Солнце гигахруща. Том 1 Том 2 (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 16

— Как пропал?!

— Вот так. Ушел куда-то и все. Видать, у Андрея на этом фоне расстройства пошли. А иные они же все чувствуют.

— Вот так беда. Теперь все понятно, конечно.

— Бедный мужик.

— Виталий, что там за дверью? Что происходит?

— Все то же — шумы какие-то, — в этот момент он напрягся, прислушиваясь к происходящему на заводе. — Шаги слышу. Огнеметы работают, кажется.

— Ну все, пришли, значит.

— Ликвидаторы, — с облегчением произнес кто-то. — Значит, недолго сидеть.

— Потом еще зачистка оборудования. Опять полсмены потеряем.

— Лучше полсмены, чем жизнь, — вновь заговорил Порфирий Сергеевич. — Тем более, с планом у нас проблем нет. Выполняем на опережение, так что полсмены — не критично.

— Хоть это радует.

Спустя минут пятнадцать красная лампа над входом погасла и люди начали открывать защитные гермодвери. В производственном зале происходила очистка помещения от следов самосбора — повсюду виднелись темные пятна от сгоревшей слизи, которую ликвидаторы сначала разравнивали граблями, чтобы затем уничтожить с помощью огнеметов. Сотрудники осуществляли повторный обход территории, с целью найти сохранившиеся капли или куски черной заразы. К счастью для всех самосбор в этот раз прошелся по ним минимально и сотрудникам в противогазах не пришлось вести бой между станками, где нежити можно было легко спрятаться.

Порфирий Сергеевич вышел из ячейки, тяжело прихрамывая, заметил командира отряда ликвидаторов и махнул ему рукой. Тот стоял в центре завода, молча наблюдая за работой подчиненных. Длинный защитный плащ из толстой резины и боевой противогаз очень подходили фону из массивных станков и нагромождений труб.

— Приветствую! — сказал бригадир, приблизившись к ликвидатору. В ответ послышался непонятный звук из противогаза. — Все как обычно? Осмотр оборудования?

— Отправьте людей по станкам, — послышался искаженный фильтрами голос. — К ним подойдут ликвидаторы согласно утвержденному плану.

— Выполним!

— Что желаете сообщить по факту самосбора? — спросил ликвидатор.

Порфирий Сергеевич неуверенно обернулся в сторону ячейки, где пятеро рабочих все еще крепко прижимали к полу Андрея.

— У нас тут с одним иные поговорили, — неуверенно начал он. — Кажется, дверь хотел открыть. Вон там! — он указал пальцем на дверь.

Ликвидатор бросил взгляд на ячейку, немного подумал и двинулся в ту сторону. Бригадир, морщась от боли в колене, пытался поспеть за командиром отряда. Когда в комнату вошел одетый в защитный костюм человек, все присутствовавшие обратили на него частью испуганные, частью взволнованные взгляды. Внушительная фигура ликвидатора почти полностью заняла дверной проем.

— Что с ним? — спросил тот.

— С ним иные разговаривали, — из-за спины объяснил бригадир. — У него сын пропал в прошлом цикле. И иные разговаривали с ним голосом сына.

— Проявления агрессии были?

— Нет, не было, — замотал головой Порфирий. — Кричал, конечно, но оно и понятно.

— Отпустите его, — приказал ликвидатор, достав из кобуры пистолет.

Рабочие переглянулись и через несколько секунд начали поочередно ослаблять хвату и отходить от Андрея. Тот лежал в форме звезды на полу, глядя в одну точку над собой. Ликвидатор подошел ближе, чтобы рассмотреть жертву самосбора.

— Назовите свое имя, — приказал тот, но ответа не последовало. Он грубо пнул тяжелым ботинком по ноге лежащего на полу мужчины. — Назовите свое имя.

— Андрей, — послышался слабый тихий голос.

— Полное!

— Смирнов. Андрей. Викторович, — с паузой между каждым словом медленно произнес мужчина.

— Встаньте, — реакции вновь не последовало и ликвидатор вновь задействовал ботинок. — Встать!

Медленно двигая конечностями, словно те ему не подчинялись, Андрей сначала принял сидячее положении и мотнул головой. Затем предпринял попытку встать и чуть не упал. Пара рабочих придержала его, пока тот пытался поймать равновесие.

— Как себя чувствуете? — зазвучал грубый голос из противогаза.

— Ничего, — Андрей закивал. — Вроде живой.

