Новые: Изгой (СИ) - Швалев Юрий - Страница 28

Лес тем временем практически спал, где-то вдалеке стали слышны едва различимые стоны, кричала где-то в глубине леса ночная птица и все нарастал шум воды. Они приближались к реке. Вместе с шумом воды нарастали и стоны инфицированных и запах становился все более явственный, наполняя изгоев яростью. Их там было очень много, а значит и станция рядом. Словно в подтверждение его мыслей сквозь деревья начал прорисовываться силуэт небольшой плотины и каменной пристройки рядом, едва освещаемые луной, когда она выглядывала из-за облаков. Отряд распределился и все они подошли к станции уже шеренгой, осматривая территорию через разорванные ограждения. Инфицированных тут было не менее пары сотен и это только на видимой части. Что там дальше, было даже тяжело представить.

Константин показал рукой лучшее направление и отряд приступил к выполнению опасной задачи. Они должны были пройти по территории полной инфицированных. Отряд шел максимально бесшумно, убивая тех, кто дергался слишком сильно, находясь рядом с ними. Они были совсем недалеко от станции, менее двадцати метров и изгой вытаскивал нож из виска очередного инфицированного, что проснулся не вовремя, когда раздался шорох. В десяти метрах от них стоял дергающийся инфицированный, пытаясь во тьме разглядеть людей, ведь он чувствовал их запах и сама природа устроила им неприятность. Луна вышла из-за облаков и ярко осветила станцию, выдав всех людей. Инфицированный повернулся в их сторону, секунду смотрел на людей, скаля свои зубы и капая слюной изо рта и заорал. Капитан влупил ему пулю между глаз, но было уже поздно и территория станции превратилась в рассерженный улей, полной слепых во тьме инфицированных, реагирующих только на запах и сцепляющихся друг с другом спросонья, ища причину своей ярости. Мгновенно вся территория превратилась в вопящее поле безумцев и выжить здесь было нереально, но сотрудников не пугала близкая смерть.

Константин крутанул рукой вокруг себя и люди встали кругом, продвигаясь к станции, пока изгои держали внешний периметр, создав еще одно кольцо вокруг людей. Инфицированные быстро очухались, провожая их взглядом, тщетно пытаясь их разглядеть во вновь наступившей темноте и атаковали только на запах. Изгои отшвыривали инфицированных, а люди подстреливали их через живую стену, но организованная защита длилась недолго. Луна вновь осветила всю станцию и полностью проснувшиеся инфицированные их разглядели. Их всех разметало лавиной из грязных тел, буквально у ворот в станцию и здесь каждый теперь был сам за себя. 362 отнесло к заборам и он воткнув нож в грудь инфицированному и прижатый его телом к забору, достал другой рукой дубинку, дав размашистых искрящихся ударов двум инфицированным и освободившись, заскочил на грузовик. Бросив быстрый взгляд он увидел, как люди Бацифика заскочили в станцию и закрыли за собой дверь, а штурмовики и изгои оборонялись, как могли. Оставалось самое сложное и немыслимое. Выжить. Инфицированные заскакивали на крышу и он отправлял их дергающие тела вниз, в толпу, которая рвала их на части. Какие же они все-таки мерзкие и голодные. Заряд в дубинке закончился, нож был весь в крови и инфицированные наступали. Они так насели на него, что он даже не мог посмотреть, где все другие, размахивая дубиной и ножом направо и налево, только слышал непрекращающуюся стрельбу. Еще живы. Защищаясь, он вонзил нож в глаз инфицированному и он выскользнул из его рук, рухнув в толпу вместе с телом. Нанося удары дубинкой он быстро окинул взглядом местность, ища другое место для обороны и его столкнули вниз налетевшие инфицированные. Вместе с двумя инфицированными он перелетел через забор и соскочил первым, ударом ноги успокоив одного и дубинкой второго. Инфицированные прыгали через забор за ним, дико крича. Их ярость была бесконечна и давала им силы. Изгой рванул от толпы вдоль забора, смотря как дергаются вдоль забора безумцы, перебираясь через него и на углу строения увидел инструмент. Там стоял лом. Прицепив дубинку на бедро он выхватил это тяжелый кусок металла и с разворота снес голову инфицированному, пойдя в атаку первым и набираясь сил от собственной ярости. Умирая он заберет как можно больше этих тварей. Он крутился на месте, снося инфицированных, ломая им кости, пронзая их и кидая в им же подобных, приканчивая этих существ. Вытащив лом из черепа инфицированного, под канонаду выстрелов он поднял глаза и встретился взглядом с окровавленным Бейтом. Лицо Сержанта было искажено гримасой ярости, весь рот был в свежей крови, одежда была разорвана. Инфицирован. Он был одним из тех, кто первыми попытался добраться до станции и теперь он стал препятствием для спасения людей. 362 сжал лом и приготовился к бою с тем, к кому он испытывал смешанные чувства. С одной стороны он ненавидел его за агрессию, с другой восхищался его мастерством и теперь настало время решить, кто из них будет победителем. Они рванули друг на другу, чтобы сойтись в смертельном поединке, когда врубился свет и гамма-лампы включили свое смертельное воздействие на инфицированных. От их дикого крика боли можно было оглохнуть, но для изгоя это была песня. Весь в крови, он слегка улыбнулся и с размаху ударил по черепу ближайшего инфицированного, вмяв его голову в плечи и посадив на задницу. Труп рухнул на землю в позе испуганного человека и завалился вперед, сложившись неестественно, а изгой шел вперед к дергающемуся сержанту, круша ломом умирающих, расшвыривая их беспомощные и умирающие тела в разные стороны. Он даже не успел ничего сделать с Бейтом, поскольку смерть от ламп была для них практически стремительной. Изгой сел рядом с умирающим сержантом и смотрел в его глаза, смотря, как они стекленеют, как перестают дергаться мышцы лица, как жизнь покидает это тело вместе с кровью. Смерть для всех едина и только она делает всех равными.

