Чингисхан. Сотрясая вселенную (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 47

2 — Ложе для принятия пищи — лат. lectus tricliniaris — это вещь, очень хорошо характеризующая разность между нами, современными людьми и древними римлянами, а также чуть более древними греками. Общеизвестно, что римляне и греки предпочитали есть лёжа, для чего ими были разработаны эти ложа, которые было принято ставить П-образно, чтобы всем участникам было удобно вести беседу. Сидеть за столом себе позволяли только аскетичные спартанцы или варвары. А сами варвары, так уж получилось, как начали принимать пищу на лавках за столом так и продолжили. И мы тоже продолжаем. К слову, жратьё с ложа имеет свои резоны: так еда движется по пищеводу медленнее, потому что гравитация уже почти не помогает пище двигаться вниз, следственно, углеводы расщепляются медленнее, поэтому рывков инсулина не происходит. С другой стороны, давление пищи на основание желудка ослабевает, поэтому переедание человек почувствует позже, а ещё, из-за такого способа питания, позже поступят сигналы о насыщении. Поэтому неудивительно, что состоятельные римляне часто страдали обжорством — в случае с подобным способом приёма пищи ненароком обожраться не легко, а очень легко.

3 — Талант — лат. talentum — единица измерения веса, равная 26,2 килограммам. Корни берёт из Древней Греции, откуда перекочевала в Древний Рим. Афтоний готов продать Эйриху 91,7 кг железа.

4 — Мина — от лат. mina — «малость, мелочь» — 436,6 грамм, приблизительно. Эйрих захотел 4366 грамм железа.

Глава шестнадцатая. Грабёж и поток

/31 декабря 407 года нашей эры, Восточная Римская империя, провинция Ахейя, г. Афины, вилла Фотиса Самароса/

— Что? — не понял его Фотис. — Откуда ты знаешь Агафью?

— Раб, — обратился Эйрих к обслуживающему стол мальчику. — Сходи и позови сюда Агафью. И всех рабов.

— Я запрещаю! — выпучил глаза покрасневший Фотис.

— Альвомир! — позвал Эйрих.

Из сада в помещение вбежал здоровяк, вооружённый секирой.

— Делай, как я говорю, — посмотрел Эйрих на раба. — Попробуешь сбежать — мои люди оцепили виллу, поэтому тебя ждёт суровое наказание за это. Ты меня понял?

— Да, господин, — испуганно поклонился мальчик.

— Ступай, — приказал ему Эйрих, после чего перевёл взгляд на Фотиса. — Агафья здесь? Отвечай «да» или «нет».

— Да, — ответил Фотис, задрожав подбородком.

— У тебя есть сундук с деньгами? — спросил Эйрих.

— Да, — ответил владелец виллы после недолгой паузы на раздумья.

Думал, наверное, что если он скажет «нет», то Эйрих ему не поверит. И правильно думал.

— Теперь отвечай развёрнуто, — приказал ему Эйрих. — Сколько у тебя денег в сундуке?

— Я не знаю, это знает мой счетовод... — ответил Фотис.

В залу начали заходить рабы. Мужчины, женщины — мальчик собрал всех.

— Кто из вас счетовод? — поинтересовался Эйрих.

— Я, господин, — без раздумий ответил парень лет двадцати. — Моё имя — Александр.

— Александр, сколько денег в сундуке этого человека? — спросил у него Эйрих.

— Семьсот двадцать три солида и пять силикв, — отчеканил Александр.

— Опись товаров есть? — спросил Эйрих.

— Могу принести, — предложил Александр.

— Поганая же ты тварь, Александр... — простонал Фотис.

Эйрих же оглядел всех присутствующих рабов и рабынь.

— Агафья, — произнёс он.

— Я, — подняла взгляд черноволосая девица зим двадцати.

— Ты идёшь с нами, — сказал ей Эйрих. — Выходи во двор. Остальные же...

Остальные рабы — это добыча.

— Вы тоже идёте с нами, — произнёс Эйрих. — Наус, забирайте их!

В помещение ворвались готские воины, ведомые Ниманом Наусом, заранее захватившие верёвки.

Спустя пару минут, в помещении остались только Фотис, Альвомир и Эйрих.

