Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Туманная река 3 (СИ) - Порошин Влад - Страница 28


28
Изменить размер шрифта:

— Уэст мой! — крикнул я своим партнёрам и выдвинулся на разыгрывающего защитника американцев.

Но наставник звёздно-полосатых тоже был не пальцем деланный, объяснил своим ребятам, что по чём. И Джерри не дожидаясь моих цепких пальцев, передал мяч на Робертсона. Тот смело пошёл в проход и скинул на центрового Джерри Рей Лукаса. Лукас попытался в касание переправить баскетбольный снаряд в корзину, но получил горшок от Саши Петрова. Мяч заметался и вылетел в поле, где всех быстрее был я. Разворот, перевод под ногой, два шага, перевод за спиной и вот он я красавчик лечу на пустое кольцо. Прыжок, подкидка и мячик аккуратной бомбочкой падает в корзину.

— Защита! Защита! — услышал я отчаянный крик Корнея, которым он попытался быстро вернуть всех в свою зону.

— Валдис! — крикнул я нашему молчаливому капитану, — мой Уэст, твой Робертсон. Встречаем у центрального круга.

* * *

— Как здорово защищаются сегодня наши ребята! — Николай Озеров придвинул максимально близко микрофон к себе, чтобы его голос не перекрикивали разошедшиеся от искромётной игры болельщики.

— Как самоотверженно бьются под кольцом наш центровой Саша Петров и армейский форвард Витя Зубков. Теперь по прошествии десяти минут игрового времени ясно, какую тактику выбрал наш тренерский штаб, отвечать резкими быстрыми контратаками, а затем стоять на смерть в глухой обороне. Не нравится такая игра нашим американским друзьям!

Озеров показал своему соседу, комментатору из США большой палец и широко улыбнулся. Его коллега, по ремеслу нервно перекосившись, выдавил из себя жалкое подобие всеобщей радости.

— 23:11, первый тайм-аут взял Пит Ньюэлл. Да-а, посмотрим, что придумает наставник сборной США в такой ситуации.

* * *

В маленьком домишке на окраине Измайлова, почти никто не спал. За столом ветеран войны Прохор сурово смотрел на «чудо» технической мысли, которое где-то откопал Санька Земакович. По идее эта штуковина должна была принимать радиосигнал и трансформировать его во внятную человеческую речь, но на практике в комнате стоял треск, шум и чьё-то завывание сквозь помехи, в котором иногда можно было услышать, Рим, Олимпиада, кто-то кому-то что-то забросил. Однако Санька не унывал и уже полчаса носился с длинной проволочной антенной по всему дому.

— Ну как? — спрашивал он, подвесив проволоку к потолку.

— Как, как! — психанул Толик, — каком к верху вот как! Я тебе, Зёма, денег дал на нормальный новенький «Воронеж»!

— А он у нас великий экономист! — поддержала брата Наташа, — сначала все деньги спустит, а потом начинает экономить!

— Не правда! — обиделся Санька, — я сначала экономлю, а потом спускаю!

— Давайте антенну забросим ко мне в мансарду, — прогудел Прохор, который приготовил для себя маленькую чекушку, чтоб выпить за победу, но с таким сигналом праздничный повод мог и вовсе не случиться.

— Проволоки не хватит, — Зёма обречённо сел на стул и к нему на колени тут же запрыгнул кот Василий и успокаивающе заурчал.

— Есть у меня проволока, — буркнул Прохор.

* * *

В перерыве первого тайма, который мы взяли со счётом 36:19, я сидел ни жив ни мёртв. Суренович всем дал поиграть, всех за тайм поменял, а про меня забыл. Пятнадцать минут я ещё как-то скакал молоденьким козликом по полю, но в последние пять минут, я окончательно перешёл на бег трусцой.

— Придёшь в атаку, станешь в угол и стой, отдыхай! — орал с бровки главный тренер.

— Потерпи ещё немного! — покрикивал второй тренер Алексеев.

— Надо ещё немного потерпеть, — твердил ассистент главного Конев, — когда я падал на стул во время тайм-аутов.

В раздевалке мне принесли сладкого чая. Врач командный Олег Маркович Белаковский отсчитал пульс, и сказал, что я вроде пока здоров, и выдавил мне на ладонь несколько таблеток глюкозы.