Этот бой был окончен и он оставил мертвого сержанта Бейта и направился к воротам на станцию. По пути он подобрал свой нож, вытер его об траву и заметил капитана, стоявшего на одном колене, посреди горы трупов. Изгой подошел к нему поближе и огляделся вокруг. Выживших нигде не было видно. Все изгои пали вместе со штурмовиками, отдав себя в жертву ради спасения строений и результатов исследований. 362 осмотрел территорию станции, ходя среди трупов и увидел каждого, кто был разорван. Стон капитана отвлек его от созерцания трупов изгоев и он подошел к нему впритык, внимательно рассматривая человека. Ворота станции открылись и оттуда вышли люди Бацифика. Они тоже были все в крови, но это была не их кровь, чего нельзя было сказать о капитане. 362 быстро осмотрел его раны. Капитану разорвали руку и прокусили плечо и кровь текла на землю, покидая тело человека недостаточно быстро, чтобы убить его человеком. Буквально на глазах изгоя кровь уже начинала менять структуру на более темную, означая заражение. Изгой посмотрел на Константина, но тот покачал отрицательно головой. Человека уже было не спасти.

— Я не хочу быть, как они. — Человек поднял на него свои глаза, они уже становились другими, наливались кровью и его лицо начинало подергиваться. — Не хочу быть, как ты. Ты должен это сделать. Это мой последний при…

Капитан не успел договорить и изгой сделал все стремительно и никто из оставшихся в живых не помешал ему. 362 резко вонзил нож в сердце капитану, дав ему возможность умереть человеком и осторожно опустил его на землю, смотря в глаза человеку без каких-либо эмоций, ведь он просто исполнил приказ того, кого уважал.

— Спаситель человеческой души. — Сказал тихо Константин, но изгой не понял этой фразы и посмотрел на человека из Бацифик. — Идем.

Семен закрыл глаза капитану и забрал его документы и они молча покинули это место, направившись к базе, откуда неслись дикие крики боли. Там приняли смерть тысячи инфицированных, попавших в ловушку гамма-ламп. Но изгою было все равно. Он ощущал, что убил человека и от этого ему стало немного не по себе. Тем более он идет к майору. Что сделает он, когда узнает, кто убил его сына? Они немного сменили маршрут, идя по дороге, ведущей к станции, когда внимание 362 привлек след и он присел перед ним. Перед ним был отчетливый отпечаток в грязи колес. Здесь кто-то останавливался и относительно недавно.