Последыш IV (СИ) - Мах Макс - Страница 38

Был ли отрок Ингвар одаренным по праву крови? Скорее всего, так все и обстояло, но вот ответить на следующий вопрос, - когда открылся его Дар, - Бармин уже не мог. Впрочем, кое-что он про это все-таки знал. Ингвара никто ничему не учил. Некому было, поскольку на осужденных магов накладывалось заклятие «демобилизации», и они лишались магии. И специфических книг на острове не было тоже. Поэтому не факт, что его Дар, - имея в виду Бармина, вселившегося в Ингвара, - проснулся бы и стал развиваться, не попадись Игорю Викентиевичу чемодан с «горячими» камнями. По-видимому, чтобы дать толчок к развитию Силы, нужен внешний фактор. И это уже не просто предположение. Пример Варвары указывает скорее на правило, чем на исключение из правил. И вот теперь это: «спуд», открытие которого резко увеличило силу его собственного Дара, и «Шесть Первых Умений», перешедших к Бармину вместе с заемной Силой.

Из шести умений ни одно не являлось атакующим, а вот защитных было целых два: Большой и Малый Щит. В тексте их называли так же «скутумом» и «баклером»[4], и в этом действительно был заключен определенный смысл, поскольку «Большой щит» был практически стационарным. Выставив его, двигаться становилось крайне затруднительно, но зато этот щит можно было растягивать вширь и вверх насколько хватит сил, то есть, чем сильнее маг, тем большего размера щит он мог выставить, хотя верно и другое – чем меньше щит по площади, тем он крепче. Баклер же являлся, можно сказать, мобильным щитом и всегда возникал на не доминантной, то есть не ведущей руке. Он был мал по площади, но зато им можно было парировать довольно сильные атакующие заклятия.

Два других умения, на взгляд Бармина, относились к высшей магии, но он был неуч – самородок и самоучка, - и не ему судить, что просто, а что, напротив, сложно. Да, и вообще, дареному коню в зубы не смотрят, а техники ему, и в самом деле, достались зачетные: способность открывать порталы, - «Ну, наконец-то я буду, как все!» - и «ключ» к классической магии, открывший ему доступ к тому таинственному «Средоточию», которое позволяло генерировать в себе магию классического типа и манипулировать ею, овеществляя заклятия всех возможных видов. Разумеется, это не делало его сильным магом. Слабым, если по совести, тоже. Но зато Бармин получил возможность развивать этот нежданный Дар. Теперь точно так же, как Варвара обладала доступом к двум разным формам Силы, Ингвар тоже мог стать магом «удвоенных способностей» - что случалось, как ни странно, только среди стихийных колдунов. Так что относить это умение к высшей магии или, напротив, к базисным техникам, во всяком случае, для стихийных магов – вопрос, скорее, риторический, чем сущностный.

И, наконец, еще два по-настоящему базовых умения: способность к концентрации внимания и его распределению, ну или расщеплению, если говорить другими словами. И вот что любопытно: Бармин все это уже умел. Знал, как настроиться на волшбу и сконцентрировать на ней внимание, умел он так же распределять внимание, то есть творить два или даже три колдовства одновременно. Но делал это, - в свете нового знания, - что называется, через жопу. Сложно, энергозатратно и никак не оптимально. А умения-то на поверку оказались простыми, как хлеб и вода, но с самоучками такое случается сплошь и рядом. Повторное открытие Америки или изобретение велосипеда – это ведь не единичные случаи, это горькая правда жизни.