Фотис сидел напряжённый, Эйрих расслабленный, а Альвомир пристально смотрел на разложенные по столу блюда.

— Кушай, — разрешил последнему Эйрих.

Альвомира два раза упрашивать не надо: он видит еду — он хочет есть. Эйрих отметил, что на его топоре кровь — это значит, что охрана Фотиса уже мертва.

«Как мало радостей в его жизни», — подумал Эйрих, с сочувствием глядя на Альвомира. — «Но зато каждому из них он отдаётся всецело».

— Что будет со мной? — спросил Фотис. — Убьёшь меня?

— Уже убил, — ответил Эйрих, после чего встал из-за стола и направился осматривать помещения на предмет истинных ценностей. — Виссарион, иди сюда и следи за ним!

Раб вошёл в помещение, вместе с Агафьей. Он посмотрел на Фотиса с нескрываемой ненавистью.

А Самарос уже чувствовал истинность слов Эйриха — зрачки его расширились, лицо стало пунцовым, а дыхание очень частым. Яд, применённый римлянами, был добавлен в купленное Эйрихом фалернское вино, чтобы проверить эффективность. Вспомнив об этом, Эйрих забрал бутылку (1) и вылил содержимое кубков в клумбу с декоративным кустом.

Самароса можно было убить любым из тысячи доступных способов, но следовало испытать яд в действии, поэтому Фотис умрёт экстравагантно.

Виссарион рассказал подробный план виллы Самароса, поэтому Эйрих точно знал, где именно нужно искать сокровища.

В кабинет он вошёл с переносным светильником, от которого подпалил каждый настенный светильник, полный жира.

Документов у Самароса много, в основном деловых, но Эйрих искал научные и философские труды. Виссарион говорил, что такие точно должны быть.

— Так, посмотрим... — нашёл мальчик нужный стеллаж.

/8 января 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, провинция Ахейя, на тракте/

— Живее! — подгонял толкающих застрявшую в грязи телегу воинов Эйрих.

Сам он восседал на великолепном белом коне. Инцитат в нетерпении фыркал — мальчик только что занимался подзабытым делом — собирал начавшее разбредаться стадо овец и направил его в нужном направлении. Ему помогали в этом воины из отряда, когда-то занимавшиеся скотоводством. Для них это было тяжело, а Эйрих на мгновения почувствовал себя будто в прошлой жизни.

Погони не было, хотя виллу покойного Самароса они, всё же, основательно разграбили.

Уйдя ночью, они прибыли к ожидающему их каравану из телег, гружённых добром, присоединили к ним телеги с награбленным, дождались рассвета и двинулись вперёд.

А сейчас у них другая проблема.

Некие ухари, вооружённые копьями и топорами, притаились в роще впереди. Эйрих увидел их первым, поэтому вернулся к каравану и сейчас поторапливал воинов поживее складывать из телег импровизированное укрепление, чтобы прикрыть фланги. Но и неизвестные увидели Эйриха, поэтому точно скоро будут здесь.

Воинов у Эйриха мало, а врагов неизвестное количество.

— Кто это такие вообще? — спросил Хумул, надевая шлем.

— Кто-то вроде нас, — ответил ему спешившийся Эйрих, надевающий тетиву на свой лук.

Так получилось, что у него до сих пор простой лук, который был неплох, но уступал качеством гуннскому. Тот лук, который ему показывал покойный Брета, куда-то пропал: в неразберихе после вероломства римлян лук кто-то украл — Эйрих искал его, даже предлагал деньги тому, кто вернёт его, но всё без толку. Приходится использовать добротный, но обычный лук. Впрочем, и из такого можно убивать...

— Занимайте оборону здесь, — сказал Эйрих, вновь взбираясь на коня. — А я буду беспокоить их с фланга. Наус, защита на тебе.

— Да понял я, понял, — проворчал Ниман, перехватывая поудобнее топор.

Весь отряд готов сам по себе представлял определённую ценность: на каждом кольчужные брони, шлемы, каждый вооружён неплохим оружием — этого достаточно, чтобы побудить каких-нибудь отчаянных ребят на ночную атаку. Но ещё у них есть телеги с добром, скот, рабы и, вероятно, какие-то деньги. Они самая желанная цель для всех грабителей, какие только есть в этих краях...