Русские идут! (СИ) - "Пантелей" - Страница 51

«Пока нет. Впрочем, Германию это не касается».

- Разве Рейхстаг в праве запретить тебе построить собственную железную дорогу? Создай «Рейхс бан», или «Кайзер бан», пусть он конкурирует с «Дойче баном». Нам пока нужна всего одна линия, скажем, от Варшавы до Гамбурга, чтобы наглядно продемонстрировать выгоду. Пустим по ней транзит в Британию, Францию, Голландию и Бельгию, пусть жадные эгоисты кусают себе локти.

Вильгельм с чувством досады хлопнул ладонью по колену, вскочил и нарезал несколько кругов вокруг стола.

- Надо нам почаще встречаться, Ники. Ведь очевидный же ход, но мне он в голову не пришёл. Не зря говорят – со стороны видней. Сам я, конечно, этим заниматься не буду, желающие найдутся, тот же Сименс давно эту тему лоббирует, вот ему и поручу. Что там у тебя получилось в Испании.

- А я уже думал, что ты так и не поинтересуешься. - улыбнулся Николай, - Говорят, большие корабли имеют свойство заслонять горизонт. Всё получилось, Вилли. Всё, как мы рассчитывали и даже лучше, американцам досталось меньше. Войну пора заканчивать.

На мир с Испанией американцы согласились, облегчённо выдохнув. Затраты на войну уже втрое превысили изначально запланированные, а она и не думала заканчиваться. Да и результаты… По большому счёту, подконтрольными оккупантам были только два города – Сантьяго де Куба и Манила, да и то только днём, в светлое время суток. Ночью американцы прятались и власть переходила к партизанам. Демократы в Конгрессе уже задались вопросом – доколе эта авантюра Мак-Кинли будет разорять налогоплательщиков и убивать отличных американских парней? В итоге сошлись на статус-кво: - американцы получали Кубу и остров Лусон, германцы военно-морскую базу на Ибице, испанцы сохраняли всё остальное, без аннексий и контрибуций.

А русские? Русские, в перспективе получали всю Испанию и распахнутые ворота в Латинскую Америку. Всего-то за два с половиной миллиона, заплаченные за Марианские острова старым оружием и боеприпасами. Никто этого пока не понял, но испанскую партию выиграли именно русские.

В сентябре 1899 года Николай получил ещё одного флигель-адъютанта. Иосиф Джугашвили с отличием закончил Царскосельский (Александровский) лицей, и, также с отличием, экстерном сдал экзамены за курс Естественного разряда физико-математического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета. Жажда к образованию у этого молодого человека была просто неутолимая, через год он готовился экстерном сдавать экзамены уже за курс Историко-филологического факультета.

По заслугам и награда. Иосиф Джугашвили за отличие получил чин капитана ИСБ (девятый класс в Табели о рангах, уже высокоблагородие) и введён ко Двору флигель-адъютантом. Пусть годик пообтешется, заматереет, тогда и должность для него найдём, а пока нужно получше познакомиться. У этого парня не голова, а суперкомпьютер, использовать его нужно в действительно важном деле, а не дыры им затыкать. Но для важного дела он ещё слишком молод, вот пусть и послужит пока при Дворе, заодно и времени на учёбу получит гораздо больше, чем на любой другой службе. Бриллиант огранён, теперь его нужно тщательно отполировать.

Все уже привыкли к причудам Николая в назначении своих адъютантов – то японец, то пехотный капитан, то ничем не проявивший себя моряк, а теперь вот совсем юный грузин (говорят, сын сапожника). Ничего особенного. Эту новость почти не обсуждали. Такое теперь в порядке вещей, на троне снова Император-реформатор, а Пётр Первый ещё и не так чудил, однако в историю он вошёл Великим.

Иосиф Джугашвили, сам того не подозревая, стал очень ценным женихом даже для тех, кто выводил свою родословную от Рюрика. Ещё бы – так стремительно карьеру давно никто не начинал – быть этому грузину министром, а то и Канцлером.

