Гипнотизер в МВД: игры разума (СИ) - Тыналин Алим - Страница 5

У нескольких человек из первых рядов, в том числе у Чернова и его товарищей, резко опустились руки. Ну что же, отлично. Я уже выбрал себе участников показательного сеанса.

— Рука продолжает тяжелеть, — не унимался я. — Она наливается все большей и большей тяжестью. Она полна свинца, полна тяжести. Она опускается вниз.

Я делал внушения еще минуту, а потом предложил зрителям открыть глаза. У кого-то руки опустились вниз до колен, у кого-то только немного. Поскольку предварительное тестирование на гипнабельность можно считать оконченным, я пригласил самых внушаемых, в том числе Чернова и его буйного товарища, на сцену. Но перед этим сказал залу:

— Все, теперь любая тяжесть из ваших рук исчезла. Вы чувствуете себя прекрасно, отдохнувшими и посвежевшими.

Зрители и вправду повеселели. Между тем, жертвы моего выбора, а среди них и Чернов с приятелем, вышли на сцену. Я обернулся к ним и улыбнулся.

Ну что же, шоу начинается!

Глава 3. Цирковое представление

Хотя я и провел уже два теста на внушаемость, но предстояло провести еще несколько. По ходу дела, уже почти в процессе выступления, но лишними эти проверки никогда не будут.

Помнится, еще мой наставник, Гутомин Сергей Исаевич, ровесник века, фронтовик, развлекавший солдат в окопах и помогавший полевому хирургу делать ампутации без наркоза, под гипнозом, говаривал, что чем больше проверок ты сделаешь на сцене, тем легче будет потом будет провести выступление. Да, с этим я был полностью согласен, потому что…

Тут я пораженно застыл на месте, не в силах пошевелиться. Какой, к лешему, наставник? Какой такой Гутомин? Фронтовик? Вы что, издеваетесь, что ли?

Между тем, сейчас я ясно помнил лицо пожилого человека, изборожденное морщинами, улыбчивое, от глаз идут лучики, с большими лопоухими ушами. Это и был мой наставник Гутомин, человек, к которому я прибился после побега из детдома в пятидесятом году. Эстрадник, цирковик, уличный гипнотизер.

Что за дичь, откуда я его знаю? У меня вообще-то тоже был наставник, только гораздо моложе, я выступал с ним в цирках шапито и на сеансах ментальной магии. Это было в восьмидесятых-девяностых годах двадцатого века. Я уже тогда хотел стать эстрадным гипнотизером и менталистом. Затем, когда окончательно поругался с приемными родителями, я ушел из дома и с тех пор никогда туда не возвращался.

Это действительно походит на опыт прошлой жизни, решил я, глядя на человек пятнадцать испытуемых заводчан, послушно стоящих передо мной на сцене. У меня уже были такие кейсы, как это сейчас модно говорить.

Когда я занимался лечением и психотерапией под гипнозом, с несколькими клиентами я испробовал так называемый регрессивный гипноз. Когда пациентки вспоминали опыт своих прошлых жизней. Честно говоря, я не верил в эту белиберду, считая их причудливые рассказы невольной выдумкой подсознания. Но, поскольку это помогало женщинам успокоиться, я покорно кивал и соглашался со всеми их рассказами.

А вот видишь ли, выходит, не все в их рассказах было ложью и выдумкой. Или это мой мозг сейчас выдумывает все новые и новые галлюцинации?

— А теперь что делать, товарищ иллюзионист? — спросил приятель Чернова, видя, что я застыл в задумчивости.

Я спохватился.

— Ах да, теперь возьмите пальцы рук в замок перед собой, сожмите их покрепче и поднимите над головой вывернутыми. При этом закройте глаза.

Все добровольцы на сцене подняли руки, сцепленные в замок. Между прочим, кое-кто в зале сделал тоже самое.

— Теперь я буду считать от одного до тридцати, — сказал я и вдруг увидел, как приятель Чернова вдруг приоткрыл глаза и показал язык.

В зале засмеялись, а приятель снова закрыл глаза. Ты, как я посмотрю, все никак не угомонишься. Почти на каждом сеансе появляется такой тип, который развлекается на публику. Получается, он симулирует послушание, хотя Ероха вроде бы на самом деле подчиняется командам.

— С нарастанием счета ваши пальцы будут сниматься все сильнее, — продолжил я и медленно обошел испытуемых со спины.

Так гораздо лучше, когда голос идет сзади, кажется, будто он раздается внутри тебя и ему легче подчиниться. А для Фомы неверующего, приятеля Чернова, у меня есть особый подход. И я сейчас ему это продемонстрирую.

— Ваши руки застынут в таком положении, как будто они каменные, как будто отлиты из бронзы. Вы не сможете ими пошевелить, — вкрадчиво продолжил я, останавливаясь за спиной приятеля Чернова и подставляя за ним деревянный стул. — Итак, я начинаю отсчет. Один, два, три. Ваши руки застыли в одном положении, они слиты воедино, их невозможно расцепить. Слушайте мой голос.

Когда я досчитал до двадцати, было заметно, что у всех участников, кроме Фомы, руки застыли в замке над головой. Приятель Чернова же развлекался тем, что расцепил руки и снова их сцепил. А еще показал фигу.

В зале снова засмеялись и мне пришлось срочно заняться нашим шутником. Иначе он точно сорвет мне все выступление.

— Слушайте дальнейший мой счет, двадцать один, двадцать два, — сказал я, удаляясь от Фомы, чтобы он думал, будто я отошел подальше. — Ваши руки уже стали каменными, навсегда сцепленными между собой.

Продолжая считать, я замолчал и неслышно приблизился к приятелю Чернова. Потом легонько, но сильно толкнул его ладонью руки в лоб и внезапно крикнул:

— Спать!

Товарищ Ерохи вдруг обмяк, опустил руки и рухнул вниз. Хорошо, что я вовремя подставил ему стул сзади. Он свалился на него, как мешок, опустив голову на грудь и больше не шевелился.

Ну и отлично, значит шоковый метод введения в транс отлично с ним сработал, как я и рассчитывал. Теперь он будет лежать, потому что я сказал ему на ухо:

— Оставайтесь в этом положении полулежа, пока я не разрешу вам встать.

Зрители больше не смеялись. Смотрели на нас с открытыми ртами. Я продолжил счет, причем говорил как можно громче и увереннее, потом довел его до конца и попросил зрителей открыть глаза и попробовать разжать руки. Как и ожидалось, ни один из них не смог расцепить руки.

Я встал перед одним из добровольцев и сказал:

— Теперь вы посмотрите мне в глаза и подумайте о том, что как только ко я коснусь вашего плеча, то ваши руки легко разомкнутся. И вы можете опустить их вниз. Но, внимание, к остальным это не относится.

Это был высокий грузный мужчина, он настолько сильно сжал руки, что его кончики пальцев побелели. Я посмотрел ему в глаза, подождал чуток и коснулся его плеча. Руки мужчины немедленно расцепились и опустились вниз. Он облегченно потряс ими и улыбнулся.

Я проделал тоже самое еще с парочкой людей, а чтобы не возиться с остальными, сказал:

— А теперь все, посмотрите в мои глаза! Подумайте о том, что я сейчас махну рукой и ваши пальцы легко разомкнутся!

Выждав паузу, я посмотрел на участников сеанса и махнул рукой. Руки людей опустились. Все так и продолжали стоять на сцене, кроме приятеля Чернова. Ероха удивленно посмотрел на друга, пытался его разбудить, тряся за плечо, но тот продолжал расслабленно сидеть с опущенной на грудь головой.

Я спросил есть ли кто здесь с заболеваниями, выявил парочку с бронхитом и ангиной, отправил их со сцены обратно в зал. Нечего рисковать с ними. Тут вам не игрушки.

С оставшимися уже можно было работать. Это были очень сильно внушаемые люди, их можно гипнотизировать с открытыми глазами. Они могут достичь третьей стадии гипнотического сна, когда испытуемый гоняется по лесу за невидимыми бабочками.

Теперь можно и делать всякие трюки. Сначала я попросил встать семь человек в ряд перед собой и приказал им глядеть мне в глаза. Потом добавил, что их всех сейчас потянет вперед по моему приказу. Сам я стоял в двух метрах от них, затем вытянул руки в стороны и медленно отклоняя туловище назад, повелительно сказал:

— Вас тянет вперед все больше и больше, неудержимо и неуклонно.

Вся группа и в самом деле синхронно наклонилась вперед. Потом я проделал тот же трюк, только теперь уже с наклоном назад. Со стороны зала этот номер выглядел очень эффектно.