Сильная и независимая (СИ) - Красовская Марианна - Страница 3

Из беседки выплыла богиня сексуальности: длинные кудри, грудь пятого размера при тонкой талии, крутые бедра и весьма приятное лицо. И всё это было словно выставлено напоказ. На монашку она была похожа мало, скорее на восточную танцовщицу — расшитая золотом юбка с разрезами почти до талии, блестящие брюки под ней (индийские танцоры удавились бы от зависти), жилет, больше похожий на лифчик и золотое кольцо в носу. И глаза накрашены.

— Чего ты ищешь, дщерь? — поинтересовалась женщина, одетая в довольно неправедный костюм.

— Это храм? — глупо спросила Вера, моргая.

Кажется, она здорово лопухнулась. Тут, похоже, обитель гетер. Надо было выбирать этого… Шухера.

— А ты что-то хотела от благословенной Астильды? Разве тебе неизвестно, что к богине плодородия приходят днем или в полночь?

— Неизвестно, — вздохнула Вера. — Понимаете, у меня проблемы. Я ударилась головой и совершенно ничего не помню. Ни кто я, ни откуда. Думала, что в храме мне помогут.

Она уже настолько отчаялась и выбилась из сил, что сказала почти чистую правду. Женщина оглядела ее с головы до ног, а потом приблизилась и потребовала:

— Покажи, где ударилась!

Вера убрала волосы со лба, которыми прикрывала безобразную шишку.

— Ого! — выдохнула служительница богини плодородия. — Бедняжка! Совсем ничего не помнишь?

— Имя свое помню и разговаривать умею, — вздохнула Вера. — Уже радуюсь.

— Действительно, — кивнула женщина. — Одета ты странно, наверное, магичка?

— Без понятия.

— Зовут-то как?

— Вера.

— Вера… и все?

— Видимо, да.

— Негусто. Ну пойдем, просто Вера. Ты, наверное, голодная. Придумаем, что с тобой делать. А ушки, я смотрю, у тебя проколоты… Замужем?

— Нет.

— Поня-я-ятно…

Девушка проследовала за новой знакомой в храм, только зашли они не в высокие двери, а с заднего хода. Здесь было что-то типа маленькой столовой с тремя квадратными столами — почти как в земных монастырях. Веру усадили на стул, поставили перед ней деревянную миску с желтой кашей и чашку с каким-то ягодным напитком.

— Так ты ничего не помнишь? — присела напротив нее служительница.

— Совсем ничего.

— А сколько тебе лет?

— Тридцать.

— Однако! — брови женщины (кстати, неухоженные, густые и ассиметричные) взлетели. — А выглядишь гораздо моложе! Ты точно не магичка?

— Понятия не имею. Было бы неплохо, конечно, — усмехнулась Вера, запивая невкусную кашу кислым морсом.

— Руки у тебя нежные, без мозолей, ногти гладкие, волосы блестят… Уши, опять же, проколоты. Ты, должно быть, любовница кого-то из знатных персон… или куртизанка.

Вера подавилась от неожиданности.

— А чего сразу куртизанка?

— Так ты не девственна. А таким у нас в Риммии, коли не замужем, дорога одна — на панель.

— Обалдеть! — вырвалось у Веры. — А другой работы нет? Секретаршей там или посудомойкой?

— Секретари здесь только мужчины.

— Повариха? Кухарка? Уборщица? — с надеждой перечисляла Вера. — Компаньонка? Гувернантка?

— С сережками в ушах? — недобро усмехнулась женщина. — У тебя брачных татуировок нет и вдовьих тоже. Никто тебя в приличный дом не возьмет.

Про программистов Вера даже уточнять не стала. Явно ни Pyton, ни Java здесь не использовались. И ведь даже возразить нечего: девственницей Вера не была очень давно, лет с восемнадцати. Скромницей она, впрочем, тоже не была. Публичный дом, конечно, вообще не вариант — она себя не на помойке нашла. Но если найти покровителя…

С покровителями у нее и в прошлой жизни был полный тухляк. Почему-то все мужчины рано или поздно садились ей на шею. Видимо, дело было в характере — Вера сама привыкла зарабатывать и за счет мужика жила только один раз и то недолго — когда зарплатную карту посеяла.

— Я вижу, у вас в моде естественность? — немного подумав, предположила она. — Брови принципиально не корректируете? Или это запрещено?

— Брови? — растерялась служительница. — А что можно сделать с бровями?