В октябре 1899 года начался экономический и финансовый кризис во Франции. Сначала дефолты по французским займам объявили Югославия и Чехо-Словакия, что обанкротило банк Лионский кредит, который не имел правительственных гарантий и работал на свой страх и риск. Банк крупный, но всего лишь один из, разобрать бы на стоящие активы, наплевать и забыть, но Франция – это республика. Третья республика, республика рантье, которые (с тонкой подачи Николая) задались вопросом – почему это их правительство выдаёт гарантии только Ротшильдам? И нет ли в этом какого-нибудь антифранцузского жидо-масонства?

«Обманутые вкладчики», а таких возникло около трёхсот тысяч, начали организовывать уже привычную французскую забаву – революцию. К лозунгу «Свобода, Равенство, Братство» добавилась «Справедливость». Под Третьей республикой зашатался фундамент. Рантье ведь только до тех пор опора власти, пока власть обеспечивает им доходность по вкладам, а когда их начинают грабить, как каких-то бесправных средневековых сервов, они реально звереют.

Пришлось правительству принимать на себя заботу об «обманутых вкладчиках», а поскольку бюджет и так был дефицитный, на рынок начали вывозить золото. К тому моменту мир уже свыкся с системой, что цена на презренный металл определяется на Московской товарно-сырьевой бирже в рублях, а на Санкт-Петербургской уже курсы основных валют к рублю, а через рубль друг к другу. И вот на рынок, впервые со времён основания этой системы, выставили больше золота, чем имелось желающих его приобрести. Цена поползла вниз, вместе с курсом франка. Обесцениваться начали вклады уже всех французов. Да что там вклады, начали обесцениваться активы французских Ротшильдов. А они-то радовались, что угробили основного конкурента.

В принципе, для экономики Франции, девальвация франка пошла бы только на пользу. Хоть французские промышленные товары и проигрывали германским в качестве, но этот недостаток возможно было компенсировать более низкой ценой. Низкий курс франка – это снижение затрат (сырьё то колониальное), соответственно снижение цен и повышение конкурентоспособности экономики (не такие уж плохие товары производили французы, чтобы не покупать их со скидкой), но на этом слишком много теряли те самые рантье, опора Третьей республики. А самыми значимыми рантье во Франции были те самые пресловутые Ротшильды.

Именно этот клан и был первой в мире транснациональной корпорацией, Ротшильдам удалось стабилизировать цены на золото, скупая французские объёмы в свои хранилища в Британии и САСШ, то есть, по сути, перекладывая из левого кармана в правый, но тут на сцене появился Пауль Крюгер (папаша Пауль) президент ЮАР с предложением поставок по сто тысяч тройских унций в месяц, с продажей через Московскую биржу. А это уже из кармана в карман не переложишь, выкупить эти объёмы можно было только за рубли.

Франк резко обвалился и разорились ещё четыре независимых банка. Кредитование промышленности было сорвано, волной пошли банкротства производителей. Причём, первыми пострадали самые сложные (и самые закредитованные) производства, от которых кормились сотни контрагентов, поставщиков комплектующих. Все теряли – кто обесценивающиеся вклады, кто бизнес, а кто и просто работу (но ведь она кормила). Сложилась очередная классическая революционная ситуация. Бедная Франция! А в это время монархические Империи России и Германии чувствовали себя просто превосходно. Германцы поглощали открытые рынки, вытесняя с них даже американцев, а Россия вела плановое развитие собственной страны, стараясь не производить излишков (кроме оружия и других товаров военного назначения, аналогов которым в мире не существовало). Русские торговали патентами на технологии и у них это отлично получалось. Как же так, ведь у них нет ни свободы, ни равенства, ни братства, а экономика процветает? Нет ли в этом прямой связи? Не поискать ли нам нового Наполеона Бонапарта? Эти вопросы задавал себе сейчас каждый размышляющий француз.

В декабре 1899 года начались переговоры о вступлении Датского королевства в состав Германской Империи. Вернее, переговоры уже завершились, начался ритуал.