Изгнание (СИ) - Ланиус Андрей - Страница 17

годом все острее».

«Почему?… Просвети меня, если ты такой знающий».

«За триста лет Бауков накопилось столько, что на всех не хватает рабов…» «Так размножайте их!.. ‑ зазвенел возмущенный, волевой и властный голос матери, прежней хозяйки дома, главы семьи, долго не позволявшей Ладен соединиться с Бизом браком. Он это хорошо помнил. От гнева и цвет ее Баука поменялся, став синевато‑красным, словно раскаленным. ‑ Обещанное тысячелетие было рассчитано на прирост Бауков. Но вы калечите рабов на заводах, чтобы производить предметы роскоши; строите новые флайеры, как будто на старых нельзя летать. Вы, вы ‑ расточители, мы ‑ создали, а вы ‑ расточаете наше благо, да еще упрекаете, что Бауков стало много. А их будет еще больше. И ты, и она станете Бауками и захотите еще и еще раз пожить. Так надо что‑то делать, что‑то придумывать!..» «Мама, он придумал кое‑что», ‑ сказала Ладен и, видя, что мать притихла в ожидании продолжения, стала ласково внушать матери, что ее мужу надо оказать маленькую помощь деньгами из семейного фонда, чтобы он мог проявить свои способности…

«Зачем?» ‑ оборвала ее мать.

«Чтобы Визу купить место».

«Какое место? Пусть сам скажет».

«Место первой руки», ‑ ответил Виз, стараясь произнести эти слова как можно мягче.

«Тебе и так должны его, по выслуге. Или что‑нибудь натворил, умник? Отвечай».

«Ничего он не натворил, ‑ вступилась за мужа Ладен, предупредив его ответную вспышку раздражения прикосновением руки. ‑ Мы хотим взять тебя отсюда, для этого Виза надо быстрее повысить в должности. Ты же понимаешь, заработать можно тогда, когда имеешь подчиненных. А Визу дадут целых пять».

«Пять бездельников… Нет, я не намерена швырять семейные деньги на подъем престижа, который нам ничего не даст».

«Как ты не поймешь, мама! Эта должность даст ему право… думать. Я говорю о служебном думанье, когда будет можно что‑то изобретать, получать за это деньги и чины. И рабов… Ты же хочешь тело? ‑ задела Ладен больное место. ‑ И нам хочется поскорее вернуть тебя домой. Ты же знаешь, как нам трудно без тебя».

«Без моих денег, ‑ продолжала ворчать мать, хотя и без прежней раздраженности, ‑ Свои уже распылили на пустяки».

«Ты все. равно не даешь на пустяки. Значит, нам трудно не без твоих денег, без тебя, без твоих советов. Мама, пойми, это деловое предложение. Виз придумал такое, такое… ‑ запнулась Ладен, натолкнувшись на предупреждающе замкнутый взгляд мужа. Спросила его с удивлением: «Чего ты?» И когда в ответ Виз показал взглядом на антенны мысленного надзора Билярга, кивнула ему и сказала матери: ‑ В общем, он станет первой рукой, а то и выше».

‑ А‑а!.. ‑ испуганно завопил Гулик, кинувшись к отцу.

Причина его крика стала понятной, когда Виз и Ладен, увидели через прозрачную стену убежища громадного саблезубого леопарда, проходившего мимо. Хищник был грозен, но стар; склонив книзу голову, смотрел прирученно и скучно. На его голове и на спине густо, один к одному, сидели…

«Нет, не может быть…» ‑ не поверила глазам Ладен.

«Бауки, ‑ подтвердила мать, восприняв посредством Ладен увиденное. ‑ А что еще делать, когда надоест сутками смотреть ваши глупые видеосны. Гуляем так. Хоть что‑то живое под тобой».

А потом, после этой унизительной процедуры выпрашивания денег, у них наступил праздник. Из Каролл‑дома они полетели в Центральный магазин ведомства товарного обеспечения, уверенные, что разменный счет их будет пополнен, сделали необходимые покупки: Гулику ‑ игрушки, Визу приобрели наимоднейший трикет для вечерних гуляний, а Ладен ‑ темно‑бордовый роскошный ланджамен, приталенный, отороченный кружевами с рубиновыми вставками. В этом ланджамене Ладен пошла в ресторан и имела успех у столичных гурманов, как и Виз в своем трикете. Один из постоянных завсегдатаев, сморщенный и позеленевший уже старичок, обратил внимание своих сотрапезников на молодую чету и долго завистливо поглядывал на них, прислушивался к их разговорам, настраивался на восприятие еды и самочувствие здорового красивого тела. И Ладен не противилась ментальному прощупыванию, вела себя раскованно и щедро, как сказочная богиня плодородия Вана, у которой не убывает того что берут.

