Чёрно-белый человек (СИ) - Сергеев Ефим - Страница 32

— Пабло! — младший брат вошел на веранду и уселся напротив старшего, неодобрительно покосившись на очередную почти пустую бутылку, — у меня есть интересная новость.

— Хорошая или плохая? — слегка заплетающимся языком спросил «кокаиновый король».

— Скорее хорошая, — Рикко хищно оскалился, — но мне понадобится несколько минут, чтобы всё объяснить.

— Излагай! — буркнул старший брат и икнул.

— Один из моих парней, Карлос, ты должен его помнить, у него здоровенная родинка на лице…  Большой любитель шариться по интернету. Сидит в сети каждую свободную минуту, даже когда какой-нибудь девчонке юбку задирает. Так вот он случайно наткнулся на заметку о двух русских, которых собираются наградить французскими орденами. Ему почему-то стало интересно — за что? Оказалось, что эти ребята сняли несколько очень популярных мультиков. Собирают миллиарды просмотров, у них куча рекламных контрактов…  в общем, на этой фигне они смогли заработать приличные деньги. Карлос их посмотрел. Говорит, ржал, как конь. Полез почитать комментарии. И представляешь, в них ему попались признания, что после просмотров одного из них, французского, пропадает желание покупать дурь. Таких признаний не много, но попадаются. Сколько придурков, — тут Рикко презрительно хмыкнул, — приносивших нам деньги, ничего не написали, естественно, не известно, но…

— Раскопай о них всё, что возможно, — Пабло вдруг прервал брата совершенно трезвым голосом. — Надо понять, как это работает! И…  дальше ты и сам знаешь, что делать. Не мне тебя учить.

— Это будет…  не просто. И, по крайней мере, не быстро.

— Почему?

— У нас в России нет своих людей. Русские, занятые в нашем бизнесе, крайне неохотно пускают к себе чужих. Даже можно сказать — совсем не пускают. А просто так послать кого-то…  они там будут как бельмо на глазу. Там много узкоглазых, но практически нет латиносов.

— Зато у нас есть люди в Европе. Действуй через них…  Короче! Сколько времени потребуется?

— Я думаю, что точно больше месяца. А скорее два или три.

— Долго! Ещё три-четыре месяца, максимум полгода, и от нас начнут разбегаться люди, потому что мы перестанем им платить. Надо быстрее!

— Я постараюсь. Но обещать ничего не буду.

Антонов, к большому удивлению Виктора, прореагировал на новый клип точно так же, как Арсентьев. Только после первого просмотра, во время которого тоже хохотал как ребёнок, сам попросил посмотреть ещё раз. И так же, как Алексей, глубоко задумался после второго. Потом встал, походил по кабинету, снова уселся в кресло и спросил:

— А что вы хотели бы сказать в закадровом тексте? То есть идея-то понятна, но что именно?

— Ну-у, — протянул Руденко, — если что-то делать вместе, то результат положительный, а если воевать — то всё наперекосяк идёт.

— Ага! То есть никакого скрытого подтекста быть не должно? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Олег Васильевич.

— Нет, не должно, — покачала головой Маша, — мы решили, что чем проще, тем лучше. Точнее, чем понятнее, тем лучше…  К тому же мотивы клипа — из первых, ещё довоенных мультфильмов. Им больше семидесяти лет уже. Может и разрешение от правообладателей не потребуется.

— Тогда…  может быть так…  — Антонов подошел к своему рабочему столу, пробежался пальцами по клавиатуре и развернул к ним монитор. Там было написано:

«Всем известно: в сказках бывают положительные и отрицательные герои. Если они враждуют друг с другом — плохо всем. Но если действуют заодно, — наоборот, всем хорошо. А теперь посмотрите вокруг. Разве в обычной жизни не то же самое?»

Маша с Виктором внимательно перечитали текст несколько раз, посидели, подумали, переглянулись, и девушка предложила:

— Давайте заменим «положительные и отрицательные» на «разные».

— Да, пожалуй, так будет лучше, — согласился рекламщик.

Пообсуждав ещё около часа разные формулировки, утвердили окончательный вариант:

«Как известно, в сказках бывают разные(!) герои. Если они враждуют друг с другом, — всем плохо. Но если действуют заодно, — наоборот, всем хорошо. Посмотрите вокруг, в обычной жизни — то же самое. Ведь ПравДа?!»

Руденко при записи закадрового текста пожелал (про себя, само собой): «Вот чтоб до всех, до кого надо, дошло наконец, что строить — гораздо выгоднее, чем ломать!» И не то, чтобы злился при этом, но чувствовал, что любому, кто осмелится оспаривать такую очевидную (как ему казалось) истину, готов «плюнуть в лицо», что называется…

Вышедший через неделю клип мгновенно стал похож на взрыв при пожаре во время наводнения. То есть одновременно очень горячо, много шума и очень много воды. Прямо с момента выхода он ежедневно становился рекордсменом по количеству комментариев. Количество просмотров уже никого не интересовало — десятком миллионов больше, десятком меньше…  Ролик попал во все более-менее зна́чимые новостные каналы, его обсуждали в политических, экономических, социальных и прочих ток-шоу, у Виктора с Машей за несколько дней набралось под сотню запросов на интервью и несколько десятков приглашений на различные шоу. При этом, в отличии от предыдущих фильмов, всё было далеко не однозначно. Кроме привычных уже «Супер!», «Шикарно!» «Спасибо за отличный ролик!», появились и дизлайки, и люди, вопившие «Да как вы посмели поднять руку на…»; дальше шли самые разные варианты: на «святое», на «демократию», на «символ истинной свободы», на «саму историю»…  Дошло до того, что какие-то гаврики организовали сбор подписей под петицией Ютубу о блокировке канала «Magical Sand». И даже собрали несколько десятков тысяч подписей. Все попытки оппонентов возразить этим радетелям «истинной свободы и демократии», что, мол, клип совсем не о нападках на свободу и демократию, послушайте авторов, они прямо сказали — о чём, тупо игнорировались.

Виктор с Машей, после недолгих обсуждений решили не ввязываться в дискуссию.

— Мы всё, что хотели, сказали. Коротко и, по-моему, абсолютно понятно! — отрезала девушка.

— Но ведь имелось ввиду и кое-что другое, — напомнил Руденко.

— Сначала — да. Но ты вспомни, я же сама захотела изменить концовку. А она сильно всё смягчает.

— Именно, что смягчает. Но не убирает совсем, — возразил Виктор. — Может быть всё-таки стоит как-то извиниться перед теми американцами, кто реально обиделся?

— На обиженных воду возят, — буркнула Маша. — Нет, если извиняться, ещё хуже будет, мне кажется. Лучше молчать. Как партизаны на допросе. А вот добавить ссылки на те самые две серии, которые стали, так сказать, источником нашего вдохновения, наверное — стоит.

— Тогда уж лучше новый ролик смонтировать: кусочек из первоначального мультфильма — наш кусок с теми же действиями и теми же результатами. Чтобы даже идиотам было понятно, откуда что взялось.

На том и порешили. К их удивлению и, чего уж там говорить, к огромной радости, этот всего лишь сорокасекундный клип, смонтированный Виктором за несколько часов, переплюнул все остальные. Миллиард просмотров он набрал меньше, чем за две недели. Критики не то, чтобы совсем заткнулись, просто их реплики совсем потерялись на фоне бесконечного числа хохочущих смайликов, оставляемых в комментариях. И смеялись теперь в основном над самими критиками, правда, не всегда по делу: «Оказывается, все «горшки» побиты ещё семьдесят лет назад! J Опомнились! J J».

И всё стало бы хорошо…

И всё было бы хорошо, если бы Аннушка не пролила масло. Правда не на трамвайные рельсы, а на ступеньки перед подъездом. Утром, возвращаясь из «Пятёрочки», где купила с хорошей скидкой подсолнечного масла в стеклянных бутылках, она прямо перед своим подъездом споткнулась, резко и сильно наклонилась вперёд и грохнула пакет прямо о первую ступеньку. Глядя на растекающуюся масляную лужу, старушка долго костерила на чём свет стои́т дворника Ахметку за плохо убранный мусор и грозилась стребовать с него убытки…

Вот в этой самой луже чуть позже и поскользнулся Малыш, живший в этом же подъезде. Да так неудачно, что, свалившись, настолько сильно подвернул ногу, что пришлось звонить и, скрипя зубами от боли, отказываться от сегодняшней работы. На самом деле на малыша этот уже почти сорокалетний мужчина не был похож. Роста он был даже чуть выше среднего, и кличка прилипла к нему исключительно благодаря фамилии. Малышев никем другим, кроме как Малышом, стать не мог по определению…