И аз создам! (СИ) - Зеленин Сергей - Страница 93

Например, в известном мне Ермаковском месторождении, расположено в 160 километрах к востоку от города Улан-Уде - содержание бериллия доходит до одного процента, что совершенно уникально.

Так даже это месторождение, после 1991 года - оказалось нерентабельным и, было заброшенно не выработав и половины разведанных запасов – дешевле этот металл купить на мировом рынке!

Известны мне и другие, более богатые месторождения редкозёмов на Кольском полуострове, в Сибири и даже на территории Китая – ныне переживающего «Эпоху перемен», да такую бурную – что не приведи Маркс!

Однако, чтоб их начать разрабатывать, ещё надо разведать с точною хотя бы до сотен метров – чтобы начать копать шахту или карьер… Затем, подвести туда коммуникации, построить жильё для рабочих и специалистов, школы и магазины…

Проблем при этом возникнет - мама, не горюй!

А здесь уже всё почти готовое: знай только рагребай завалы отвалов – ищи минералы. В самом худшем случае, требуется лишь осушить шахту или открытый карьер - как в случае с молебденитом из Александровского рудника и возобновить добычу изумрудов для Кабакова.

Да и цена редкозёмов, добыча которых в мире ещё не приняла характер массовый – ныне изрядно кусается, даже для такого крутого перца, как я.

Так что для начала начнёт там, а потом посмотрим!

***

После моего более-менее подробного рассказа о своих планах по добыче и использованию редкозёмов на Изумрудных копях, Профессор Ипатьев заметно оживившись и даже энергично жестикулируя, что за ним не замечалось ранее:

- А ведь в этом случае я могу Вам хорошенько помочь, Серафим Фёдорович!

- И чем же именно, Владимир Николаевич?

- Во время моей последней поездки в Германию перед самым прошлым праздником Рождества, доктор Каро познакомил меня с одним молодым немцем по имени Михаэль… Немецкая его фамилия слишком длинная и я её не запомнил, хотя где-то у меня завалялась его визитная карточка.

- Этот, по виду энергичный и увлекающийся различными возможностями человек, во время войны сумел разбогатеть наладив извлечение из отбросов различных руд, дорогие и необходимые для военного снаряжения металлы, как то — вольфрам, молибден и прочие. Нужда немецкой промышленности в этих металлах была тогда очень велика и, потому, а также - благодаря умелой организации дела и приглашению опытных металлургов - ему удалось из бедного предпринимателя стать весьма богатым человеком, владельцем нескольких предприятий.

Червь сомнения меня точит:

- Вы уверенны, что он согласится поехать из цивилизованной Европы - не просто в дикую России, а к тому же в почти в Сибирь?

- Ну а почему бы и нет? Война закончилась, спрос на эти металлы в промышленности упал и, на рынке в свободной продаже в большом количестве появилось ранее стратегическое сырьё. Добывать их из отбросов стало невыгодным. Михаэль разорился, его специалисты оказались без работы, а оборудование распродается по цене простого металлического лома…

У меня ёкнуло на сердце: неужель и правда - на ловца и зверь бежит?

Не, так сказочно легко не бывает!

Как бы опровергая мои сомнения, профессор:

- …Он не просто так со мной познакомился через доктора Никодема Каро, а с целью подыскать ему вакансию в России.

- И что Вы ответили?

- Обещать не стал, но сказал, что попробую. Правда, из-за последних событий – всё как из головы вылетело.

С учащённым дыханием и пульсом, чуть ли не беря профессора за лацканы его европейского пиджака:

- Номер сотового, быстро!

Увидев недоумённо выпученные глаза, спохватился и быстро поправился:

- У Вас остались координаты этого «Михаэля»?

- Что? Ах, да… Его визитная карточка, я же сказал. Там адрес и номер телефона, по которому ему можно позвонить.

В Музее В.И. Ленина, в котором мы находились, имелся телефон – по которому можно было позвонить и за границу. Все же это вдова Вождя, имеющая многочисленные знакомства среди европейской интеллигенции, не забываем!