Бледный мужчина впервые посмотрел на ликвидатора — тот был таким же рослым и крепким как тот, который приходил к нему в ячейку. Хотя голос звучал несколько по-другому. Воспоминания о ликвидаторе помогали вернуть определенную бодрость, глаза Андрея немного просветлели.

— Все в порядке, — сказал он.

Ликвидатор еще несколько секунд рассматривал косвенную жертву самосбора, затем повернулся и вышел из ячейки, сделав жест бригадиру, чтобы тот последовал за ним. Отойдя на десять метров, командир отряда достал из сумки-планшета тетрадь, сделал туда несколько пометок и заговорил.

— Понаблюдайте за ним. Если будут причины для волнения, обязательно сообщите нам. И в любом случае отправьте отчет в службу с точным указанием на завод и вашего работника, — он мотнул головой в сторону Андрея.

— Будет сделано! — закивал бригадир. — Вы знаете, он же отгул у меня просил. У него сын пропал. Он его искать вздумал. Как думаете, можно дать?

Ликвидатор некоторое время стоял молча, а затем принялся расспрашивать бригадира о том, что ему было известно о ситуации с Андреем. В конце допроса командир отряда вновь сделал несколько пометок у себя в тетради и выдал заключение.

— Дайте ему отгул. Пусть отдыхает столько, сколько нужно.

— Выполним! — отреагировал бригадир.

Когда Порфирий Сергеевич вернулся в ячейку, там не осталось никого, кроме двух рабочих, которые решили присмотреть за все еще бледным и потерянным Андреем. Бригадир сделал молчаливый жест, указав на дверь, и сотрудники завода последовали на выход. Порфирий прикрыл дверь, чтобы никто не слышал их разговора.

— Ну вот что, Андрей, — начал он. — Возьми отгул, отдохни. Тебе будет полезно.

Андрей поднял мутный взгляд, пытаясь понять, о чем ему говорят.

— Только будь аккуратнее, — добавил бригадир и тут же засомневался в целесообразности отгула. — Нижние этажи, сам понимаешь, не лучшее место для прогулок. Оттуда всякие новости приходят.

— Мне талоны нужны, — прервал его Андрей. — Дайте мне талоны.

— Талоны выдадим! Сейчас же попросим расчет.

— Дайте мне расчет, — бездумно произнес мужчина, словно не услышал последнюю реплику. — И авансом, пожалуйста. Мне надо будет.

— Ну что ж… — подумал бригадир. — Думаю, и авансом можем тебе организовать. Пойдем!

В бухгалтерском кабинете Порфирий Сергеевич быстро организовал бумажную работу и вскоре Андрей расписался за полученную пачку талонов на питание. Мужчина крепко сжал их в руке, как-будто опасался злоумышленников, и пошел с ней на выход. Бригадир, заметив это, остановил работника.

— Андрей, ты бы талоны убрал. А то заметят — отберут, — он несколько секунд смотрел на ошалелые глаза Андрея, затем подошел и буквально силой разогнул тому пальцы, чтобы убрать талоны в нагрудный карман. — А теперь пойдем! Я тебя провожу.

Они вдвоем направились на проходную мимо станков, которые постепенно возвращали к работе.

— Сегодняшнюю смену зачтем тебе полностью, — по пути говорил Порфирий, — так что можешь идти домой отдыхать. Ты, главное, будь аккуратнее. Отлежись, подумай, восстановись. Мы все понимаем, каково оно. И если что — я на связи. Не пропадай!

На прощанье бригадир по-дружески похлопал по плечу своего работника и убедился, чтобы тот зашел в лифт, расположенный прямо за проходной завода.

До своей жилячейки Андрей добрался на автомате, будучи полностью погруженным в свои мысли. Стены коридоров и лифтов наплывали друг на друга перед глазами. Пришел он в себя только на продавленном диване, когда воспоминания о недавнем самосборе стали постепенно вплетаться в общую канву произошедшего с ним за последний цикл. Мужчина хмурился и пытался понять роль новых событий.

Об иных он слышал много раз и во время нескольких самосборов был готов поклясться, что слышал их мерзкие голоса. Признаться в этом или поделиться он, конечно, побоялся — само упоминание иных и того факта, что ты слышал их, делали человека если не прокаженным, то явно снижали к нему доверие. По телевизору и на информационных стендах жителей гигахруща неоднократно предупреждали о том, что никаким голосам из-за гермодвери доверять было категорически нельзя. Запрещено! Иные притворялись живыми и умершими родственниками с той лишь целью, чтобы расчувствовавшийся бедолага открыл дверь и был неизбежно растерзан нахлынувшим самосбором. Почему так эмоционально поступил Андрей, он сам не понимал.