Чёрно-белый человек (СИ) - Сергеев Ефим - Страница 19

— «О, Мудрейшая!». И никак иначе. — он едва успел увернуться от шлепка пляжным полотенцем. — Я серьёзно, Маш! Классно ведь придумала! Да, и в этом случае драконам будет где разгуляться: лес валить, скалы крошить…

— Точно! — она даже запрыгала от радости. — Ты тоже вполне достоин титула «Мудрейший». А, нет, ты будешь «Мудрый», а я «Мудрейшая». Вот! — и показала любимому дядюшке язык.

— А ты сможешь на движущемся полотне реализовать все свои задумки? — вдруг всполошился он.

Племянница ненадолго задумалась, но потом успокоила:

— Смогу. Просто придется больше репетировать перед съёмкой.

В оставшиеся до возвращения домой дни они пересмотрели кучу мультфильмов, где попадались драконы. И…  их ничего из найденного не устроило.

— Придётся искать художника-мультипликатора, — вздохнул Виктор, когда они решили закончить свои бесплодные поиски.

— Да, какие-то они все или слишком злобные, или слишком…  детские. А нам нужны одновременно и добрые, и сильные, и брутальные, и работящие, как сами китайцы…  И ещё…  Великая Китайская стена ведь видна из космоса, верно? Так вот начало должно быть — как вид с орбиты, потом приближение, потом появляются драконы и, собственно, начинают строить.

— А люди-то будут? — спросил Виктор, уже примерно зная Машин ответ. Он неоднократно видел, что смотрит в сети девушка. Она последнее время много читала про Китай и когда пару раз куда-то отходила, совал нос в её планшет. Но всё-таки спросил, чтобы удостовериться, что не ошибся.

— Зачем? Сами справятся. Мы же не учебник истории иллюстрируем. Вот построят и…  подарят людям. Китайцы ведь называют себя «детьми дракона». Он же у них — символ добра, удачи и процветания. В отличии от наших или европейских драконов. Один Змей Горыныч чего стоит.

— Глубоко! — покивал Виктор, радуясь, что не ошибся в своих предположениях. — А что с музыкой? Какие идеи?

— Ты знаешь, я думаю, что брать просто традиционную китайскую музыку не стоит. Лучше взять какой-нибудь танцевальный клип китайской группы с национальными музыкальными мотивами.[9]

— Ну…  наверное.

— Вот вернёмся в Москву и начнём пробовать. Пока на том планшете, что есть, — кусочками. А как сделают «бегущий» — перейдем на него.

Возвращаться в уже весьма прохладную, промозглую Москву в самом конце сентября, после теплого моря и горячего пляжного песочка — не самое радостное мероприятие. Но, тем не менее, возвращались без малейшего сожаления. Маша — предвкушая встречу с Алексеем, Виктор — соскучившись по работе, его мама и Ма́шина бабушка — от того, что не надо больше пристально следить за количеством выпитого их мужчинами, ну а сами мужчины старшего поколения — с пониманием того, что и печени тоже нужен отдых.

Первые пробы «строительства» Великой Китайской Стены прошли вполне успешно, а вот с «бегущим» планшетом вышла заминка. Нужный прозрачный и гибкий пластик нашли быстро, и даже механизм быстро изготовили. Не на часовом заводе, конечно, тамошние умельцы цену заломили как за космический корабль. И вот эта немного более грубая механика как раз и подвела. Вибрация движущегося полотна практически не ощущалась, но оказалось, что этого недостаточно для того, чтобы песчаные рисунки от неё не страдали. Пришлось возвращаться к часовщикам. Только уже не с московским, а к угличским. Те тоже слупили не три копейки, но уже не так безбожно, как москвичи. В общем, долго ли, коротко ли, но к концу ноября китайский ролик был полностью готов.

Всё время, пока работали над китайским клипом, Виктор мучился вопросом, что же такого пожелать на этот раз? Повторяться уж очень не хотелось. Вроде бы и результат был более, чем удовлетворительный, и комментарии были в абсолютном большинстве положительные: от нейтральных «Здорово! Молодцы!» до восторженных «Вау! Круто! У меня прям настроение улучшилось!». Даже счётчик, приблизившийся суммарно к двум миллиардам просмотров за оба ролика и перевалившее за полсотни миллионов число подписчиков уже не побуждали пуститься в пляс…  Хотелось чего-то ещё. Чего — он никак не мог сформулировать.