Соскакиваю и хватая его за рукав:

- Быстро звонить!

Тот, с силой вырвавшись:

- Вы с ума сошли, молодой человек! Два часа ночи.

Прихожу в себя и приложив руку к сердцу:

- Ах, да… Прошу простить меня, Владимир Николаевич. Если бы Вы знали, как заеб… Как задолб… Как я устал всё в одиночку тащить…

С насмешливым любопытством на меня глядя:

- Вполне Вас понимаю, Серафим Фёдорович! Сам неоднократно и почти что по такому же поводу, точно такое же чувствовал.

***

Однако, пора закругляться: больше чем мне удалось – мне с него не вытянуть. Будем считать, что миссия выполнена на пятьдесят процентов и разойдёмся, как в тумане корабли.

Всё же надо попробовать ещё раз на последок:

- Владимир Николаевич… Вы назвали мне, я надеюсь – достойных людей, но всё же руководителей отдельных филиалов корпорации «Россхимпром».

Руками делаю вид, что пытаюсь объять необъятное:

- А кто, по вашему мнению, может возглавить всё это целиком?

Тот, после довольно продолжительной паузы:

- Разве что Смилга.

- «Смилга»?! Да, это же – большевик-революционер?!

Сказать по правде, больше я ничего про эту личность не знал.

К моему удивлению, профессор горячо принялся его защищать и выдал целую речь:

- Ну и что? Среди большевиков тоже всякие попадаются! Ивар Тенисович - человек с хорошим образованием, отлично владеет речью и в своих действиях отличался решительностью и настойчивостью. Ему было тогда около 31-32 года, цветущего здоровья и с симпатичными чертами лица. Хотя Смилга безусловно является убежденным коммунистом, на меня он произвёл симпатичное впечатление своей прямотой и отсутствием боязни высказывать свои убеждения, хотя бы они шли в разрез с мнениями его товарищей по партии. Он, безусловно является сторонником НЭПа, предлагает отмену государственной монополии на внешнюю торговлю, поддерживает план соединения промышленности и торговли в один комиссариат…

Перебив, я:

- Всё это хорошо. Но какой будет из него хозяйственник?

- …Я считал тогда и сейчас считаю, что он выше всех остальных членов Президиума и что собственно ему надо было бы руководить ВСНХ СССР!

- Главой правительства?!

Вот это номер!

А я то как раз в очередной раз искал человека на должность Председателя Совнаркома Нижегородского края…

Это – очень удачно я сегодня «зашёл», даже если не удастся уговорить самого Ипатьева взяться за нашу химическую промышленность.

- Совершенно верно! В заседаниях Президиума я никогда не слыхал от него каких-либо нелепых предложений и, если иногда - не зная всех деталей дела, он делал возражения, то его всегда можно было убедить и склонить на свою сторону разумными доводами. Я не раз это испытывал на себе, в особенности в вопросе о возрождении коксобензоловой промышленности.

- Ну, хорошо… А чем уважаемый… Эээ…

- Ивар Тенисович. Он латыш по национальности и до войны занимал должность учителя в одном из учебных заведений Латвии, преподавая, насколько я помню, историю и русскую словесность.

- И чем ваш латыш занимается в данный момент? Согласится ли он переехать в Растяпино?

- Он оставался в Президиуме ВСНХ всего лишь два года и, не поладив там с Рыковым вынужден был уйти в отставку. Насколько мне известно, в данный момент он свободен.

Улыбнувшись, профессор продолжил:

- А насчёт того, согласится ли он – я ничуть не сомневаюсь! Вы, Серафим Фёдорович, любого уговорить способны.

Раздосадовано махнув рукой:

- Видно не любого – раз Вас не уговорил.

Затем, чуть ли не нараспев:

- «Химический институт высоких давлений имени Смилги»… Ну, а что? По-моему звучит!

Подмигнув профессору:

- По крайней мере - не хуже, чем «Имени Ипатьева», согласитесь!

Тот, скрипнув зубами:

- Вам никто не говорил, что Вы – чудовище?