«Я люблю тебя, Ладен», ‑ шепнул Виз, любуясь женой.

«Я люблю тебя, Виз», ‑ произнесла Ладен громко, так, что на них стали оглядываться с соседних гнезд, а зеленый старикашка со своей компанией пустили в их сторону дымные шары скаракосты и ментально пожелали здоровья и счастья.

Но они и так были здоровы и счастливы и любили друг друга. И вообще, все‑то у них было удачно и хорошо, а будущее обещало еще больше счастья.'

Домой собрались они к вечеру, когда подзолотилось и зарумянилось пылевое кольцо и на южной половине неба появились белые пятнышки проступавших звезд. Ладен и Виз порядком устали от столичных впечатлений, а Гулик как сел во флайер, так сразу же повалился в трансформирующееся для сна сиденье и уснул.

«Теперь его до утра не разбудишь, ‑ подумала Ладен и посмотрела на мужа, сидевшего за пультом управления. ‑ Помнишь, как он бегал по зверинцу? И удивлялся, почему звери не разговаривают с ним. А тебе приготовить постель?»

«Нам», ‑ поправил он ее, улыбнувшись, и Ладен нежно дернула его за ушко.

Они вылетели на магистральный поток, оставалось пересечь город, а дальше можно было включать автоматику и мчаться по прямой к дому. Но у «поплавка» воздушной инспекции им просигналил фарон, приказав сесть на посадочную площадку.

«А что случилось? ‑ удивилась Ладен. ‑ Мы ничего не нарушали».

«Не спорь, ‑ попросил ее Виз, сажая флайер. ‑ Сейчас выясним».

«Выясним, выясним», ‑ донесся до них ментальный голос фарона, когда флайер опустился, перед ними предстал остроносый с колючим недоброжелательным взглядом мужчина в черном, трепещущем от ветра плаще. По другую сторону флайера появился другой фарон, он показал знаком, чтобы открыли кабину, а запрыгнув в нее, с бесцеремонностью столкнул Виза с кресла прямо в руки первого фарона, который ловко защелкнул на запястьях Виза наручники.

‑ Что вы делаете! ‑ закричала Ладен, пытаясь защитить мужа, но ее грубо оттолкнули.

· Спокойнее! Не возбуждай беспорядков! ‑ прикрикнул фарон.

· Мы ни в чем не виноваты. Мы…

· Разберутся. Они там быстро во всем разбираются, ‑ сказал фарон, сев за пульт управления. Закрыв кабину, он рывком поднял флайер вверх и по прямой повел его к Биляргу.

Опустились они на той самой площадке, где встречался Ворх со своим эгрегером. Ладен осталась со спящим Гуликом во флайере, а Виза повели к черноте открытого дверного проема.

Пока Виз шел до двери, он мысленно цеплялся за Ладен, и она тоже держала мужа в своем ментальном объятии. Отдаляясь, они оставались единым целым и, как в порыве нежности, передавали друг другу только импульсы чувств: «Боюсь за тебя». ‑ «Любимая, береги сына». ‑ «Они отпустят тебя, ты не виноват ни в чем!» ‑ «Конечно. Я люблю тебя, люблю…» ‑ «Я не могу без тебя. Слышишь меня, слышишь?…»

В Билярге металла было больше, чем в обычных зданиях, и связь оборвалась, как только Виз скрылся в дверном проеме.

2. Достижение

Широкая в плечах и бедрах сильная женщина разминала парализованные мышцы Кари, бесцеремонно поворачивала ее на чьей‑то постели, трясла, давила до боли, вызывавшей стоны баянны, и, отыскав таким образом новый очаг поражения, энергично убирала его, восстанавливая подвижность мышц. Кари покорилась чужим рукам, только старалась не встречаться с глазами женщины, заметив в них презрительную иронию. В первый момент баянна не поняла этого красноречивого осуждения и даже рассердилась: за что? Получила такой удар, а ее еще осуждают! Но постепенно до Кари доходил весь ужасающий смысл происходящего: ведь она привезла в Габар кселенза, да еще Верховного, как оказалось, и влюбилась в него внушенной любовью. Но и этого ей было мало, казнила Кари себя, вспоминая унизительно легкомысленный меск и свою беспомощность, рабскую робость в момент, когда могла мановением мысли остановить его, рвавшегося к глайдеру. И даже взлетевшего на глайдере могла настичь и швырнуть на скалы, но не сделала ничего. И за все это было теперь стыдно, так что больше не открывала глаз, боясь встречи со взглядом женщины. В комнатку заглянули, и кто‑то спросил деликатно: