Чёрно-белый человек (СИ) - Сергеев Ефим - Страница 27

— Не знаю, как Вы, а я очень хорошо знаю, что такое война. Потому что я на ней была.

Переждав удивлённые охи и ахи, Маша заговорила снова:

— Я больше года воевала со своей болезнью. Было очень тяжело и больно. Я видела горе и слёзы моих родных и близких…  Но я победила. И теперь они улыбаются…  А вообще…  Не знаю, будет ли вам интересно то, что скажет совсем еще молодая девушка, но я всё-таки хочу сказать…  — она обвела взглядом зал и, не услышав возражений, продолжила:

— Для современного цивилизованного человека война — абсолютное зло. По крайней мере — так должно быть. И не важно какая война: горячая, холодная, гибридная, информационная, торговая…  Тот, кто начинает войну — заслуживает только суда. Хотя бы суда истории…  Но во́ сто крат хуже тот, кто к войне подталкивает других, пытаясь чужими руками ослабить своего противника. Тот, кто это делает, не только мерзавец, но и трус. А вот тот, кто старается войну предотвратить или прекратить — он знает наверняка, что благодаря его усилиям люди будут меньше плакать и больше улыбаться…  Поэтому я тоже очень довольна нашими результатами и абсолютно согласна с Виктором в том, что огромное количество людей, просматривая наши клипы, улыбаются, а не плачут. Хотя…  надо честно признаться, во время работы мы о таких вещах, как вопросы войны и мира, не задумывались…

Когда Маша закончила, именно итальянец первым вскочил со своего места, громогласно выкрикнул «Brava!» и захлопал. На этот раз — весьма энергично. Теперь к нему присоединились все без исключения.

Пока журналистская братия выражала горячую поддержку Машиному пацифизму, Виктор без конца повторял про себя: «Ай да Машуня! Ай да молодец! Твои слова — да всем президентам, премьер-министрам, канцлерам, депутатам, сенаторам с конгрессменами — запомнить бы накрепко!»

Когда стихла это почти овация, всё тот же горячий житель Аппенин воскликнул:

— Сеньорита Мария! Пообещайте, что следующий ваш фильм будет на итальянские мотивы! И вся Италия будет у Ваших ног! — чем вызвал волну смеха и аплодисментов уже в свой адрес.

— Обещать не буду, но мы обязательно задумаемся на эту тему, — улыбнулась в ответ девушка.

После этого их ещё минут сорок мучили вопросами о реальных планах, личной жизни, пристрастиях и предпочтениях. В общем — обо всём, что всегда и везде интересует журналистов и, естественно, их читателей и зрителей.

Вся следующая неделя запомнилась Виктору и Маше с Алексеем как очень добрая, и при этом очень реалистичная волшебная сказка. Они выполнили практически всю намеченную программу, исключив только речную прогулку по «шелковой ленте». Очень устали, но усталость эта была приятной. К тому же сильно выручал вертолёт.

Встречу с пандами оставили на самый конец поездки, посчитав, что положительные эмоции после наблюдения за этими «черно-белыми Винни-Пухами», как их назвал Арсентьев, — самое то для завершения такой восхитительной поездки! В Чэнду их встретил лично главный зоолог заповедника и повёл какими-то специальными тропами, которыми могли пользоваться только сотрудники. Когда они увидели первого мишутку, господин Ли Синьчэн притормозил их и сказал:

— Я видел вашу пресс-конференцию и тоже хочу рассказать одну легенду. О пандах. Хотите?

— Ну конечно! — хором откликнулись гости.

— Сначала панды были почти целиком белыми, только ступни — черными. С ними по соседству жила маленькая девочка, с которой они очень дружили. Но случилась трагедия, и девочка погибла. Панды очень сильно горевали, много плакали и вытирали слёзы с глаз лапами. Так чёрный цвет попал с лап им на глаза. Потом они начали утешать друг друга и обниматься. И чёрными стали их ноги, плечи и уши…

— Это очень трогательная легенда, — вздохнула Маша, — но…  грустная.

— Зато теперь люди смотрят на панд и…  улыбаются, — возразил Ли Синьчэн и низко поклонился девушке.

Потом они целый день наслаждались прекрасным парком, нафоторграфировались и вволю наобнимались с пандами[14], кормили малышей, играли с ними, немного понаблюдали за малыми (рыжими) пандами, посмотрели других обитателей заповедника…  Маша просто захлёбывалась от восторга, мужчины от неё тоже не сильно отличались в выражении эмоций, хотя Алексей, видимо, гораздо бо́льшее удовольствие получал от наблюдения за девушкой.