— Осталось потерпеть двадцать минут, мальчики! — глядя на меня сказал Суренович, — Богдан, ты главное попадай, можешь не бегать, в защиту можешь возвращаться трусцой, но главное стой в своём углу и попадай.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Богданыч, — на меня насел Корней, — ещё двадцать минут и хрен кто у нас олимпийское золото отнимет!

— Смерти моей хочешь? — грустно улыбнулся я.

— У нас на Кавказе такие врачи, да! — вклинился Гурам, — мы тэбя не просто воскресим, мы из тэбя долгожителя сдэлаем!

— Олег Маркович, — пролепетал я, — дайте бумагу.

— Зачем? — оторопел врач.

— Напишу расписку, что в моей смерти прошу винить сборную СССР, — под хохот команды ответил я.

* * *

— Витюша! — толкнула Татьяна Владимировна студента.

— Что? — подскочил тот.

— Мы, кажется, игру проспали, — главный редактор «Пионерки» с грацией пантеры выскочила из-под одеяла и включила новенькую радиолу «Октава», из которой тут же раздался голос комментатора Николая Озерова.

— Я один раз с Колей в теннис играла, — похвасталась Татьяна, накидывая на голое тело халат.

Ну и вляпался я, подумал Витюша, верёвки из меня вьёт. Как начнёт рассказывать про своих знакомых и ухажёров, прямо так бы и задушил! А как ловко Таня меня захомутала, и убедила академотпуск взять и к ней на квартиру работать переехать, так продуктивнее, сказал она. Когда отец с матерью узнали, что я ухожу жить к взрослой женщине, их чуть «кондратий не хватил».

— Ты мать посмотри, что наш чудило удумал! — орал батя, — да я тебя сейчас выпорю, как сидорову козу!

— А за что? — развёл руками Витюша, — за то, что на мою книгу только за две недели пришло около десяти тысяч писем? Представляете, что случиться к концу года? Скоро в книжных магазинах охотиться за писателем Виктором Прохоркиным будут!

— Сколько писем пришло? — отец опустил свой широкий кожаный ремень, и сам присел на край стула.

— Десять тысяч без пары сотен, — усмехнулся Виктор, — и всё благодаря ей, Танечке.

— Может быть, оно и к лучшему, — мать присела рядом с отцом, — будет, кому за тобой присмотреть. А сколько ей лет, Татьяне твоей?

— Сорок пять, — гордо выдал начинающий писатель.

— Ладно, — крякнул батя, — поживём, увидим.

Виктор вылез из-под одеяла и тоже накинул новый махровый халат. Честно говоря, он немного стеснялся своей наготы, неуклюжая тощая фигура, впалая грудь, небольшой животик и тонкие, не знавшие физического труда, руки.

— Внимание, внимание, говорит Рим, — звук из динамика «Октавы» был отличного качества, — сегодня самый настоящий исторический день! Семнадцать очков после первой половины ведёт наша доблестная баскетбольная дружина…

— Я пойду, сварю кофе, — шепнула Татьяна Витюше, — чувствую, победу мы сегодня не отдадим. Нужно будет для «Пионерки» договориться об интервью с твоим Крутовым.

— Хорошо, — выдохнул Виктор, которого опять захлестнула ревность.

* * *

— Работает! — заорал Зёма, когда услышал потрескивающий голос комментатора.

— Да не ори ты, — одёрнул его Толик, — Вера спит.

Последняя алушнинская подружка оказалась самой настойчивой и самой терпеливой, подумала Наташа, даже сейчас в первые учебные дни приехала сюда из Ленинграда. Она конечно красивая, но стерва та ещё, с другой стороны Толик не будет так задаваться.

— Гурам Минашвили проходит по правому флангу, скидывает мяч на врывающегося в трёх секундную зону Юрия Корнеева, пас в угол на Крутова, — комментатор замер на мгновенье, — гол товарищи, ещё два очка в копилку нашей сборной.

— Богдан! Богдан! — не сговариваясь, начали скандировать Наташа и Санька.

— За победу, — буркнул более сдержанный Прохор и, наконец, опустил в себя маленькую рюмочку горькой водки.

— Эх, какой матч дурак Вадька пропускает, — махнул рукой Зёма, — ухал к Тоньке своей. Не мог, что ль днём смотаться на бутерброд чая?

— Дурак, у них, между прочим, всё серьёзно, — толкнула в бок Саньку Наташа, — они скоро заявление в ЗАГС подают.

— Ладно, — пригорюнился Земакович, — на какие только жертвы ради друга не пойдёшь, буду у него на свадьбе свидетелем.