— Убрать лишнее воском, подкорректировать форму, покрасить хной, — бодро предложила Вера, у которой в рюкзаке был стандартный набор мастера-бровиста. — Будет, как у меня.

Она, разумеется, не собиралась признаваться, что у нее брови идеальные от природы и в коррекции не нуждаются, только в окраске.

— Звучит любопытно, — кивнула служительница. — Я бы попробовала… ну, не на себе, конечно, а на ком-нибудь из жриц.

Вера едва сдержала улыбку. Кто бы мог подумать, что ее хобби когда-нибудь поможет ей устроиться в жизни? В смысле, не кто-нибудь, а она могла подумать. Вера была девушкой увлекающейся и за свою активную жизнь сменила немало хобби. Она и кроссворды составляла, и рисовала неплохо (впрочем, и не хорошо), и на гитаре брямкала три аккорда, и из бисера плела, и украшения мастерила, и в туристических слетах участвовала. Теперь вот брови. Из всех ее хобби брови оказались самыми прибыльными. Она копила на квартиру. Конечно, и работа программистом приносила неплохие деньги, да к тому же не требовала четкого графика, но компьютер — это только бездушная машина. Ни поговорить с ним, ни посплетничать. А в салоне красоты нет угрюмых дядек в наушниках, зато много молодых красоток. И вдобавок там процветает бартер — маникюр или даже стрижка за брови. Вот и выходило, что со всех сторон выгодно: и руку набиваешь, и сама красивая совершенно бесплатно, и общение. Ну и денежка какая-никакая. А с программистов, кроме дрянного кофе и вредных печенюшек, и взять нечего.

— Спать я тебя положу в общей комнате, не обессудь, — заявила блестящая тетка, видя, что у ее гостьи уже глаза стекленеют. — Надеюсь, ты не гордая.

— Гордая, — ответила Вера сонно. — Но не в моем положении выбирать.

— Вот и умница, — усмехнулась женщина. — Пойдем.

Спать в шифоньере Вере пока не приходилось, но капризничать было уже поздно. Забавное устройство в виде резного шкафа с тремя ярусами выдвижных кроватей могло вместить в свои недра сразу шесть счастливиц, создавало впечатление приватности и занимало совсем немного места. Местные послушницы тоже на монашек походили мало, ибо были полураздеты — в одних лишь тоненьких и коротких рубашонках без рукавов, под которые не полагалось белья. Их было четверо, и все прехорошенькие — две блондинки, шатенка и огненно-рыжая девица. Настолько рыжая (при светлых и невнятных, между прочим, бровях), что Вера сразу поняла — хна здесь не является дефицитным продуктом.

— Девочки, это Вера — наша гостья из-за моря, — представила ее тетка в блестящих брюках. — Она сегодня переночует здесь, а дальше уж как получится. Не обижайте ее.

Подскочившие девицы поклонились, но прикрываться не спешили, из чего можно было сделать вывод, что вот эти вот все местные ограничения на них не действуют, или, может быть, просто в женском коллективе можно не стесняться обнаженки.

— Ты откуда? — живо спросила у Веры рыжая.

— Из Ростова, — честно ответила девушка.

— А это где?

— Далеко.

— А-а-а… ну занимай любую из верхних постелей… они ничейные. Девочки, давайте спать, а то утром нам Шиганна задаст, если будем выглядеть плохо.

Девушки закивали, а Вера только в окно посмотрела. Не так уж и поздно, солнце только что зашло. Но, видимо, так принято, и каждая красотка шустро запрыгнула в свое купе и даже шторкой прикрылась.

— Умыться можно в тазике, — раздался шепот из-за ближайшей шторки, и, честное слово, Вера была ему несказанно благодарна!

Глава 3. Не бывает безвыходных ситуаций, бывает неприятный выход

Спалось откровенно плохо. Жестко, душно, да еще снизу постоянно ворочаются. Вере, конечно, к общаге не привыкать — все же долгое время спала на одной кровати с сестрами, но эти времена давно в ее жизни миновали. Вера последние десять лет жила одна, периодически с мужчиной, конечно, но это другое. Главное, сама себе была хозяйкой. И комнату делила только с кошкой. Вспомнив кошку, она даже подскочила, стукнувшись макушкой об низкую притолоку. Дуська же! Как она там без нее? Кто ее покормит, пока Вера галлюцинирует в больнице? Схватила рюкзак, вытащила телефон — конечно, зарядки 12 % и сети нет. И правильно, вышек тут явно не строили, и розеток она что-то не видела.