А когда они вернулись в отель, их ждал сюрприз. Маша, открыв дверь своего номера, увидела посреди комнаты большую коробку и тут же позвала Виктора с Алексеем. Когда они вошли, показала им на коробку и протянула лист бумаги, который лежал на ней.

— В знак признательности и нашего восхищения вашим творчеством компания China Robotics передаёт вам в дар продукт нашего творчества, — прочитал Руденко.

— Вот и я ничего не поняла, — сказала девушка, глядя на то, как её любимый дядюшка чешет в затылке.

— А чего тут думать?! — лейтенант оказался самым прагматичным, — открывайте и смотрите, что там.

Вскрыв упаковку, Маша радостно взвизгнула, и выхватила из коробки больше, чем полуметровую плюшевую панду, выглядевшую совсем как живая.

— Ого! Тяжёленькая! — она разглядывала игрушку, с видимым усилием удерживая её на вытянутых руках.

— Да она почти живая! — Алексей листал толстую брошюру, выуженную из коробки. — Это же робот!…

В аэропорт все трое приехали сонные, как осенние мухи. Просто почти всю ночь не могли наиграться, отбирая друг у друга инструкцию по эксплуатации и пульт управления, который представлял из себя полноценный смартфон. А по возвращению в Москву Ань-Ань (так назвали своё детище создатели — в часть настоящей панды, отправленной аж в 1960-м году в московский зоопарк) почти на месяц выбил из рабочего графика Машу с Виктором. Они только и делали, что снимали свою возню с игрушкой, пробуя всё новые и новые функции. Правда, надо сказать, эти ролики пользовались почти такой же популярностью, как и песчано-мультяшные клипы.

ГЛАВА 12

Поздним вечером того дня, когда Виктор, Маша и Алексей садились в самолет, увозивший их в Москву, по узким и темным улочкам Латинского квартала Парижа, плетясь нога за ногу, Кристоф шёл на встречу, которой ему хотелось бы избежать любой ценой. Но никакой реальной возможности для этого не видел. Он вышел к Сорбонне, в которой проучился всего несколько месяцев в позапрошлом семестре, с горечью посмотрел на купол часовни Святой Урсулы, стоящей перед основным корпусом, тяжело вздохнул, поправил тощий рюкзачок на плече и поплёлся дальше. Он с грустью вспоминал эти месяцы учёбы. Было одновременно трудно, весело и интересно. У него даже появилась подружка — испанка, учившаяся в параллельной группе. Всё было замечательно до тех пор, пока он однажды не проиграл приличную сумму в баккара Пьеру. Пьер, числившийся здесь же, в Сорбонне, но уже на третьем курсе, предложил проигрыш отработать. Так Кристоф стал пу́шером. Из университета он ушёл, но связи со студенческими тусовками не потерял, наоборот, даже постарался их ещё и расширить.

Поначалу новый бизнес казался простым и выгодным. Ну а чего такого? Студенты народ простой, весёлый, немного безбашенный, жадный до всего новенького, неизведанного. Подошёл, рассказал как всё становится классно после того, как попробуешь, предложил первую дозу со скидкой. Получил денюшку, отложил свою «честно заработанную» комиссию, раз в две недели, а то и раз в месяц передал собранные деньги, получил новый товар. И всё по новой. Через пару месяцев Кристоф обзавёлся и постоянной клиентурой, да и новички появлялись регулярно. Несколько раз, правда, пришлось выслушать угрозы сдать его полиции, но до их реализации дело так и не дошло. Да и не боялся он особо. Схема была давным-давно отработана, попадались его «коллеги» редко, что-то серьёзное могло грозить только в момент, когда забираешь товар из закладки. Да и тут можно было попробовать отбояриться, мол: «Вот, нашел, несу в полицию…». Ходили слухи, что такое кому-то удалось, но он в такие чудеса не верил. «Ну, риск в любом бизнесе есть, чего уж там», — успокаивал себя Кристоф. Он уже подсчитал, что ещё три-четыре месяца и можно будет подыскивать себе какое-нибудь более приличное жилье, чем та конура почти на бульваре Переферик, в которой он обитал. Да и гардероб обновить лишним не будет.