем немного. Моё тело удивляло, — в стрессовые моменты оно не чувствовало боли, холода и огня. И с каждым годом становилось выносливее. Первое время я спорил с ребятами на какую-нибудь вещь, что смогу продержать руку над горящей свечой пять минут, и всегда выигрывал в споре, потом так же решил не привлекать лишнее внимание. Иногда чувства обострялись до предела, и я мог слышать музыку, которая звучала в ушах у человека через беспроводные наушники для мульти-сферы.

Чем старше я становился, тем больше времени в течении дня проводил за стенами приюта. Мы с Элиз часто ходили на прогулки в большом городском парке. Природа там жила по своим естественным порядкам. Мы научились у землян чувствовать, но по их меркам все равно были очень «холодными».

На моё удивление, не все земляне были добрыми и чувственными. В новостях по мульти-сфере часто говорили о минимальном уровне преступности. Обычно происходило что-то типа: «Приверженец старых порядков из такой-то деревни пытался украсть что-то». Не понятно, почему эти люди не могли выучить язык и перебраться в большие города, если им не хватало провизии. Я как-то спросил у Виолы почему так, и она объяснила, что человеческая гордость куда сильнее.

Те дети, которых не усыновили до десяти лет, обычно оставались в приюте до совершеннолетия. Всегда находилась какая-то причина, почему именно они оказались никому не нужны. Вот и мои соседи по комнате не стали исключением, у них уже были приводы в полицию. Алекс, Себастьян и Нори были несколько раз пойманы за мелкими хулиганствами. Видимо, им не хватало художественного кружка, и они расписывали граффити стены старых зданий по ночам. Они были лучшими друзьями с малых лет и старались всё делать вместе. После того, как Элиз удочерили, я проводил всё больше времени с ними.

Алекса пытались усыновить трижды, видимо, из-за его миловидной внешности и спокойного характера, но он то и дело сбегал из приёмных семей, его находили, и он был рад вернуться в приют.

Мои друзья по комнате были задирами, хотя меня они не трогали, а вот других детей могли обидно подразнивать. Конечно, воспитательница их за это наказывала, запирая в комнате, но они с лёгкостью сбегали из окна по пожарной лестнице.

Алекс был светловолосым мальчишкой обычного телосложения, и ростом чуть ниже меня, на вид. Он хорошо учился и был весьма сообразителен. Рисовать не любил, но ему нравилось проводить время с друзьями.

Себастьян был его полной противоположностью. Высокий чернокожий мальчик был невероятно вспыльчив, и иногда агрессивен. Он мог так унизить любого, чтобы тот поверил бы в свою никчёмность. Учился Себастьян из ряда вон плохо и еле-еле переходил на следующий уровень обучения, не без помощи друзей, конечно.

А вот Нори был настоящим художником. Это был слегка полноватый мальчик с маленькими узкими глазами и смуглой кожей. Он давно перестал посещать художественный кружок, там ему было больше нечему учиться. Нори обожал граффити, они привлекали гораздо больше внимания у окружающих, чем его гениальные рисунки. Себастьян всегда помогал ему с изображениями на стенах, но большую часть работы всё равно делал Нори. Они сбегали так время от времени, в основном, во время наказаний.

Был как раз такой вечер, Себастьян и Нори обидели какого-то мальчугана лет на пять их младше, и Виола закрыла нас всех. С наступлением темноты ребята ушли через окно и звали меня развлекаться с ними. Они всё кричали мне, что будет весело, и чёрт меня дёрнул согласиться. На улице было прохладно, поэтому я накинул на себя чёрную толстовку вместо пиджака.

Мы дошли до пляжа, и Себастьян с Нори принялись разрисовывать пляжный домик. Нам было весело, мы шутили и смеялись, с моря дул сильный ветер. Алекс подсказывал пропорции рисунка. Нори дорисовал контур атомной бомбы на стене, и выбросил закончившийся баллончик чёрной краски. На нём я прочитал о сто процентном растительном составе краски. Вроде аэрозоль, а экологически чистая. Нори уже потянулся за следующим баллончиком, как нам послышались непонятные голоса, и мы сразу замолчали. Ребята оставили сумку с красками, мы и быстро спрятались за стеной пляжного домика. Голоса становились громче и отчетливее, слышалось шорканье по песку. Мы молча стояли и не двигались в надежде, что нас не заметят.

Чужаков было не видно, но отчётливо слышно, как они подходят к нам всё ближе и ближе, и что-то говорят на непонятном языке. Это были отверженные — те, кто не принял новый сложившийся строй на Земле. Мы услышали, звук бьющихся друг об друга баллончиков, что означало обнаружение нашей сумки отверженными. Себастьяна одолевал страх, и он зажмурился, сжимая руки в кулаки. Не прошло и минуты, как нас окружили пятеро странных людей со старыми автоматами, которые я видел только в учебниках истории. Чужаки были одеты в ветхую одежду, которая уже превратилась в лохмотья.

Один из них, худой седой мужчина с длиной бородой, подошёл к нам ближе, и приложив указательный палец к губам, произнёс продолжительное: «Тсс», видимо, чтобы мы молчали. Он жестом показал вытянуть руки с мульти-сферами вперёд. Мне не было страшно, в отличие от ребят, которых одолевала паника. Их изрядно потряхивало от происходящего. Мы послушно вытянули руки, и к нам подошли четверо других чужаков. Они наклеили на наши браслеты какую-то чёрную штуку, размером всего в сантиметр, и браслеты отключились, но вот только снять с рук их было невозможно. Потом ближе подошёл первый из чужаков, и связал наши руки электросетью, так, что мои были связаны вместе, и через метр продолжение синей мерцающей веревки уже держало моего друга. Так, мы четверо были связаны воедино, и чужаки, показывая и направляя на нас автоматы, велели идти с ними. Трое шли впереди нас, а двое — сзади.