Ложь и честь (СИ) - Геллер Ирина - Страница 66

— С плохих. — Первым заметил сидевший рядом пират, даже отставив стул подальше, будто чем-то мог заразиться от этого человека. — И заодно скажи сразу, что ты не привел за собой никакого хвоста.

— Нет, добрый господин, я всегда внимателен. За мной никто не следил, но многие интересовались, почему Ивей в последнее время так активно скупает всю информацию о пиратах, какая только есть. Люди нервничают. Люди считают, что Рейнсвальд хочет закончить местную вольницу. Люди задают неловкие вопросы, и Ивею приходится выкручиваться, чтобы не говорить правду. — Связной изобразил жалостливое выражение лица, и Респир с тихим стоном закатил глаза, но все же вытащил из своего кармана небольшой расшитый мешочек с золотыми монетами и бросил его на стол. Прежде чем Калгер успел даже рассмотреть, сколько там может быть монет, Ивей сгреб его движением руки куда-то в недра своего комбинезона. — Добрый клиент хорошо платит, его интересы стоит защищать…

— Я плачу тебе не для того, чтобы ты защищал мои интересы, а для того, чтобы ты узнавал то, что мне интересно. — отрезал Респир уже более жестким тоном, так что продавец секретов дернулся, словно от удара. Герцог уже успел продемонстрировать, как умеет не только деньгами разбрасываться, но и наказывать тех, кто встает у него на пути. Первого же пиратского капитана, решившего, что можно от герцога что-то требовать силами и угрозами, Респир просто и беспощадно уничтожил. Взял на абордаж его корабль, вырезал экипаж, а его самого, еще живого и со снятой кожей, подвесил на носу своего корвета, демонстрируя всем проходящим мимо во время стоянки в порту. Как и четвертовал парочку торговцев информацией до Ивея, пытавшихся торговать уже тем, что услышали о самом Респире. Единственным действенным законом в этих местах оставалась сила, и герцог этим пользовался при любой возможности, даже не пытаясь скрывать свое удовлетворение от подобного.

— Если говорить о плохих, то вчера рейнсвальдцы устроили крупный рейд с арестами по пристаням и отправили на тот свет или за решетку много хороших парней, готовившихся к отправке в рейд. Как минимум шесть кораблей сейчас арестованы, а на борту группы ищеек вынюхивают какие-то там улики. Зато на пристани перед причалом уже готовят виселицу. Люди напуганы, идут разговоры о том, что пора выдворить отсюда «черных воротников». А другие боятся того, что может последовать дальше, и снимаются с места. Туда, где о Рейнсвальде и не слышали.… Кажется, старые времена свободы постепенно подходят к концу… А ведь они были не такими уж и плохими…

Респир хмыкнул. «Черными воротниками» здесь называли колониальную пехоту Даломирского герцогства из-за абсолютно белых мундиров, где только высокие сапоги и доходившие до скул воротники оставались полностью черными. После появления здесь первого гарнизона рейнсвальдского феода прошло несколько лет, но у герцогства хватало и своих проблем, чтобы еще активно заниматься развитием очередного дикарского поселка. Только теперь они, судя по подобным слухам, начали что-то делать, постепенно выживая отсюда пиратов и контрабандистов, а также принося понятие законности и королевской власти.

Этот процесс может затянуться, но вот обратить его получится вряд ли. У местных нет ни сил, ни возможностей, чтобы противостоять ударным группам военно-воздушных флотов Рейнсвальда, а пиратские лорды не станут вмешиваться, рискуя не только своими людьми, но и собственной жизнью. Феодалы все равно вернутся, рано или поздно, и от их мести тогда уже ничто не спасет. В худшем случае они попросту сравняют все поселение с землей прямо с низкой орбиты, не оставив ни одного живого существа. Самого Респира это беспокоило лишь потому, что пираты после такого начнут покидать ставший небезопасным порт.

— Если это плохие новости, то в чем же хорошие? — Калгер не стал ничего говорить о рейде в порту, где должны были стоять и его корабли. Для него это поселение последнее время было не более чем одной из временных баз, и сменить место стоянки особой проблемой не будет. Есть еще в этих местах порты, куда власть Рейнсвальда не добралась.