«Что-то именно для китайцев? — Нет, не то! — А что? — Что нужно для всех? — Мира, процветания, стабильности, свободы…  — Ну да, нужно, кто бы спорил. — Но это по щелчку пальцев не появляется и не появится никогда. Никакие ангелы и демоны, вместе взятые, обеспечить это не могут. Сами, всего сами должны для себя добиваться. — Так ведь далеко не у всех получается. — Да, не у всех. — Значит помощь нужна? — Да, нужна. — Чья?» — раз за разом прокручивал Руденко в голове эти и им подобные вопросы, пока не стал свидетелем одного случая, поставившего всё на место.

Он работал над почти последним эпизодом клипа, «вклеивая» очередного дракона, заканчивающего возведение Стены. Уже было видно море, где будет, собственно, финал, оставалось совсем чуть-чуть…  Виктор отвлекся от работы, собираясь заварить себе свежего чаю и с удивлением обнаружил его отсутствие.

— Вот тебе на! Кончился, — расстроился он, разглядывая пустую упаковку. — Надо быстренько в магазин сбегать, дождь как раз кончился.

Последние два дня дожди шли почти беспрерывно и ливнёвка как всегда в таких случаях справлялась далеко не везде. Вот и у них во дворе стояли огромные лужи. Пришлось надевать резиновые сапоги, чтобы не обходить вокруг. В их жилом комплексе был огромный внутренний двор, куда не было доступа машинам. Выравнивать рельеф по уровню строители как-то не удосужились, дорожки были проложены по газонам безо всяких бордюров, поэтому в низинках собиралась вода. Магазинчик, где всегда был богатый выбор развесного чая, располагался на противоположной от подъезда Виктора стороне. Напрямую через двор — минут пять, если обходить — все десять. Вот сапоги и пригодились.

Возвращаясь обратно, метрах в тридцати впереди увидел нарядно одетую девочку лет десяти, в нерешительности замершую перед очередным мини-озером. На ней были невысокие ботиночки, и она явно не собиралась преодолевать водную преграду вброд, оглядываясь в поисках более безопасной дороги. Вдруг Виктора увидел, как с другой стороны лужи на велосипеде подъезжает мальчишка примерно того же возраста, что и девочка. Он с ужасом подумал, что вот сейчас парень с разгону обдаст её с ног до головы водой. Но нет. Велосипедист, постепенно притормаживая, пересёк лужу, остановился около девочки, развернул своего двухколёсного коня и кивнул на свой багажник:

— Садись, перевезу. Только ноги подожми, чтобы не забрызгаться. Тебе куда?

— Ой, спасибо! Мне вон туда, в крайний подъезд, — радостно прощебетала девчушка, усаживаясь позади парня.

«Ай да рыцарь!» — восхитился Руденко. И вдруг, увидев, как девочка, очень по-доброму улыбаясь, энергично машет рукой на прощанье отъезжающему мальчишке, до него наконец-то дошло: «Так вот! Вот же оно! У нас же в каждом клипе есть помощники. Не знаю, смотрел ли их этот паренёк, но это, именно это и должно быть главным результатом нашей работы — пробудить желание помочь! Ведь гораздо важнее помощь зрителей друг другу, а не наша — кому-то абстрактному. Всякие вылеченные ушибы, мигрени или ещё что — это так, мелочи. С Машуней, конечно, отдельный случай, но вдруг и её я подспудно подтолкнул помочь самой себе? Конечно, я может слишком умничаю, но…  вдруг нет? И наши результаты…  Маша, тут вопросов нет, талантище и большая умница, но были бы они такими впечатляющими без моих «пожеланий»? Ответа я, естественно, ниоткуда не узнаю, но нужен ли он сейчас? И даже если ответ отрицательный, всё равно мы будем продолжать…  Значит, эту мысль — про желание помочь, надо закрепить в закадровом тексте и усилить, если получится, моим «пожеланием». Потому что нам тоже помогают…  Эх, знать бы ещё — кто? И попросят ли что-то взамен?»

Вернувшись домой, Виктор набросал несколько вариантов текста и позвонил Маше посоветоваться.

— Мне нравится. Особенно первая редакция, — высказалась девушка, выслушав торопливый рассказ и попросив три раза подряд прочитать все вариации. — Но не отбираешь ли ты хлеб у Антонова?