В общем, Бармин получил в тот день довольно-таки дорогой подарок, - увеличение личной силы едва ли не на три ранга и одномоментное приобретение принципиально значимых умений, - и удивлялся в этой связи только тому, отчего Марена ничего об этом не рассказывала прежде. Скорее всего, у нее имелись свои резоны, чтобы не спешить одаривать Ингвара сверх меры и здравого смысла. Например, чтобы «не избаловать мальца». Выглядело достаточно разумно и убедительно, и все равно было жаль, что это все пришло к нему только сейчас. Во время войны с Союзной ратью кое-что из этого ему бы точно не помешало, но прошлое уже не вернуть, и жалеть о несделанном неразумно. Тем более, что разумом прожившего жизнь человека Бармин понимал, что получать незаслуженные блага вредно и даже опасно. Сам он всю жизнь трудился, - учился, работал, преодолевал, - и все, чего, в конечном счете, добивался, было его собственным. За ним никогда не стояли богатые родители, высокопоставленные родственники и «райком с обкомом». С потом и кровью писал и защищал диссертации, строил карьеру, - два раза, между прочим, и оба раза успешно, - выгуливал девушку, ставшую ему женой и так далее и тому подобное. Здесь же, в этом новом мире, он многое получил сразу вдруг: по праву рождения, по праву сильного, имея в виду, прежде всего, его мощный стихийный Дар, и, наконец, по праву отмеченного богиней. И все это, не говоря уже, о внешности, интеллекте и огромной физической силе, что в значительной мере зависит от ее величества генетики.

Дары и «плюшки» буквальным образом сыпались на Игоря Викентиевича, как из рога изобилия. В кустах прятались белые и красные рояли и даже целые симфонические оркестры. Женщины влюблялись в него, привлеченные немереной харизмой Ингвара Менгдена, и смерть до сих пор обходила его стороной, хотя возможностей свернуть себе шею было все-таки более чем достаточно. И, соответственно, возникал важный, можно сказать, концептуальный вопрос: сожалел ли Бармин о такой щедрости судьбы? И ответ был под стать вопросу: разумеется, нет! С чего бы ему переживать на эту тему? Поэтому и отреагировал так болезненно на факт утайки от него богиней столь важной информации, как существование «тайного тайника» и содержимом этой невероятной сокровищницы. Ведь кроме того, что получил он сам, в руки Бармина попало теперь средство для усиления стихийного Дара Варвары. Два сильных стихийных мага в семье, - да еще таких, кто может оперировать и классической магией тоже, - это серьезный бонус и туз в рукаве. А ведь в заалтарной пещере кроме всего прочего хранились отнюдь не исторические реликвии. Все эти мечи и латные перчатки являлись серьезными боевыми артефактами, - по нынешней классификации это были артефакты трех классов: аз, буки и веди, - что представлялось более чем важным, в особенности, в свете угрозы надвигающейся мировой войны. Конечно, кое-что из этого было запрещено к применению, но, как говорится, на войне, как на войне, и ведь победителей не судят. Впрочем, и то правда, что все это еще предстояло изучить и освоить, но Бармин не сомневался: у него получится!

[1] Внутренними колониями в этом мире называются территории, непосредственно примыкающие к границам государства (например, восточная Сибирь, Северный Казахстан и Приморье), а внешними – колонии, находящиеся на других материках (в случае Великорусской империи это северо- и южноамериканские, африканские и азиатские колонии).

[2] Ин-кварто - два перегиба, на типографском листе размещаются 4 листа или 8 страниц. Форматом ин-кварто было издано большинство инкунабул.

[3] Эфир - тончайшая пятая стихия в античной и средневековой натурфилософии, физике и алхимии. Его синонимами были термины «пятая стихия» («пятый элемент»), «пятое тело», «пятая сущность» («квинтэссенция»).

[4] Скутум - ростовой (башенный) щит с центральной ручкой и умбоном.

Баклер - маленький, 20-40 см в диаметре, чаще всего металлический круглый щит. Был рассчитан, главным образом, в качестве вспомогательного оружия с мечом или шпагой. Держался за ручку с обратной стороны. Баклеры имели только одну рукоятку, которую воин сжимал в кулаке, из-за чего их называли «кулачными щитами».

Глава 7(1)

Глава 7(1)

1. Двадцатое декабря 1983 года

Двадцатого с утра, Ингвар созвонился с мужем Варвары Петром, договорился с ним о встрече и сразу после завтрака отправился «переходом» в гости к сестре и зятю. С собой, как и накануне, он взял одну только Марию Полоцкую, но ничего никому объяснять по этому поводу опять-таки не стал. Он хозяин, ему и решать. И что характерно, никто из женщин даже не рыпнулся. Даже Ульрика Катерина проглотила, не поморщившись.