Ложь и честь (СИ) - Геллер Ирина - Страница 48

Осадная артиллерия Тристана. Тяжелые автономные орудийные системы на массивных платформах с шестью подвижными опорами. Медленно, словно гигантские животные, неуклюже переваливаясь с одной опоры на другую, они выдвигались на позиции, уже задрав к небесам длинные разгонные стволы макропушек. Хорошо были различимы цилиндры разгонных индукторов, доводивших массу до критического состояния, сами по себе размером с крупный мех, и кабины операторов по обе стороны от казенной части орудия.

— Их одних будет достаточно, чтобы от дикарей даже пыли не оставить, — протянул офицер. — Только посмотрите на орудия. Калибр не меньше тысячи единиц. Ими можно крепостные стены пробивать, не то что какой-то металлолом жечь.

— Батарея из десяти машин, — кивнул командир, почесывая пальцами подбородок. — Стандартная численность осадного подразделения. А координаты, видимо, получают напрямую со спутников. Меня смущает только дальность их расположения. Между целью и этими машинами почти полторы тысячи километров. Это практически вдвое больше, чем считается оптимальным для ведения огня тяжелой артиллерии. Неужели они рассчитывают, что снаряд сохранит достаточно мощности?

— С учетом того, что у них есть корректировка огня, вполне возможно, — кивнул его подчиненный. — Господин, я должен еще раз убедиться, что сканирование территории и запись идет по всем позициям, прошу меня простить.

— Конечно, а я пока понаблюдаю за происходящим. Если что-то изменится, сразу же сообщайте. Граф лично заинтересован в этой операции, ошибки здесь недопустимы.

— Координаты введены! — младший канонир, пристегнутый к своему месту перекрещенными ремнями безопасности, поднял вверх большой палец. Старый жест, изначальное значение которого уже давно потерялось во времени, и теперь использовавшийся, чтобы показать полную готовность. — Зона поражения рассчитана. Готовность сто процентов!

— Охладители готовы. Азотная смесь готова к впрыску. Температура в баках минус шесть тысяч стандартных единиц. Готовность сто процентов! — раздался голос другого оператора, отвечавшего за стабильность орудия. — Гидравлические опоры в норме. Система компенсации отдачи в норме. Система разрядки в норме. Ожидаю дальнейших указаний…

— Масса достигла критического состояния. Давление в цилиндрах одиннадцать тысяч стандартных атмосфер. Поля магнитного сдерживания выведены на повышенную мощность. Все готово к стрельбе, — доложил старший канонир, повернувшись к главному офицеру орудия. Мостик ведения огня был совсем небольшим: практически все свободное пространство занимали кресла канониров и операторов, а то немногое, что еще оставалось, отобрала под себя аппаратура контроля и передачи данных. С открытым остеклением крыши, мостик находился с правой стороны главного орудия, с отличным видом на поднимавшийся к небу разгонный канал, различимый в темноте из-за раскалившихся катушек нагнетения и ячеек выброса излишков тепла.

— Всем приготовиться к выстрелу! — приказал офицер, опуская заслонки шлема и закрывая уши. Остальные поступили так же. Он уже вел обратный отсчет, быстро оглянувшись на своих подчиненных. — Три… Два… Один…

Орудийная платформа даже покачнулась на своих опорах в момент выстрела, и гидравлические системы компенсации зашипели, принимая перегрузку. От всего орудия разошлась ударная волна, поднимая тучи пыли и песка. Старые развалины, остававшиеся поблизости, осели и рассыпались с грохотом сотен тонн камня и бетона, рассыпавшихся по земле. И все это заглушал звук выстрела самого орудия.

Энергетический разряд прокатился по направляющему каналу с резким звуком, словно разрывая само небо. От такого гула не спасали никакие слои изоляции, так что все, находившиеся на расстоянии пары километров от орудия, согнулись от резкой боли в голове, даже если у них и была защита. Операторов и комендоров закрывала специально разработанная защита от звуковых ударов, но даже при соблюдении всех условий изредка случалось, что рвались ушные перепонки.

Операторы еще приходили в себя, когда сработали системы жизнеобеспечения, закачивая в организм дополнительные дозы лекарств и обезболивающих. Из-за увеличенных нагрузок они подключались напрямую к системам самой платформы и не были автономными, зато могли использовать большие мощности, выходя далеко за пределы, дозволенные человеку.

