Я тебя (не) прощу (СИ) - Борн Амелия - Страница 19

— И давно ты… так?

Аврора ответила откровенно:

— С тех пор, как вы оставили мне ключи. Я специально задерживалась допоздна и просто… не уходила. А утром вставала пораньше, до вашего прихода…

— А сегодня я явилась не в свое обычное время и поэтому все увидела, — кивнула хозяйка. — Ты обогреватель включала? — резко сменила она тему.

— Нет, — качнула Аврора отрицательно головой.

И получила неожиданную реакцию:

— Ну и дура! Холода уже пошли, отморозишь себе что-нибудь!

Она отвернулась, принимаясь переодеваться в рабочую одежду, но Авроре показалось, что таким образом Ольга пыталась скрыть свою неловкость. Потому что дальше она сказала:

— Я тебя к себе взять не могу — просто некуда.

— Я и не…

— Так что спи тут, сколько нужно. Принесу тебе вечером старый матрас, одеяло, ну и всякое такое…

От облегчения и благодарности задрожали губы. Аврора с трудом выдавила:

— Спасибо… я думала, вы…

— Выгоню тебя? — фыркнула в ответ женщина. — Не по-людски это, да и глупо как-то… Работница ты хорошая. А я и сама через подобное прошла, когда муж меня с ребенком выставил за дверь…

Внутри Авроры что-то дрогнуло и оборвалось. Ребенок… Что она будет делать, когда уже не сможет работать? Куда принесет своего маленького сына или дочь после того, как даст жизнь?

По лицу потекли непроизвольные слезы. Нельзя было расклеиваться — она это знала. Но ей вдруг стало так страшно… Страшно, что не сумеет обеспечить своего малыша даже самыми банальными вещами, вроде дома и хорошего питания. Пусть сама она готова была спать на полу и питаться всухомятку, но ее ребенок совсем не заслуживал подобной участи…

Конечно, за прошедшее время она уже думала о том, как вернуть себе то, что отнял муж. Стала думать об этом теми частыми ночами, когда не могла уснуть. Желание отомстить накатывало волной и разбивалось, словно о скалу, обо все, что когда-то к нему чувствовала.

А еще — о суровую реальность. У нее не было денег даже на то, чтобы снять себе самую скромную комнатку, откуда же она возьмет их на адвоката? А вдобавок, Аврора и сама понятия не имела, что подписала. Возможно, у нее вообще не было никаких шансов это опротестовать.

— Ты чего это? — грубо вмешался в ее мысли голос Ольги.

Аврора решительно стерла со щеки влажный след и сделала глубокий вдох.

— Извините… Я просто…

Она не договорила, но Ольга, казалось, поняла ее и так, потому что сказала — куда мягче, чем обращалась к ней обычно:

— Нормально все будет! Ты девчонка толковая. Если и дальше будешь так работать — дело у нас хорошо пойдет. Тем более, скоро Новый год, так что народ повалит, ты уж мне поверь…

И так оно и вышло. Да, все пришло не сразу, и порой Аврора, глядя на дневную выручку, готова была опустить руки, но в итоге… В итоге она, должно быть, получила вознаграждение за все свои страдания.

Через некоторое время ей удалось снять угол — да, совсем небольшую комнатку. Да, маленькую и убитую, но зато теплую и светлую. Зато свою…

Киоск благодаря их совместным с Ольгой стараниям переместился в местечко получше, клиентов стало больше, как, соответственно, и выручки. И довольно скоро Аврора поняла, чего хочет — свое собственное дело, основанное на том, что действительно любила и умела. И все, что у нее оставалось после покупки необходимых вещей для дочки, она откладывала на мечту.

Так, благодаря накоплениям и взятым кредитам, появилась сначала теплица, затем — прилегавший к ней домик. И как только сумела встать на ноги — Аврора отыскала Галину Ивановну. Чтобы дать ей поверить — со дна тоже можно подняться. Главное, чтобы кто-то протянул руку помощи. И Аврора готова была это сделать, так же, как когда-то Галина Ивановна протянула свою руку ей.

И Аврора этого не забыла. Она ничего не забыла. В том числе и того, что хотелось бы стереть из памяти навсегда, но что всегда оставалось с ней.