— Этот рейд был не для того, чтобы напугать пиратов, а чтобы найти один конкретный корабль. «Месть Элизии». Он принадлежит небольшой повстанческой группе, что уже давно не дает спокойно жить рейнсвальдским военным в секторе. Их, конечно, не так уж и много, но для Вашей милости они сейчас наилучшее решение из всего возможного. У них есть корабли, неплохое вооружение и именно такие люди, которых вы и ищете. Идеалисты. Фанатики. Сможете их убедить сражаться на своей стороне — получите хорошо подготовленную маленькую армию…

— Почему я о них никогда раньше не слышал? — Сразу поинтересовался Респир с загоревшимися глазами. — Кто такие и за что воюют? Ты ведь разузнал, пес, все, что только мог. Выкладывай, за ценой я не постою.

— «Новая память». Сброд недобитков, сумевших спастись от рейнсвальдских карательных сил по самым разным причинам. — Ивей пожал плечами. — Однако у них много сочувствующих на фронтире. Власть короля несет закон и порядок, а порядок — это обязанности. Не всем такое нравится. «Новая память» контактирует с контрабандистами и пиратами, партизанами и рейдерами… Короче, со всеми, кто может хоть сколько-то навредить королевству и у кого есть для этого достаточно зубов. Я поднял немного информации о них, но…

Торговец информацией цокнул языком, и Респир снова тяжело вздохнул, потянувшись за вторым увесистым кошельком с монетами. Здесь, на самой границе подконтрольных королевству земель, о рейнсвальдских денежных знаках знали, но надежнее, чем настоящий металл, еще ничего не представляли. Золото в монетах и слитках оставалось самым верным способом завоевать внимание человека, на все остальное все еще смотрели с подозрением. Второй мешочек исчез в недрах комбинезона, и Ивей снова расплылся в широкой улыбке.

— Ваша милость, с вами приятно иметь дело. Про «Новую память» найти действительно правдивую и подтвержденную информацию невероятно сложно, все же за ними идет постоянная охота, и доверять незнакомцам здесь могут разве что идиоты. Однако и они с такой наивностью долго не живут. И говорить об этом вслух я тоже не особенно рискую… Чревато, знаете ли… Здесь вся необходимая информация, — с этими словами он протянул Респиру небольшой жесткий диск. — Будьте осторожнее. За эту информацию мне пришлось пожертвовать жизнями двух людей, а королевские спецслужбы за нее могут открыть охоту и за дворянином…

— Не заставляй меня думать, что для большей безопасности стоит тебя пристрелить, — изучив диск взглядом, отметил герцог прежде, чем убрал его в карман. — Знаешь, я ведь могу и соблазниться. Сегодня ты послужил хорошую службу, но теперь скройся с глаз.

Калгер взглядом проследил, как торговец информацией затерялся среди толпы, и только после этого повернулся к своему нанимателю.

— «Новая память». Я слышал о них…

— Тогда почему ничего не говорил? Они же именно те, кого я и ищу. — Респир протер перчаткой потную бутылку и, прочитав название на этикетке, налил себе немного в бокал. Освежившись парой глотков, он смерил пирата тяжелым взглядом. — Когда я принял твои услуги, то рассчитывал найти поддержку, а не вытаскивать клещами каждую крупицу информации…

— Я не говорил о них потому, что уверен — они ни за что не станут даже разговаривать с рейнсвальдским дворянином, а еще на подлете откроют огонь на поражение. Они ненавидят все, что собой представляет Рейнсвальд. А дворяне и есть главный символ вашего королевства. Если вы ждете от этих партизан хоть чего-то, кроме пули в голову, можете сразу забыть об этих надеждах…

— Выйдем… — Респир поднялся и, оставив бутылку недопитой, направился к выходу, проталкиваясь сквозь толпу. Он никогда не брал с собой сопровождающих, даже незаменимого киборга-адъютанта, часто заметных рядом с дворянами, и в лучшем случае рядом с ним могли оказаться один или двое из его наемников, ответственных за безопасность. Калгер всегда удивлялся этому, но только до того момента, как увидел навыки герцога при обращении с холодным оружием. Респир мог не только постоять за себя, но его мастерства хватало, чтобы еще и защитить спутников. Пусть герцог и выделялся на общем фоне, все же мало кто рискнет поднять руку на вооруженного дворянина.