— Выстрел произведен, идет расчет зоны поражения, — доложил младший комендор, принимая на свой пульт новые данные о траектории снаряда.

Разогнанная масса, находившаяся на грани перехода в энергию, по высокой дуге прошла через небо, оставляя за собой моментально исчезающий яркий след выгоревшей материи. Постепенно мощность снаряда становилось меньше, энергия расходовалась с расстоянием, но потери все равно оставались незначительными по сравнению с тем, какие разрушения происходили в момент падения. Первый выстрел был еще неприцельным, только подтверждающим компьютерные расчеты, и потому мог оказаться не очень точным.

Доведенный до критического состояния снаряд врезался в еще стоявшие остатки высотного здания, взорвавшись прежде, чем упал в центр конвоя. На несколько мгновений в ночной тьме пустошей появилось настоящее солнце, разгоняя мрак и ослепляя каждого, кому не повезло смотреть в его сторону в момент взрыва.

А потом прошла ударная волна. Развалины городского квартала, по которым, растянувшись, медленно полз караван, рассыпались, не в силах выдержать подобного испытания. Вместе с ударом на тяжелые бронетранспортеры посыпались камни и обломки, стучавшие по металлу и оставлявшие в нем большие вмятины. Легкие машины и вовсе переворачивало, с крыш тяжелых платформ срывало орудийные башенки и наставленные сверху ящики и мешки. Охрану, в этот момент находившуюся снаружи, просто сдуло, искалеченными обрывками размазав по каменным стенам городских развалин.

Еще не улеглись тучи пыли от первого взрыва, как небо пересек уже второй снаряд, а за ним летело еще несколько. Тристанские артиллеристы могли накрыть весь конвой таким обстрелом, перекрывая зоны поражения по нескольку раз, уничтожив там все живое. Однако такого приказа не поступило, поэтому стреляли со значительным разбросом, так что конвой задевало только краем, окончательно превращая его в кучу неорганизованных машин с напуганными пассажирами внутри. Обстрел длился считанные минуты, каждое из орудий батареи успело сделать не больше двух выстрелов, после чего в бой уже вступили танки.

Тяжелые боевые машины бароната были оборудованы мощными отвалами, что помогали теперь пробираться через разрушения, оставленные после артиллерийского обстрела. Парные гусеницы громко скрежетали по камням и бетонной крошке, перемалывая в труху обломки древних конструкций, пока подразделения занимали позиции для ведения огня и перехвата тех, кто попытается сбежать.

— Господин, цели рассеиваются. Предположительная эффективность огня на таком расстоянии около сорока пяти процентов, — спокойным голосом доложил оператор главного орудия во время перезарядки накопительной батареи главного танкового орудия. — Расход боеприпасов для увеличения эффективности должен быть увеличен приблизительно в два с половиной раза.

— Сохранять прежнюю плотность огня. Точечное прицеливание по отдельным группам противника, — ответил координатор огня. — У нас другие указания. Наша главная задача не давать им выйти за пределы указанного сектора. Остальным займется легкая бронетехника и пехота.

— Говорит командир танка, — ожила система внутренней связи, ответив треснувшим глухим голосом офицера. — Идем на сближение. Приготовить для ведения огня вторичные орудия. Основную мощность перевести на дефлекторные щиты. Прикрываем и поддерживаем огнем ударные подразделения.

— Вас понял, господин. Ввожу соответствующие корректировки в модуль определения целей. Готовы к ведению огня.

— Принял. Ожидайте дальнейших указаний.

Тяжелые «Хорнунги», взревев мощными движками, снова медленно двинулись вперед. Широкие гусеницы с шипастыми траками прокручивались в грудах обломков и среди развалин, разбрасывая перемолотую каменную крошку. Из-за своего размера и веса сверхтяжелые танки не особенно разбирали дорогу среди городских руин, двигаясь напрямую к указанной точке, сметая оказавшиеся на своем пути развалины зданий и уцелевшие стены. Высокие корпуса с усиленной лобовой броней легко проламывались сквозь основания древних небоскребов, пробивая себе проход.