Собственное прошлое, которое, как в зеркале, видела в темных, оттенка шоколада, глазах своей дочери.

8

Настоящее время

— Это невозможно…

Арс сказал это совсем тихо — так тихо, словно говорил и не со мной вовсе, но я его, тем не менее, услышала.

— Невозможно! — повторил уже громче, порывисто вскакивая с места и едва не переворачивая стоящий во дворе столик, за которым мы сидели все то время, что я рассказывала.

Он заметался по двору. Запустив пальцы в волосы, потянул за них так сильно, словно этим жестом пытался поставить на место свои мысли, которые, как кадры кинофильма на экране, отражались на его лице — разноречивые, сумасшедшие, дикие.

Я же просто смотрела на него. Смотрела, как в каждой его черте неверие борется с отчаянием, и первое безнадежно проигрывает. Я смотрела на него и понимала — он даже не сознавал все эти годы, что именно сделал. Он даже не представлял, на что меня обрек.

Он был сейчас передо мной таким, каким мне хотелось его видеть в минуты, когда желала отомстить — сломленным, растерянным, практически уничтоженным пониманием того, что натворил. Но стало ли мне теперь от этого легче? Нет. Месть, как ни крути, может быть смыслом для того, чтобы жить дальше, но она никогда не сумеет стать лекарством для искалеченной души.

А Арс все метался по двору, как загнанный зверь. Схватившись за голову в отчаянной попытке уложить там все, что услышал, зажмурив глаза от невозможности посмотреть мне в лицо.

А я сидела на том же месте — прямо и неподвижно, и, возможно, переживала момент, о котором за все эти годы могла разве что мечтать. Но вот беда — не испытывала при этом абсолютно ничего. Правда, которую кинула ему в лицо, как отраву, неспособна была ничего уже изменить. Не воротить было назад самые трудные дни, не переиграть все заново, не исправить уже сделанного. Так что толку было теперь смотреть на него, такого взъерошенного и отчаянного, ведь это уже ничего в моей жизни не меняло?

Я спокойно встала из-за стола с ощущением полной пустоты в груди. Впервые за все эти годы.

— Нет!

Бывший муж оказался рядом очень стремительно. Требовательно вцепился в мои плечи, причиняя боль, встряхнул — так сильно, словно хотел таким образом выбить из меня какую-то иную, другую правду, которая бы его устроила.

— Но я же видел! — горячо выпалил он. — Видел!

Я с силой шлепнула его по рукам, давая понять, что он не имеет права меня трогать. Спросила холодно:

— Видел что?

— Тебя… с ним.

Его глаза бешено бегали из стороны в сторону, отражая полностью то, что наверняка сейчас творилось в его голове. Я отметила краем сознания, что было даже необычно видеть его вот таким — без маски спокойствия, без прикрытия в виде своей властности и силы. Таким, каким я его когда-то полюбила. Честным. Открытым. Искренним…

— Я понятия не имею, о ком ты говоришь, — ответила ровно.

Он порывисто растер лицо, пытаясь, видимо, хоть как-то успокоиться. Я же стояла перед ним, безразличная и холодная, ставшая вдруг королевой положения в нашем противостоянии. Но эта корона меня тяготила. Эта власть мне была уже не нужна.

— Ты жила на улице Нефтяников? — спросил он отрывисто, наконец овладев собой. — Лет пять назад?

— Да, — подтвердила я, уже смутно догадываясь о том, что могло случиться в тот день, когда потеряла все. — Снимала там жилье.

— И встречалась… с Быковым, — подсказал Арс.

Я посмотрела на него, не скрывая удивления.

— Я видела его ровно один раз с тех пор, как ты меня выкинул из моего же собственного дома, как собаку.

Показалось, что Богданов побледнел. Нащупав рядом с собой стул, он упал на него и уставился в одну точку. Я видела — он лихорадочно думает. Пытается сопоставить нечто, известное лишь ему одному, с тем, что рассказала сейчас я.

— Бедный Арс, — усмехнулась я устало. — Бедный богатенький мальчик! Ты забрал у меня все, но сделало ли это тебя счастливым?

Моя насмешка заставила его дернуться. В глазах разверзся настоящий ад, но мне это было уже неинтересно.